Тщета: Собрание стихотворений

Меркурьева Вера Александровна

М. М. ЗАМЯТНИКОВОЙ

Можно мне, Марья Михайловна, в Вашей порыться корзиночке? Я ничего не перепутаю, роясь привычными пальцами. Как на мою она похожа – разве уложена иначе – Так же в ней книги и травы перемешаны с мукою и яйцами. Нет, непохожи: певцами лесными любимы – узорные Травки те Ваши целительные, за луговыми покосами. Травы мои – ядовитые, зелья мои – наговорные, По-над болотами, знаемы одними сердитыми осами. Ваши прошивки – мережками, Ваши дорожки-то строчены, Ваши убрусы-то вышиты искусницею Вероникою. А у меня-то – присухами болиголов изуроченный Горько любуется издали полевой медвяной гвоздикою. И всё же нам одна и та же Упала участь на плеча: Обеим

нам – стоять на страже У заповедного ключа. Беречь от копоти и сажи Свет уловимого луча. Дороги жизни делать глаже, Вам – терпеливо, мне – ворча. Но риза Вам видна, ея же – Что день – свивается парча, Когда горит в бессрочном стаже – Что ночь – заутрени свеча. А мне – в тоске, игре и блажи, Чужие цепи зря влача, Служить, хранить – не зная даже, Чья вручена мне епанча. И Вам – пребыть в святом мираже, Не спрохвала, но сгоряча. А мне – на миг, в чужом плюмаже Мелькнуть – и сгинуть, отзвучав. 29.III. – 1.IV.1918

«Анафемы и аллилуйи...»

И. Эр.

Анафемы и аллилуйи Крутя в рифмованную нить, Мой крематорий посетить Придите – хоть без ветки туйи – Она на мысе Гвардафуи, О ней в Москве напрасно мнить, Анафемы и аллилуйи Крутя в рифмованную нить. Хочу я с губ поэта пить Его стихи – не поцелуи – И грех дразнить, и святость злить, И все в полиелее слить Анафемы и аллилуйи. 9.VI.1918

НА СМЕРТЬ ЭР-ГА (если бы он умер)

Кто был грешней в прелюбах ассонанса? Кто больше трепетал громов Синая? Чья лира – явным обликом Альдонса – Неузнанная лама Дульцинея? Где Ваш испанский меч, бесстрашный рыцарь? Где строфуса перо на Вашем шлеме, Парижский герб и флорентийский панцирь? Ах, всё, ах, всё – в средневековом хламе. Рубашка Бланш приспущена местами – Печали в знак – в пустующем театре. Ci-git Poete qui au siecle vingtieme Fut le plus grand de tous les petits maitres [6] . 31.VII.1918

6

Здесь покоится поэт, который в двадцатом веке / Был величайшим из всех малых мастеров (фр.).

НА ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ЭР-ГА (если бы он остался жив)

По-своему – смеясь и досадуя, Притворствуя, дразня, вышучивая, Я с радостью в Ваши вглядываюсь Созвучия и противочувствия. Вы смотрите измокшим котеночком, Чуть вытащенным из воды на берег: Висят еще лапки беспомощные, А когти уж выпущены в з агребе, А ветер уже шерстку опахивает, А солнце уже щурит глаза ему. Минутка – и прыгнет, отряхиваясь, И – мяу на четыре окраины. VII-VIII.1918

А. КОЧЕТКОВУ

I. «Что, кроме песни, дать поэту?..»

Что, кроме песни, дать поэту? Что, кроме песни, даст поэт – Очаровательный привет Разочарованному свету? Споем ли песнь, еще не пету? Быть может, да, быть может, нет. Что, кроме песни, дать поэту? Что, кроме песни, даст поэт? Пойдем искать весенний цвет – Мечты счастливую примету, Но если не найдем, не сетуй – На скорбь, и страсть, и смех – в ответ Что, кроме песни, дать поэту?

