Туманы Авелина. Колыбель Ньютона

Валерина Ирина

Конни подняла на него глаза, но ничего не ответила. Она была всего лишь в двух шагах от двери в бар и не чувствовала себя в опасности. В конце концов, если это какой-то придурок, она всегда успеет закричать.

Но незнакомец, казалось, читал её мысли.

— Музыка в таких местах всегда громкая... Никто не слышит, что происходит на улице.

Конни не понравился его тон и на всякий случай она сделала шаг назад, к двери. Как оказалось, лишь для того, чтобы обнаружить, что незнакомец был не один. За её спиной выросла фигура второго человека.

— Такие места разрушают

нашу молодежь, — проговорил второй хриплым голосом. — Всё, на что вы способны, это вечеринки, алкоголь, наркотики...

— Ребята, вы чего, — испуганно пробормотала Конни. Краем глаза она заметила, как распахнулась дверь бара, и на пороге появился её приятель.

— Эй, мужики, расступились, девочка сегодня никуда не едет, — шутливо заметил Валеран, ещё не совсем понимая, что происходит.

Девушка собралась шагнуть к нему, но стоявший за ней мужчина крепко схватил её за локоть. Валерану в глаза ударил свет фонарика.

— Ба, да это стюартовский мальчишка, — произнёс второй с удовлетворением.

Валеран мгновенно сообразил, что он, конечно, может попытаться отбить Конни в одиночку, но, даже будучи достаточно высоким и сильным для своего возраста, не выдержит и десяти минут против взрослых накачанных мужчин. Нужно было как-то привлечь внимание тех, кто в баре.

— Отпустите девочку, — спокойно, с улыбкой сказал он. — Зачем вам неприятности с законом? Тем более что я опознаю вас обоих так же легко, как сегодня опознали меня вы.

— Ты, пьяный и обкуренный маленький ублюдок, никого ты не опознаешь, когда проспишься, — жёстко ответил тот, кто был ближе к юноше и которого Валеран мысленно окрестил Вышибалой из-за его широкой массивной фигуры.

— Будем драться? Ок, давайте подерёмся и выясним, кто же из нас что-нибудь вспомнит на следующий день. Но, — Валеран предупреждающе поднял руку, — разве справедливо будет драться с обкуренным пьяным маленьким ублюдком, у которого, кажется, развязался шнурок на ботинке? Сейчас я завяжу шнурок, и мы начнем убивать друг друга, обещаю.

Говоря это, Валеран опустился на одно колено. Перед входом в бар хозяин обычно оставлял несколько горшков с цветами. Расчёт молодого человека был прост — нащупать горшок и запустить им в окно, таким образом привлекая к себе внимание. Но в тот момент, когда его колено коснулось земли, сильный удар в челюсть отбросил его на несколько метров.

Он услышал крик Конни, мгновенно перешедший в сдавленный хрип, и почувствовал обжигающую боль — кожа на лице оказалась содрана от виска до подбородка. Вышибала в два прыжка оказался рядом с ним и с размаху ударил тяжёлым армейским сапогом сначала в солнечное сплетение, а потом в пах. У Валерана перехватило дыхание. Вышибала занёс ботинок в третий раз, на этот раз над головой — с явным намерением раздробить череп.

— Сид! — неожиданно окликнул Вышибалу его напарник. — Не сходи с ума, нам обоим вышка, если ты его сейчас грохнешь. Если это и правда сынок министра, его папаша спустит на нас всех легавых, дело пострадает, мы всех подведём! Уходим отсюда, ещё не время.

Вышибала засопел.

— А с девкой что?

— Другую найдём. Пошли отсюда.

Ботинок всё-таки

опустился. Последнее, что почувствовал Валеран перед тем как потерять сознание, это безумный стыд и кровь, стекающую с разбитой скулы ему на губы.

Когда он пришёл в себя, вокруг хлопотали бармен, Саймон и перепуганная Конни. Голова жутко раскалывалась, один глаз заплыл. Конни пыталась настоять на вызове полиции, но Саймон знал, что Стюарту-старшему это не понравится, и убедил девушку обойтись без вмешательства властей. Он подвёз до дому сначала Конни, потом друга, и помог тому подняться по ступеням. Эдвард открыл дверь и потерял дар речи, когда увидел сына.

— Уличные хулиганы пристали к Конни, сэр, — поспешил пояснить Саймон, — Ларри вступился, ну, ему досталось.

Эдвард молча отстранился, пропуская сына. Саймон попрощался, и Эдвард, закрыв за ним дверь, пошёл в гостиную. Валеран уже сидел перед камином, всем своим видом демонстрируя, что не расположен к разговорам. Однако отец язык его тела проигнорировал. Он встал перед Ларри, заставил поднять на себя глаза.

— Ты вышел из этой драки победителем?

Валеран отрицательно покачал головой, внутренне приготовившись к осуждению.

Эдвард вздохнул. На лице паренька тревога смешалась со стыдом, он не мог простить себе поражения, не мог простить, что не защитил свою девушку.

— У тебя в жизни будут ещё схватки, драки, битвы, — произнес Эдвард. — Какие-то ты выиграешь, какие-то — проиграешь. Проигранные битвы — это ещё не конец путешествия. Научись отпускать и начинать сначала.

Валеран не рассказал отцу ни о том, что потерял сознание, ни о том, что голова сейчас разрывалась от страшной боли, а комната перед глазами плыла и растягивалась. Умолчал и о том, что теперь с трудом припоминал события прошедшего вечера. Пока он сидел на диване, ссутулившись и подперев голову руками, Эдварду казалось, что ничего страшного не произошло. Да, какое-то время будут синяки, и ссадина заживет не скоро. В баре рану обработали, сбрызнули специальным спреем, чтобы остановить кровь, и сейчас кожа на щеке сына казалась стянутой. Но драка на то и драка. Приходил он уже домой и с разбитыми костяшками рук, и с синяком под глазом и даже — однажды — со сломанным ребром. Директор частной школы, в которой учились практически все дети высокопоставленных чиновников, не обладал достаточной твердостью, чтобы установить в своем заведении хоть какую-то дисциплину, так что Валерану много чего сходило с рук. Задирой он не был, но мог дать сдачи — Эдвард относился к этому терпимо. Вот и думал сейчас: ссадина и синяк — ерунда, бывало и похуже.

Но вот Валеран попытался подняться, опираясь на подлокотник дивана, и его... повело.

— Ты чего..? — только и успел произнести Эдвард, хватая сына за локоть, но это не остановило падения — вместо того, чтобы упасть лицом вперёд и плашмя, Валеран грохнулся на колени. Его тут же вырвало. Смутно он разглядел лицо отца, склонившегося над ним: кажется, тот выглядел испуганным. Отец — испуган?

— Ты с-с-тареешь, — пробормотал Валеран, заикаясь и силясь усмехнуться, — с-становишься сен...ментальным... Я... в п-п-порядке...