Тыл-фронт
Шрифт:
Когда сам Танака читал этот нагоняй, он удивился, почему полковник до сих пор не убрал поручика Цукадо. Майор не предполагал, что Хасимото уже предрешил и его участь. Начальнику отделения оставалось бы только благодарить, что хоть майорское звание не сняли. Получилось, однако, не так, как предполагал поступить полковник Хасимото. С одной стороны, надо было уничтожить появившийся в приграничной местности китайский партизанский отряд, а с другой — происходили какие-то большие перемены в русских частях. В таких условиях нельзя
При следующем вызове майора полковник Хасимото потребовал более решительной борьбы с местным китайским населением, которое помогает партизанам.
— Что вы смотрите на них? Арестуйте каждого десятого. Допросите — и каждого пятого из арестованных уберите. Из остальных, преимущественно из одиноких, приблудных и опиокурильщиков, готовьте партию для отсылки в мое распоряжение.
— Будет исполнено, господин полковник! Хасимото сдернул занавеску с карты на стене.
— Так, что нового у генерала Савельева? — спросил он.
Майор быстро подошел к карте и с готовностью доложил:
— Убыли на запад два артиллерийских дивизиона и пехотный полк. В последнее время творится что-то непонятное. В Сабурово приходят эшелоны и уходят пустыми.
— Вы в этом убеждены?
— Так точно, господин полковник. Сведения мадам Тураевой… В ночное время по всему фронту проводятся инженерные работы. Обнаружено сорок два вновь подстроенных долговременных сооружения.
— Сколько? — быстро переспросил Хасимото.
— Сорок два… Только что обнаруженных.
— У вас не двоится в глазах?
— Нет, господин полковник. Это достоверно. Кроме того, быстро растет полоса заграждений, минные поля. Даже на проволочном заграждении появились мины.
— Нужно увеличить группы ночных стрелков, назначить пулеметы: м-ы проводим ночные учения:
— Слушаюсь, господин полковник! На многих направлениях размещены новые части.
— Вы в этом убеждены? — пристально взглянул на него Хасимото.
— Абсолютно, господин полковник. — Танака, не моргнув, выдержал устремленный на него недоверчивый взгляд.
— Но откуда они могут взяться?
— Это пока не установлено.
— Вы понимаете, что это сейчас невероятно?
— Но это так, господин полковник, — твердо повторил Танака.
Хасимото удивленно пожал плечами и промолчал.
— Солдаты во всех частях заменены старшими возрастами, — продолжал Танака. — Генерал Савельев, кажется, совсем переехал к границе, днем и ночью находится в частях. Очевидно, не уверен в Апрельском пакте о нейтралитете, — попытался пошутить он.
— Что же, возможно, скоро увидимся с ним, — уже небрежно заметил Хасимото. — Как с вербовкой агентов в Сабурово и в русских частях?
Танака ожидал этого вопроса.
— Плохо, господин полковник, наши агенты отказываются с этими фанатиками завязывать знакомство.
Хасимото поморщился
За китайцев Танака приказал своим помощникам взяться по-настоящему. В сумерки до двух взводов охранной роты, рассыпавшись среди фанз, принялись вылавливать «шпионов». Строго предупрежденные поручиком Цукадо, солдаты делали свое дело бесшумно. К полуночи сарай был заполнен арестованными.
Остановившись у дверей, Цукадо громко выкрикнул:
— Кто станет шуметь или выглядывать в окно — немедленно будет расстрелян. Кто станет вести себя достойно и отвечать мне правду — немедленно будет освобожден. Выбор предоставляю вам, большевистские шпионы! До завтрашней встречи!
Киоси участвовал в ночной облаве добровольно. С началом облавы, перебегая от фанзы к фанзе, он вырвался далеко вперед. У низкой землянки остановился, быстро постучал в маленькое окно у двери.
— Ты, Ван Лу? — шепотом отозвался изнутри голос.
— Нет, это я — Киоси, — и скороговоркой зашептал: — Дан Син, производят облаву, берут из двух фанз одного. Уходите, время есть! Я попробую предупредить Ли Фу.
Киоси нырнул за фанзу и неслышно исчез. Когда он подбежал к жилищу Ли Фу, там уже хозяйничал фельдфебель. Киоси увидел, как через широко распахнутую дверь на улицу вытолкнули Ли Фу. Тогда шофер господина майора громко посетовал:
— Эх, опоздал! Ну ничего. Я успею в другом месте. Киоси сделал особое ударение на слова «успею в другом месте», и ему показалось, что Ли Фу понял его. Повернувшись, Киоси медленно поплелся к освещенным луною длинным громадам ненавистных ему казарм. Не зажигая света, он сел на нары в своей конурке, отгороженной в углу утепленного гаража и, крепко стиснув виски руками, задумался.
Чем больше размышлял Киоси, тем яснее ему становилось, что спасение Ли Фу лежит на его совести. Но как это сделать, он не мог себе представить. В гараже скрипнула дверь. На скрип отозвался сонный голос дежурного солдата Канадзава:
— Кто там?
— Это я, Фусано. Погреться.
— Двери хорошо прикрывай и подкинь дров в печку.
— А Киоси спит?
— Любимец господина майора всегда ложится рано, — сонно ответил Канадзава, — А около сарая кто?
— А куда они денутся? Они и пошевельнуться боятся, — засмеялся Фусано.
Киоси слышал, как Фусано, гремя дверкой печки, подкладывал дрова. Канадзава, зевнув, повернулся на другой бок. Пружины сиденья майорской машины зазвенели: «Пускай потрет господские подушки, — подумал Киоси. — А подхалима Фусано вышвырнуть бы на мороз, чтоб не шпионил за всеми. Многим пришлось горько из-за него. Ну да ничего, пускай посидит».
— Ты слышал, Канадзава, о подвиге младшего унтер-офицера Муко? — донесся голос Фусано. — О-о, русские скоро пожалеют об этом!
— Я только слышал, что его убили, — нехотя отозвался Канадзава.