Тысяча Имен
Шрифт:
— Я могу, если понадобится, стирать белье, как все прачки. — Феор устремила на нее пугающе спокойный взгляд. — Но вы вернетесь.
— Это пророчество?
Девушка вновь едва заметно улыбнулась:
— Нет. Просто догадка, но, смею надеяться, верная.
Винтер фыркнула и задула фонарь.
Если Винтер что–то и снилось, она была чересчур вымотана, чтобы запомнить сон. Когда Бобби за час до рассвета пришел ее будить, девушка выбралась из постели почти отдохнувшей. Одевшись в темноте, она выскользнула наружу. Вокруг просыпалась седьмая рота, солдаты выбирались
Тревога эта набрала полную силу к тому времени, когда солдаты построились и двинулись в короткий переход к реке. Винтер шла во главе строя и все время оглядывалась, желая убедиться, что солдаты все так же идут за ней. «С какой стати им идти за мной? — В животе у нее неприятно заурчало. — Неделю назад я была рядовым Винтером Игернглассом. Потом стала сержантом, и это не так уж плохо. Мне по–прежнему следовало лишь выполнять приказы. А теперь? Капитан поставил во главе роты меня, и больше некого будет обвинить, если что–то пойдет не так или если я приведу своих солдат к верной гибели, как это случилось с Д’Врие. Лейтенант повел себя как последний дурак, но… Сам–то он себя уж точно дураком не считал. Кто сказал, что я справлюсь лучше его?»
Серый предутренний свет уже разливался на небе, когда рота дошла до реки. Ворданайская колонна разбила лагерь в паре миль к западу от реки Тсель, за холмом, чтобы укрыть расположение от вероятных наблюдателей с реки. Приморский тракт они покинули за день до того, прикрываясь прочным кавалерийским заслоном, и к реке рота Винтер подходила по раскисшим полям и козьим тропам. Тсель привольно раскинулась перед ними, похожая больше на озеро, чем на реку. Она была почти в милю шириной, мутно–бурого цвета и тихая, как мельничная запруда.
— Ни в коем случае не вздумайте пить из реки! — предупредила Винтер солдат. Предостережение разошлось по колонне, хотя особой нужды в нем не было. Низвергнувшись с южных нагорий и пройдя извилистым путем по равнинам, могучая Тсель теперь больше смахивала на поток жидкой грязи, чем на полноценную реку. Не говоря уж о том, что половина Хандара использовала ее в качестве сточной канавы.
Охраняемые пятеркой кавалеристов, их уже ждали вытащенные на берег лодки. Выглядели они неказисто — по большей части рыбацкие суденышки, способные вместить не больше четырех–пяти человек, пара ветхих на вид плотов да неуклюжая баржа, которую, судя по всему, недавно залатали и вновь спустили на воду.
— Хандараи не дураки, — еще раньше объяснил Винтер капитан Д’Ивуар. — Они отвели к восточному берегу все крупные суда. Тем не менее Хтоба не ожидал, что мы появимся у реки так скоро, а потому его люди не успели выгрести все подчистую. Зададим Жару уже прочесывает рыбацкие деревушки и сообщает, что ему удалось отыскать кое–что, что могло бы нам пригодиться. Немного, но этого должно хватить, чтобы переправить вашу роту и команду гребцов. Мы сейчас набираем добровольцами всех, кто когда–либо имел дело с лодками.
Он принялся разъяснять стратегическую обстановку, тыча пальцем то в одно, то в другое место на карте, но эта речь, влетая
— За дело! — объявила она, когда вся рота собралась вокруг. — Спускайте лодки на воду. Грузиться по одному — до тех пор, пока не станет ясно, что судно переполнено. Во время переправы всем пригнуться и не дергаться. Возвращаться и вылавливать разинь из реки я не стану!
— Сержант, я плавать не умею! — выкрикнул кто–то из задних рядов, и все расхохотались. Хохот, впрочем, был явно вынужденный. Винтер догадалась, что солдаты тоже нервничают. Отчего–то при этой мысли ей полегчало.
Расчеты капитана оказались верны, и поредевший состав седьмой роты кое–как уместился на утлой флотилии вместе с добровольцами из других частей полка. Эти гребцы явились налегке, чтобы по возможности избавить лодки от лишнего веса, и почти все разделись до пояса, предвидя долгие часы изнурительного труда.
Когда последний солдат погрузился на борт, суда отчалили. Замелькали весла, взрезая бурую гладь реки. Как и обещал капитан, к веслам приставили людей, которые смыслили в гребном деле, а потому переправа проходила без задержек. Баржа сидела в воде почти по самые борта, но при таком спокойном течении это вряд ли грозило опасностью.
Винтер заранее приказала людям во время переправы держать язык за зубами. Звуки по воде разносятся на удивление далеко, а она ни в коем случае не хотела привлечь внимание противника раньше времени. Утро выдалось неестественно тихое, и любое покашливание либо шорох одежды были отчетливо слышны даже сквозь поскрипывание лодок и мерный плеск весел.
Вскоре западный берег остался вдали, превратился в бурую полоску, почти слившуюся с такой же бурой рекой. Могло показаться, что они плывут по морю, — вокруг только вода, а очертания берега едва различимы вдалеке. Впрочем, на море никогда не бывает так спокойно, даже в самый безветренный день. По сравнению с мерным вкрадчивым колыханьем морских волн Тсели напоминала полуразложившегося мертвеца. Сходство усиливал густой землистый дух гниения, который источали илистые наносы, скопившиеся на всем протяжении реки.
Восточный берег проступал впереди так медленно, что Винтер пришлось податься вперед и сощуриться, чтобы ничего не упустить. В этом месте на вражеском берегу была рыбачья деревня, средних размеров поселение с длинным каменным причалом. Обычно сюда приплывали речные баржи, которые перевозили зерно и другие припасы для ненасытного города, но генерал Хтоба использовал это место вкупе с полудюжиной других для сбора суденышек, реквизированных аскерами на западном берегу.
С некоторым облегчением Винтер распознала длинные низкие очертания причала и пришвартованных вдоль всей его длины барж с высокими бортами. Всегда приятно узнать, что на местности дела обстоят именно так, как утверждало начальство, — хотя бы потому, что обычно все оказывалось наоборот. Когда берег стал ближе, она вновь испытала отрадное чувство, не увидев ни признаков жизни в деревне, ни сторожевых постов на берегу реки. Местные жители, без сомнения, бежали либо были вывезены в другое место, когда прибыли солдаты.