Убийство на Оксфордском канале
Шрифт:
— Как продвигается работа по Дэйву Питману?
Хиллари удивленно пожала плечами.
— Нормально. Я копала в сторону старых изнасилований — ничего. Сегодня встречаюсь с его матерью.
Тут она осеклась, вспомнив о бумагах, и поправилась:
— Нет, не сегодня. Завтра.
Мэл кивнул.
— Не затягивай. Реджис взял на себя ту часть, которая касается Фрэнка Росса и Флетчера.
Он пытался говорить легко и невозмутимо, но у Хиллари в голове словно лампочка зажглась, совсем как рисуют в комиксах.
Так вот в чем дело! Майк Реджис забрал все,
— Хорошо, — сказала она и вышла.
Тут Хиллари увидела, что в офис вошли Джанин и Томми, и решила, что для нее одной такой радости будет многовато.
— Джанин, Томми, есть задание. Надо повторно опросить Дейрдру Уоррендер и ее дочь Сильвию. То есть это Дейрдру повторно, а для Сильвии это первый раз. Ее опросите первой. Я говорила с ее матерью, но саму Сильвию не застала.
Джанин смотрела непонимающе. У Томми память была лучше; он кивнул.
— Последняя жертва Питмана, изнасилование? — негромко сказал он.
— Предполагаемая жертва, не забывай, — поправила Хиллари. — До суда дело не дошло, помнишь?
— Есть, шеф, — ровным голосом сказала Джанин.
Хиллари без труда читала в ее душе — это было куда проще, чем давиться Диком Фрэнсисом, — и потому ей захотелось сказать, что бывает работа и похуже. Куда как похуже.
— Бедные ейные сисечки, — с этими словами Дейрдра Уоррендер помешала ложечкой чай и встряхнула медно-рыжими кудрями.
Джанин отсутствующе подумала, что за марку краски она использует.
Томми решил, что ослышался.
— Это я крепче всего запомнила, — продолжала Дейрдра, глядя снизу вверх на симпатичного чернокожего полисмена. — Сисечки ее бедные. Все черные с синим, израненные такие. Бедняжка, теперь она и лифчик-то на пляже снять никогда не сможет, это уж точно.
Томми торопливо глотнул чаю.
Они сидели у Дейрдры на кухне и ждали возвращения дочери. По-видимому, Сильвия нашла работу неподалеку и обедать ходила домой. Что это, подумала Джанин, травма от изнасилования, которая вынуждает девушку постоянно «бежать домой к маме», или просто дома выходит дешевле?
Судя по квартире, лишних денег у Уоррендеров не водилось.
По дороге сюда Джанин и Томми, меняясь за рулем, по очереди прочли рапорт инспектора Грин о первом разговоре с Дейрдрой.
Джанин сочувственно кивнула.
— Да, у Дэйва Питмана был сдвиг по этой части.
Она говорила правду. Все три жертвы изнасилования обращались к врачу с побоями в области груди и гениталий. Швы. Шрамы. Раны плоти со временем затягивались. Но Сильвии Уоррендер уже почти тридцать, а она по-прежнему живет с мамой и каждый день приходит домой обедать, словно маленькая девочка, которая нуждается в присмотре.
Словно в ответ на ее мысли дверь кухни открылась. Джанин заметила тревожный взгляд, который метнула в дверь Дейрдра Уоррендер, явно желая, чтобы Джанин и Томми оказались в тысяче миль отсюда. Но это ничего не значило. Они — полицейские, и одно это уже делает их врагами в глазах таких людей, как Уоррендеры. Мало того —
Две вещи поразили Джанин в Сильвии Уоррендер: бледность и худоба. Она была вся какая-то белесая, выцветшая, пожухлая — как дикий цветок после долгого засушливого лета. Взгляд светлых глаз невнятного цвета упал на полицейских, и девушка стала почти прозрачной.
Казалось, что она в любой момент готова сорваться с места и убежать. Томми боялся шелохнуться.
— Это полиция, милая, — быстро заговорила Дейрдра. — Помнишь, я тебе говорила, ко мне уже приходила одна женщина? Это ее ребята. Входи, а я сделаю тосты. Тебе с фасолью? А яичко будешь?
Сильвия Уоррендер осела на стул, словно бескостное создание, извлеченное из глубин моря. На ней были простые черные брюки и белая блузка под шелк. Девушка была накрашена, но макияж отчего-то не делал ее лицо ярче. Единственным, что притягивало к ней взгляд, был висящий на шее кулон — так решил Томми.
Его подружка Джин была из тех, кого называют «практичная девочка». Такие никогда не тратят лишнего на отпуск. Такие имеют вес в глазах окружающих, и вес этот неуклонно растет. Такие ходят на новогодние распродажи за подарками к следующему Рождеству. Такие девочки нравились его матери. Однако и у Джин была слабость — украшения. Нет, она не покупала слишком много, не спускала на них бешеные деньги. Но уж если покупала, то всегда качественное, всегда — из золота, всегда — дорогое.
Подвеска, которую носила Сильвия Уоррендер, заставила бы Джин слюной изойти от зависти.
Правда, знак зодиака не совпадал — Джин родилась не под Близнецами.
Цепочка у подвески была золотая, гладкая, но очень симпатичная, словно составленная из маленьких кубиков. Однако внимание привлекала не столько она, сколько подвеска, аккуратно лежавшая на молочно-белой коже в вырезе рубашки, под самым подбородком (которого у Сильвии практически не было). Томми с первого взгляда понял, что цепочка эта штучной работы. Джин столько таскала его по разным ремесленным ярмаркам, что он успел изрядно нахвататься. Подвеска изображала собой силуэт двух хорошеньких девиц — Близнецов, — стоявших спина к спине. Тоже ручная работа, и явно на заказ. Камея в золотой отделке. Очень тонкая работа.
И наверное, очень дорогая?
Бойфренд очень дорожит Сильвией — если, конечно, у нее есть бойфренд. Или это подарок матери? Томми не хуже Джанин знал, что некоторые жертвы изнасилований так и не могут оправиться от случившегося с ними. Свиданиям они предпочитают бегство в безопасный мир, населенный лишь близкими родственниками — родителями, например, — или вовсе безлюдный.
Джанин аккуратно задавала Сильвии вопросы о Дэйве Питмане, а Томми смотрел на Дейрдру.
Могла ли она купить дочери такой дорогой подарок? Это вряд ли. Возможно, временами она спала с мужчинами за деньги, чисто по-любительски. Но даже и в этом случае любовники вряд ли заваливали ее украшениями ручной работы. Флакон «Шанели» — вот уровень любовницы вроде Дейрдры.