Тысяча Имен

Векслер Джанго

— Врежь ему разок, ладно? А потом постарайся принять грозный вид.

— С удовольствием, — проворчал капрал.

Винтер все еще боролась с тошнотворными, едкими спазмами в желудке, когда вместе с Граффом и Бобби вернулась к роте.

— Не знаю, что вы ему сказали, — заметил Графф, — но провернули все на славу.

— Сержант Дэвис был отменным наставником, — пробормотала Винтер. Костяшки пальцев ныли, как будто она лично занималась избиением.

Фолсом еще до их прихода приказал солдатам зарядить и проверить мушкеты. Когда они подошли, здоровяк–капрал поднялся и отдал честь, и рядовые последовали его

примеру. Винтер жестом велела им возвращаться к делам.

— У нас будут гости, — сообщила она. — Неподалеку отсюда стоит хандарайская часть. Четыре роты, если наш приятель с подбитым глазом не врет. У нас есть минут двадцать до их прибытия.

Кто–то из солдат, услышавших это, застонал. Винтер повернулась к Бобби.

— Когда вернутся баржи?

— У нас переправа заняла почти час, сэр. — Паренек, вопреки дурным известиям, держался на диво спокойно. — Баржи крупней и, скорее всего, будут плыть медленнее. Да и на том берегу уйдет время на то, чтобы их загрузить. Скажем, в общем и в целом — три часа.

— Когда баржи причалят, у капитана Д’Ивуара уже все будет подготовлено. — Винтер сказала так ради спокойствия солдат, но тем не менее это была правда, — по крайней мере, она искренне на это надеялась. Винтер верила в капитана Д’Ивуара. — Так что нам придется сдерживать хандараев от силы пару часов.

Капралы согласно кивнули. Винтер слегка удивило, что ни один из них даже не попробовал возразить. На их месте сама она наверняка бы выкрикнула: «Это невозможно! Мы все погибнем!» — или что–нибудь в этом роде. Кажется, даже рядовые чувствуют себя уверенней, чем она. Винтер сделала глубокий вдох и постаралась собраться с мыслями.

— Ну что ж, — сказала она наконец. — Разделитесь на группы по трое. Каждая группа займет одну из хижин. Один человек стреляет, двое заряжают. Если вам достанется неудобный дверной проем, пробейте дыру в стене. Первый выстрел сделаю я сам, так что не открывайте огня, пока его не услышите. — Она повысила голос: — Всем ясно?

Ответом ей был нестройный, но утвердительный хор. Винтер повернулась к трем капралам:

— Фолсом, Графф, возьмете на себя группы в центре деревни. Бобби, будешь при мне на случай, если понадобится посыльный.

— Так точно, сэр!

Глаза паренька сияли. «Он предвкушает этот бой. Как можно предвкушать такое?» — подумала Винтер.

— Не то чтобы я хотел возразить вам, сэр, — проговорил Графф, понижая голос, — но что, если хандараи не пойдут в атаку всем скопом? Если б я командовал той частью, выслал бы нескольких людей обыскать дома. Если дело дойдет до рукопашной, они нас сметут.

Винтер позволила себе усмехнуться:

— Это потому, что ты, капрал, необразованный человек. Кто–нибудь из твоих прежних командиров вел бои строго по учебнику тактики?

Графф почесал заросшую щеку.

— Нет. Во всяком случае, недолго.

— Аскеров обучали по образцу ворданайской армии. Мне ли этого не знать — ведь мы сами их и натаскивали.

— И что с того?

— А то, что они безоглядно верят в правоту учебника тактики.

Либо хандараям, чтобы собраться и выступить, понадобилось больше времени, чем предполагала Винтер, либо двадцать минут томительного ожидания показались вечностью. Девушка втайне надеялась на первое.

Они с Бобби притаились в одной из крохотных глинобитных хижин. Внутри было практически пусто — хозяева, покидая дом, забрали все, что могли унести. На их род занятий указывала лишь наполовину залатанная сеть, грудой лежавшая у

стены. Внутри дом был совершенно обычным: земляной пол, уложенные кольцом камни очага посредине и один–единственный выход. Теперь ко всему этому прибавилось импровизированное окно — всего нескольких минут хватило для того, чтобы штыками проделать в мягкой глине дыру размером с человеческую голову. Именно через эту дыру Бобби сейчас смотрел в северо–восточном направлении, откуда, по словам пленника, должны были появиться хандараи.

Когда паренек махнул рукой, напряжение, терзавшее Винтер, обрело новый размах. Она лелеяла смутную надежду, что аскер солгал — либо храбрился, либо хотел припугнуть ее. Похоже, что нет. Высунувшись из дверного проема, Винтер разглядела вдалеке солдат, идущих маршем через раскисшие поля. Они шли сомкнутым строем, как на параде, — стена бурых мундиров и сверкающего на солнце оружия.

По крайней мере, Винтер не заметила ни одной пушки. Присутствие их напрочь перечеркнуло бы все надежды на успешное сопротивление — глиняные стены были бы плохой защитой от пушечных ядер, а аскеры с радостью разнесли бы рыбацкие лачуги вдребезги и прошли победным маршем по развалинам. Ну что ж…

Минуты две она затаив дыхание наблюдала за приближением противника. У Бобби, приникшего к бреши в глиняной стене, обзор был получше.

— Что–то там у них происходит, — сообщил он. — То ли перестраиваются, то ли…

— Разделяются. — Винтер заметила то же самое. — Черт! Они отправят часть своих сил вперед, а остальных оставят в резерве.

— Нам придется изменить план?

— Уже некогда. Просто не стреляй, пока я не скажу.

Часть вражеских солдат осталась стоять посреди поля — невозмутимо, точно стадо мирно пасущихся коров, — а передовой отряд продолжил наступление на деревню. Винтер прикинула, что в нем две роты, то есть примерно двести сорок человек, двигавшихся четкой колонной шириной в полроты. Авангард уже миновал крайнюю пару хижин, чеканя шаг в такт размеренному бою барабанов. Винтер отчетливо различила хандарайского лейтенанта, который шагал перед первой шеренгой, вскинув над головой шпагу.

Девушка мысленно помолилась, чтобы солдаты не забыли ее приказа и у них хватило выдержки дождаться, пока хандараи подойдут поближе. Внезапность — бесценное оружие, а у них будет один только шанс его применить. Хотя если вспомнить, что в резерве остались еще две роты… Винтер решительно отогнала эту мысль.

По–видимому, Всемогущий внял ее молитве. Ни одного выстрела не разнеслось по деревне, когда в нее вошли аскеры. Щегольские сапоги их были заляпаны грязью. Голова колонны уже почти поравнялась с хижиной, в которой засела Винтер, а от этого места до причала оставалось меньше половины пути. Замыкающая шеренга колонны как раз входила в деревню.

— Сумеешь попасть в лейтенанта? — спросила Винтер Бобби.

Паренек нахмурился:

— Как–то это не очень честно, сэр.

— Прибереги честность для игры в мяч. Давай.

Бобби кивнул и припал на одно колено, положив дуло мушкета на край бреши. Человек, которого Винтер обрекла на смерть, был уже шагах в десяти и, по–прежнему ни о чем не подозревая, взмахивал в такт шагам сверкавшей на солнце шпагой, словно командовал парадом на дворцовой площади.

Грохот выстрела, заметавшись по тесной хижине многократным эхом, прозвучал оглушительно, как обвал в горах. Пороховой дым, окутавший дуло и затвор мушкета, заволок дыру в стене, но из дверного проема Винтер увидела, как лейтенант завертелся волчком на месте и упал.