У времени в плену. Колос мечты
Шрифт:
Петр растолкал женщин, склонившихся над Марией, бросив за спину короткий приказ:
— Всех врачей — сюда! Всех врачей!
Встав на колени, царь наклонился над окровавленной ногой пострадавшей. С искусством бывалого лекаря ощупал ее от коленной чашечки до щиколотки. Убедившись, что кость не сломана, набросился на дам, поддерживавших княжну за плечи и захлебывавшихся плачем:
— Дайте ей воды! Смочите виски!
По привычке, еще с его молодости, в карманах царя всегда можно было найти всевозможные инструменты — плотницкие, штурманские, медицинские. На всякий случай у Петра Алексеевича всегда были припасены разграфленная линейка, компас, ланцет для кровопускания, щипцы для удаления зубов, пузырек с мазью для обработки опухолей или ссадин. На сей раз царь извлек на свет божий связку корпии. Аккуратно сложив
— Потерпи немного, потерпи... Сейчас пройдет... Это только царапина... Сейчас пройдет...
Закрепив повязку, Петр нежно погладил княжну, словно хотел перенять на себя частицу ее страданий.
— Где же врачи? Почему медлят?
Из обступившей их толпы блеснули глаза ее величества царицы Екатерины. Императрица оставила лужайку и поспешила со всею свитой на место происшествия. И застала супруга за милосердным делом лекаря. Сердце царицы дрогнуло: Екатерину охватило замешательство, шипы безумия дали ей почувствовать свою остроту. В те минуты Петр не был более в ее власти, он всецело принадлежал другой.
Царица сумела, однако, скрыть отчаяние и гнев за скупой улыбкой и сказала:
— Врачи поспешают сюда, ваше величество.
Петр поднялся на ноги и бросил бешеный взгляд на каменную россыпь. Отсюда и вверх по склону громоздились другие россыпи, развалины и навалы.
— Окружить немедля город! Закрыть все тропы! Перекрыть дороги! — приказал он Апраксину, тоже прибежавшему, едва поднялся шум.
— Исполнено, государь, — ответил адмирал. — Преступник не уйдет.
Внезапно царь бросился к северному углу стен с яростным криком:
— Вот они! Взять их! Взять!
На гребне песчаной возвышенности показались двое в зеленых рубахах, со спутанными волосами, удиравшие что было сил. Казалось, что им удастся уйти— дорога шла полого вниз. Гнавшиеся за ними солдаты пытались остановить их грозными окриками, выстрелами из пистолетов. Беглецы продолжали удирать. За пригорком паслись два чалых коня; неизвестные вскочили на них и погнали во весь опор.
Воинские люди, бывшие поблизости, слуги и все, кто мог, бросились преследовать преступников, пытаясь поймать их на аркан, ужалить пулей или хотя бы увидеть в лицо, чтобы признать. От реки наперерез им кинулись другие солдаты; беглецы повернули к оврагу. Затем поскакали во весь дух к выступу обрывистого берега.
Кони вскоре вынырнули на поверхность и долго еще плыли, видимые с берега. Всадники более не появлялись.
Царский двор прибыл в Астрахань 15 июня. На причале его встречал в полном облачении сам преосвященный архимандрит Иоаким со всем клиром. Рядом были губернатор Артемий Петрович Волынский и вице-губернатор Никита Кудрявцев, чиновники всех рангов с женами, именитые купцы, мастеровые, рыбаки. Уличное простонародье вознесло хвалу императору, и поклоны прошли по толпе, словно волны.
Войска стали выгружаться и, построившись, направились к приготовленным для них лагерям и заставам. Корабли теснились в гавани, как бабочки. Офицеры и генералы утратили сон в бегах и хлопотах, в приготовлении провизии. Особые фельдъегеря оседлали быстрых скакунов и галопом помчались с манифестами к Дербенту, Баку и Шемахе, к грузинским и армянским землям.