II. «Смотри, смотри: еще вчера под снегом…»

Смотри, смотри: еще вчера под снегом Твои поля как мертвые лежали – Зимы немые, белые скрижали – А нынче вдруг, навстречу солнца негам, Стремглав ручьи, как рифмы, побежали. И первый цветик, маленький и

скромный, Поднял головку, бледную немного. О, в час твоей печали хмурься строго, Томись, грусти, не верь – но помни, помни: За дверью – тайна, чудо – у порога. IV.1920

Е. РЕДИНУ

Ваш дальний родич, светлый Моцарт, За то что жил и пел легко, Испил отравы тайной оцет, Налитый дружеской рукой. Но в наши дни иные травы Иным сжинаются серпом – И стих, пропетый для забавы, Нам служит огненным столпом. 21.I.1922

ЕМУ ЖЕ

Не хочется дразнящий силуэт Мне Вам писать на Ваши именины, Но, вспомнив лад галантный и старинный, Вам посвятить ласкательный сонет. Итак, примите дружный наш привет За то, что в век нестройный и бесчинный Вы пишете без цели, без причины, Как пишет только истинный поэт. О, в песне Вашей процвела наглядно Сухая трость лозою виноградной, Чей плод вернет полузабытый рай. Нам не уйти из радостного плена И мы легко прощаем, если пена Игры таланта льется через край. 4.II.1922

АВТОРУ CI-DOR E

А. Кочеткову

Ты вопросил – нельзя нелепей – Расширить детские глаза: «За что в греховном Ci-Вертепе Я отпущенья ci-коза?» За то, что ты гулял, проказник, Средь белых рук жестоких лилий, «Когда мы чтили каждый праздник И каждый цветик на могиле». За то, что, когда мы безбожно Ломали – для жены – ребро, «Перебирал ты осторожно Струн утомленных серебро». И, наконец, за то, что ныне «От пляски с пеньем на заре» Уносишься «еще невинней» К своим лягушкам в Ci-Dore. 12/25.VI.1924

М. СЛ. («Опять Ваш день,Михал Иваныч…»)

Опять Ваш день, Михал Иваныч – В июле беды все лихи – Опять кропать мне, поздно за ночь, Вам именинные стихи. В моей заигранной колоде Немало нераскрытых карт – И к ним влечет меня, уводит Воспоминания азарт. «Онегин, помните тот» вечер, И перса пышные хлеба, Когда углом впервые встречным Свела две линии судьба? К Вертепу дверью оказалась Пекарни узенькая дверь. Но я «неузнанной» осталась Для Вас тогда – как и теперь. С тех пор все знаки в Зодиаке Сменило солнце три раза – А мы всё грызлись как собаки, Как кошки фыркали в глаза. И даже становилось жалко, Когда стихал сраженья пыл И несговорчивый Михалка Как агнец тих и мирен был. Но в смене Ваших декораций Следила я и взгляд, и жест – И ведал тайну муз и граций Ваш полустертый палимпсест. И на лице бесстрастном этом, Где стынет стали полоса – Клянусь, я вижу Кифарэда Опустошенные глаза. И этот голос монотонный, Где моря пенится бурун – Клянусь, я слышу потаенный Нестройный рокот строгих струн. И этот жест, где вызов скован, Где за враждой горит любовь – Клянусь, я чувствую: готов он Сразиться насмерть с Музой вновь. Так вот что мне шептали карты, Тасуясь в вещей пестроте, Пока Вы августы да марты Влачили в тусклой немоте, Сажали птенчиков по гнездам (Кляня меня исподтишка), Гадали по вертепным звездам О дальнем будущем стиха. А шифр на последней карте Растолковал мне старый парс: Своей Comedia dell’ Arte Не обратите в жалкий фарс, И не топите сердца груза На дне приманчивом стекла – Зане боровшемуся с Музой И побежденному хвала. 12-25.VII.1924