Убийство на Оксфордском канале
Шрифт:
— Эт точно. Не то чтоб он им сильно нравился. — Джексон вдруг расхохотался, отчего другие посетители кафе вздрогнули, а хозяин неодобрительно нахмурился. — Обломом-то его не просто так прозвали. А только все знали, что мистер Флетчер будет зол как черт. Крыс-то никто не любит.
От этого известия Росс буквально подпрыгнул, но Джексон, не заметив этого, сцапал бутылку с уксусом и щедро полил им картошку. За уксусом последовала солидная порция соли.
— Крыс, говоришь? — самым обыденным тоном переспросил Росс, хотя сердце у него забилось как бешеное. —
— Да нет, куда ему. Старикан, он прямой как столб. Так все говорят. Не на него думают, а на Ножичка.
— Ножичка? В смысле — Джейка Гасконя?
Но Джексон, все таланты которого исчерпывались умением держать ушки на макушке, а рот на замке и сходить при этом за полного придурка, не знал настоящего имени Ножичка.
Впрочем, плевать, решил Фрэнк.
Потраченный на рыбу с картошкой фунт стерлингов оказался самым выгодным вложением в его жизни.
И Фрэнк поехал обратно в Большой дом, ни на миг не задумавшись о том, что их разговор будет стоить незадачливому бедолаге Джексону хорошей трепки, а то и жизни.
Когда Фрэнк, гордо надувшись, как голубь, вошел в кабинет, Хиллари сидела у себя за столом. Мэл сказал, что пудинги явились по ее душу, но ушли, узнав, что ей пришлось срочно отправиться в Лондон. Отчего-то, добавил, тонко улыбнувшись, начальник, у них создалось впечатление, что она пробудет на вызове весь день.
На часах было почти два, а официально дежурство начиналась у нес только в три. Но сколько можно отдыхать?! И она снова взялась за отчет о вскрытии, на сей раз не пропуская ни единой детали. Тут в кабинете появился Реджис, который почти все утро о чем-то шушукался с Мэлом.
— Есть новости?
Хиллари подняла взгляд и только сейчас заметила, что глаза у него темно-зеленые. Редкий цвет.
— Пока нет. Или — может быть. Трудно решить. Вот, читайте, — она прижала большим пальцем строку, о которой шла речь, и Реджис пробежал ее глазами.
— М-да, не особенно информативно. Смерть наступила в результате сильного шока в сочетании с потерей крови, вдыханием воды и травмой. Кажется, патологоанатом уверен, что он умер от всего на свете разом.
— Я не об этом, — сказала Хиллари. — Вы заметили, что все травмы сосредоточены в паховой области?
Реджис не заметил. Он перечитал предложение снова.
— Ну, если вдуматься, при падении за борт в узком шлюзе как раз паховая область и пострадает больше всего, разве нет?
Хиллари не разделяла его уверенности. Допустим, человек падает в воду и борется за жизнь — разве это не значит, что основные травмы придутся на голову, шею и плечи? А вот если шлюз в это время был пуст, и Дэйв Питман не плавал, а стоял на ногах, тогда…
— Сэр, я тут услышал кое-что интересное, — раздался ужасно самодовольный голос, принадлежавший Фрэнку Россу. Собеседники оглянулись.
— В таком случае давайте позовем главного инспектора Мэллоу, — ответил Реджис,
Томми Линч и Джанин Тайлер подобрались ближе.
— Что тут у вас? — спросил Мэл, старательно избегая взгляда Джанин и тут же наткнувшись на неприкрытое злорадство во взгляде Фрэнка.
— Сэр, один из моих осведомителей разузнал кое-что ценное. Вроде бы Флетчер подозревал, что Гасконь крысятничает.
Реакция слушателей оправдала самые смелые ожидания Фрэнка. Реджис насторожил уши.
Фрэнк с удовольствием, обстоятельно рассказал, как он разговорил Джексона, умолчав, впрочем, о его недалекости, но при этом несколько преувеличив степень его близости к банде Флетчера.
— Так вот почему Альфи Мейкпис выбрал Питмана, — заметил Мэл, и Хиллари бросила на него удивленный взгляд. Выбрал? Видимо, Мэл узнал об этом от Фрэнка, а с ней поделиться сведениями не позаботился. Знай она это вчера, быть может, и подрасколола бы Мейкписа.
— Потому что если Гасконь действительно мошенничал, — вслух подумал Реджис, — и Флетчер отрядил Альфи, как свои глаза и уши, выяснить, что там на самом деле творится, Мейкпису потребовался бы помощник. Посильней и понаглей.
— А Облом считался совсем безбашенным, — добавил Мэл.
Реджис поглядел на Хиллари.
— Инспектор Грин, — сказал он негромко, но все глаза тут же обратились на Хиллари, — вы с этим согласны?
Хиллари беспомощно покачала головой. С самого начала их разговора на ум ей снова и снова приходила вчерашняя встреча. Едва заметив, что Мейкпис не один, Гасконь бросился бежать. Ладно, это объяснимо. Он преступник, для него это естественно. Но потом он вернулся. Ладно, допустим, это тоже можно объяснять: он понял, что бояться нечего. Наркотиков на борту ведь уже не было.
Во время допроса он вел себя строптиво и насмешливо, что, по всей видимости, было обычным проявлением его прелестной натуры. Но именно Мейкпис разрешил полиции неофициально обыскать лодку, невзирая на то, что Гасконь этого не хотел. И говорил с ними тоже в основном Мейкпис. Сомневаться не приходилось — в этой паре за главного был старик.
Короче говоря, Гасконь явно не тянул на человека, который осмелился бы обмануть самого Люка Флетчера.
Хиллари покачала головой:
— Не знаю. По-моему, Гасконь не особо переживал.
Фрэнк Росс фыркнул:
— А кто ж еще! Мой стукач сказал, что подозревали Ножичка. А мы-то знаем, что Гасконь с ножом чудеса творит.
Хиллари не обратила на него ни малейшего внимания. Мэл нахмурился. Реджис задумчиво смотрел на Хиллари.
— Значит, по-вашему, не переживал? — сказал он наконец. — Интересно. Потому что если бы Гасконь действительно воровал у хозяина — а это равносильно самоубийству, — он наверняка заподозрил бы неладное, если бы узнал, что Альфи Мейкпис хочет взять с собой на борт Дэйва Питмана. А если прошлый Россов осведомитель прослышал о том, что Мейкпис специально искал Питмана, то и Гасконь должен был об этом знать, так?