От привала к привалу, с некоторым промедлением, чтобы не утомлять княжну Марию, через две недели с лишним к устью Волги подошел также кантемировский фрегат. Семейство господаря без промедления проследовало в отведенный ему дом казенных рыбных промыслов, где был уже накрыт стол и выставлена многочисленная охрана. Для каждого приготовили просторные, светлые горницы, к каждому приставлены вышколенные слуги в ливреях из фландрского сукна с яркими отворотами. У лестницы ждали кареты, запряженные шестернями. Юсуфа, сына Избелата, взятого по пояснице и ногам в тесные шины, врачи хотели перевести на другую галеру и оставить по дороге до выздоровления в каком-нибудь городке, но Кадыр Мухаммед воспротивился.
— Оставите Юсуфа — бросайте меня, — воскликнул он, чуть не плача. — Если расстанемся, Юсуф умрет. Умрет он — помру и я.
С большим трудом раненого доставили в Астрахань. Лишь тогда у Кадыра вырвали согласие оставить друга в воинском госпитале.
После
Но не успели они как следует устроиться в своем временном жилище, а слуги — доставить с корабля багаж, как объявили о приезде царя и графа Толстого. Это вызвало некоторое смятение, однако никого не удивило. Петр быстро прошел в комнаты и направился прямо к княжне Марии. Он был потный, весь в пыли и устал. Все в доме замерли, следя за каждым его движением. Его величество без тени стеснения обнял княжну за плечи и расцеловал в обе щеки. Любители строить догадки безотлагательно установили: раньше царь дарил ее двумя поцелуями, теперь — тремя. Лишь после этого император обратил к остальным широко улыбающийся лик и допустил к своей руке.
— Дадите ли воды помыться? — спросил он, бросив кафтан и шляпу камердинеру и засучив рукава выше локтей.
Княгиня самолично принесла большой таз, князь — кувшин с водой, полили Петру Алексеевичу на руки, на шею и голову. Ополоснувшись и освежившись, царь был приглашен к закуске.
— Какая закуска, господа? — спросил Петр весело. — Слышишь, Петр Андреевич? Князь Дмитрий Константинович угощает нас закуской. Вели лучше, князь, нести на стол яства добрые да сытные, как подобает для мужей работящих и не ленящихся. Да выбей у бочонка дно. Да зажарь доброго барана! Ощипай петуха! Да садитесь все с нами вместе, за кумпанию. Тебя, княжна Мария, прошу по правую руку. Как себя чувствуешь, хорошо ли? Твое дело теперь — есть и пить за двоих. Ну, ну, не смущайся! И прости, прости... Молчу, молчу и гляжу в другую сторону...
Царя давно не видели в таком ясном настроении.
— Знаете ли, господа, с чем ныне схож наш город Астрахань? Город Астрахань стал схож с пчелиным ульем, где каждое создание, каждая пчела прилежно трудится и приносит пользу. Первейшая забота наша — устроение войска и отдых для солдат. Ибо войско — защита державе от любой беды. После военных первейшие искусники и мудрецы на свете — торговые люди. Мог ли кто сосчитать сих людей в городе Астрахани? Вряд ли. Пустое дело считать их, прибывающих сюда бесчисленно со всех сторон света, отправляющихся то вверх, к северу, то вниз, на юг. Вот и мне повстречался ныне в караван-сарае индийский купец по имени Баниан Абдурран. Сколько разума сидит под его черепом в тюрбане — того не вместишь и в сотню печатных книг. Славится город Астрахань, а после Астрахани — Красный Яр, с его виноградниками и садами. Уж будьте добры, ваши милости, познакомьтесь с ним завтра же или послезавтра. Попросите кравчего Ивана Праху от моего имени угостить вас вином из его запасов. Чертовски доброе вино делает Праха, ей-богу! Я приказал ему доставить сюда черенки лозы из тех областей и стран, которые он посчитает достойными. Посадить здесь новые виноградники и готовить для меня вина, которые посрамят и бургундское, и рейнское, и токайское в придачу!