Тысяча Имен
Шрифт:
— Маркус, — отдуваясь, едва выговорил Вал. — Извини, я торопился, как мог.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты уже вручил ему прошение?
— Вручил?.. — Маркус застыл как вкопанный, лишь сейчас сообразив, что происходит. — Так ты пришел, чтобы подать в отставку?
— Ну конечно! — энергично воскликнул Вал, однако тут же вдруг смутился. — Признаю, прошлым вечером Мор едва не убедил меняно сегодня утром я подумал… да, черт побери! — Румянец на лице капитана стал гуще. — Я просто понял, что не могу бросить тебя в беде, и все тут. Правда, мне потребовалось время, чтобы переодеться и написать эту чертову бумажку. — Он принялся шарить в кармане. — Ради
Маркус улыбнулся. Казалось, с плеч его свалился незримый, но весьма увесистый груз — как будто он лишь сейчас в полной мере осознал, что произошло.
— Не думаю, что полковнику нужно твое прошение, — сказал он, — зато меня оно, безусловно, обрадовало.
— Но…
Маркус похлопал товарища по плечу.
— Пойдем. Мне все–таки нужно переодеться.
Полчаса спустя, снова надев полевой, выгоревший на солнце мундир и подкрепившись чашкой кофе, щедро сдобренного хандарайским пойлом, Маркус вновь проскользнул в палатку полковника и четко по–уставному отдал честь. Янус сидел в той же позе, хотя большинство разведывательных донесений уже были переведены в карандашные пометки на картах.
— Капитан, — сказал Янус, — может быть, на этот раз вы все же присядете?
Маркус кивнул и сел. Полковник развернул к нему нарисованную на куске кожи карту и постучал по ней пальцем. Капитан не сразу сумел разобраться в карте — надписи были сделаны по–хандарайски, и картограф использовал незнакомые значки, — но, едва он отыскал Эш–Катарион, все встало на свои места. Палец Януса упирался в нынешнее местоположение полка — примерно в тридцати пяти милях от города.
— Выступаем завтра, — заявил Янус. — Вопрос, конечно, куда.
— К городу, вероятно, — осмелился предположить Маркус.
— Именно. Вот только добраться туда будет нелегко. Вести о нашей победе уже достигли столицы, и генерал Хтоба, судя по всему, наконец решил проснуться от спячки.
— Думаете, он встретит нас по пути?
— К сожалению, я сомневаюсь, что у него хватит смелости. Зато не сомневаюсь, что он укрепится на западном берегу Тсели, и в этом как раз состоит вся проблема. Видите?
Маркус нахмурился. Он никогда не считал себя талантливым стратегом, однако упомянутая полковником проблема на карте была видна невооруженным глазом. Эш–Катарион располагался вокруг узкой бухты, называвшейся Старой Гаванью, места торговли, которая составляла источник жизненной силы города. В древности здесь же находилось и устье реки, но проток зарос илистыми отложениями, и могучая Тсель проложила себе новый путь к морю милях в двадцати западнее города. Повелители Хандара предпочли прорыть канал на юг от города, к изгибу реки, нежели переносить к новому устью свои дворцы и храмы.
Все эти перемены привели к тому, что Тсель сейчас пролегала ровнехонько между Колониальным полком и столицей. Выше по течению, к югу, великая река, пересекая обширную равнину, извивалась, точно змея, но здесь, на побережье, она тянулась прямо, как стрела. Каким бы медленным ни было течение Тсели, шириной река была чуть меньше мили, а потому являлась внушительным препятствием.
В нескольких милях от моря построили мост, надежно опиравшийся на пару скалистых островов. Ворданайские картографы с присущим им недостатком воображения назвали это трехпролетное сооружение Западным мостом, а городок, который вырос по обе стороны от него, Предмостьем. Именно через него проходил прибрежный тракт, преодолевая реку и оставшиеся пару миль до городских ворот.
Маркус проезжал по этому городку не единожды,
— Хтоба засел у моста, — догадался Маркус.
— Вцепился в позицию, как блоха в собачью шерсть, — кивнул Янус. — Правда, у него всего три батальона. Он не дурак и знает, что этим путем мы не сунемся, разве что у нас не будет другого выхода. — Полковник опять постучал по карте пальцем, на сей раз — вверх по течению от города. — Остальные три батальона вот здесь. Севернее поворота реки есть брод, вполне удобное место для переправы, если не боишься промочить ноги.
Брод выглядел ничуть не более привлекательным местом для переправы, чем мост. Маркус попытался представить, как они бредут через реку по пояс в воде, выбираются на дальний берег — и все это под мушкетным и артиллерийским огнем противника. Совершить такое возможно, если у атакующих хватит упорства, но потери в их рядах будут чудовищные.
Янус не отрывал от Маркуса испытующего взгляда серых глаз, и тот заподозрил, что ему устроили проверку. Он уставился на карту и принялся рыться в памяти.
— Мы могли бы пройти вниз по течению восточным берегом, — сказал он наконец. — Там, в Сааль–Хаатене, есть другой мост, а выше по течению, где река сужается, найдется еще несколько бродов.
— Хтоба последует за нами, — заметил полковник. — И в его распоряжении кратчайший путь.
— Если мы двинемся к двум и более местам переправы, ему волей- неволей придется рассредоточить силы. Он не сможет перекрыть все.
Янус медленно кивнул.
— Это может сработать. А что будет потом, когда мы переправимся?
— По всей видимости, сражение.
— Встречный бой, где выбор позиции за Хтобой. И соотношение сил три к двум.
— Предыдущее войско искупителей превосходило нас впятеро. Кажется, тогда вас это не беспокоило.
Полковник отмахнулся:
— То был обыкновенный сброд. Численное преимущество не беспокоило меня, потому что я знал, что организованного огня эта толпа не выдержит. Три четверти войска, о котором вы говорите, могло с тем же успехом остаться дома. Аскеры — совсем другой коленкор.
Это была чистая правда. Армия генерала Хтобы состояла из шести батальонов. Хандараи, служившие в них, набирались принцем Эксоптером и обучались его союзниками–ворданаями. Маркус тоже пару раз проводил с ними учебные занятия и помнил, что маршировавшие на плацу солдаты в бурых мундирах выглядели вполне вышколенными. Более того, у них имелось ворданайское вооружение, включая полностью укомплектованную артиллерию. Планировалось, что аскеры станут надежным оплотом власти в случае мятежа, однако никто не принял во внимание фанатичный пыл, который пробуждало в людях новое религиозное учение. Аскеры переметнулись на сторону искупителей почти в полном составе — вместе со своим командиром.