Украинский национализм. Факты и исследования

Армстронг Джон

Как часто бывало, политика, сформулированная в министерстве Розенберга, не дала практических результатов на Украине. Рейхскомиссариат решил следовать диаметрально противоположному курсу. Так, в июне 1942 года он провозгласил свободу конфессий, но приказал всем религиозным организациям действовать в пределах своего генеральбецирка [567] . В частности, позднее было принято решение распустить руководящие органы и автономной, и автокефальной церквей – соборы, возглавляемые соответственно Алексием и Поликарпом. [568]

567

Доклад неизвестного чиновника «восточного министерства» Розенбергу от 30 июня 1944 г., CXLVa 66, см. в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 66).

568

Директива рейхскомиссариата «Украина» (подписанная Даргелем, начальником политической секции) генерал-комиссару, 1 октября 1942 г., CXLVa 20, см. в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 20).

Одной из причин ограничения церковной деятельности было создание автокефальной церковью новой иерархии. В мае в Киеве собрался второй собор епископов автокефальной церкви и возвел в сан ни много ни мало целых семь епископов. В основном это были волынские священники, но двое – из светских, игравших главенствующую роль в формировании нового органа, – Степан Скрипник, ставший епископом Переяславским

под именем Мстислав, и киевский профессор Гаевский, который стал епископом Сильвестром [569] . Были приложены все силы к тому, чтобы заручиться поддержкой уцелевших лыпкивцев, и это с успехом удалось, очевидно, потому, что не требовалось новое рукоположение, хотя поначалу существовали трения между новым и старым автокефальными органами [570] . После новых возведений в сан число высших священнослужителей возросло до четырнадцати: стало два архиепископа (Поликарп и Александр, а Илларион продолжал оставаться в польской церкви, то есть в генерал-губернаторстве) и двенадцать епископов с достаточно большим числом священников под их началом на пять сотен приходов [571] . Церковная деятельность и единство уже начинали настораживать тех немцев, которые боялись любого независимого центра украинской жизни. Например, генерал-комиссар Николаева в письме Эриху Коху выражал недовольство, что автокефальная церковь, сильная на севере этого района, становится «национальной церковью», и отмечал, что за всеми священниками ведется пристальное наблюдение [572] . Сам Кох испытывал сильную неприязнь к Мстиславу, который у него именовался как «Скрипник, известный украинский политик из Киева»; при этом Кох утверждал, что епископ пытается стравить вермахт и чиновников рейхскомиссариата. [573]

569

Краківські вісті. 1942. 28 мая. С. 2; Наступ. 1942. 12 июля. С. 2.

570

Краківські вісті. 1942. 8 мая. С. 3; Дмитро Дорошенко. Українська дійсність. 1942. 10 ноября. С.1.

571

Тарковыч. Краківські вісті. 1942. 1 июля. С. 4, основываясь на информации, полученной от епископа Мстислава. Очевидно, вдобавок к епископам, которых я указал как приверженцев автокефальной церкви, был посвящен в епископы новый член иерархии – Коренистов, он стал епископом Брестским и помощником Александра, епископа Пинского. Дорошенко в «Українська дійсність», 10 ноября 1942 г., с. 1, также говорит о четырнадцати членах иерархии УАЦ. Ср. Heyer (Die Orthodoxe Kirche. С. 181), который приводит пятнадцать имен, включая Георгия (Коренистова) Брестского.

572

Апрель 1942. CXLVa 474, в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 474).

573

PS 192.

В результате возникшего недоверия рейхскомиссариат отказался поддерживать автокефальную церковь в ущерб автономной церкви. Из-за бегства националистически настроенных украинцев автономная церковь все больше становилась конфессией русофильских элементов или по крайней мере тех, которые стояли за равенство между русскими и украинцами в культурной и политической жизни. Чиновники рейхскомиссариата начали склоняться к поддержке автономной церкви, видя в ней противовес националистическим силам. Поначалу рейхскомиссар решил, что следует поддерживать равновесие сил двух церквей [574] . Позднее окружение рейхскомиссара стало использовать автономную церковь как средство ослабления автокефальной церкви, когда та стала набирать силу. Временами использовалась и тактика укрепления автокафельной церкви, но общей тенденцией стала, похоже, та, которую проявил штадткомиссар Киева, который открыто обнаружил первичность интересов прорусской церкви для германских официальных лиц, передав ей на публичной церемонии главный кафедральный собор Киева – Святого Владимира. [575]

574

CXLV, 20.

575

Волинь. 1943. 2 мая. С. 4.

В вопросе объединения двух православных церквей рейхскомиссариат руководствовался принципом – делать все, чтобы ослабить силы, которые могут выйти из-под контроля. В мае казалось, что подчинение автокефальной группы Алексию не позволит ей набирать силу; правда, политика подчинения носила экспериментальный характер, потому что единая церковь, независимо от ее отношения к национальному вопросу, была нежелательна для автократической нацистской группы [576] . К октябрю, когда автокефальная церковь стала настолько сильной, что Алексий был вынужден согласиться с объединением на выгодных ей условиях, немцы вмешались, чтобы сорвать попытки примирения [577] . Переговоры между Алексием, с одной стороны, и Поликарпом, Мстиславом и Никанором, с другой, продвинулись настолько, что 8 октября 1942 года был подписан акт об объединении. Был сформирован новый синод епископов, состоящий из Поликарпа и Алексия как митрополитов, Мстислава в качестве секретаря, Александра, Симона (автономного епископа) и Никанора. Таким образом автокефальная церковь получила явное большинство в правящем органе. Места епископов предполагалось перераспределить так, чтобы обеспечить ими всех введенных в сан до того времени обеими группировками. [578]

576

4 мая 1942 года на совещании в Ровно официальный представитель рейхскомиссариата озвучил пожелание германских властей, чтобы две церкви объединились, но заявил при этом, что немцы будут придерживаться нейтралитета, чтобы обеспечить объединение (Краківські вісті. 1942. 14 июня. С. 3).

577

Приведенная выше (CXLVa 20) директива рейхскомиссариата «Украина» генерал-комиссару предусматривала, что следует противостоять всем попыткам объединения. Heyer, Die Orthodoxe Kirche, с. 184, называет Поликарпа и Симона архиепископами, Александра – митрополитом.

578

Наступ. 1942. 15 ноября. С. 2; Українська дійсність. 1942. 10 декабря. С. 2.

Однако германское вмешательство в сочетании с противодействием некоторых епископов-автономистов во главе с Пантелеймоном вынудило Алексия отозвать свою подпись. [579]

Из сказанного кто-то может сделать вывод, что должна была существовать тесная связь между автокефальной церковью, которая за нескольких месяцев сделалась церковью большинства верующих националистов и националистических партий. В некоторой степени это так, ибо многие националисты, которые под страхом смерти боялись заниматься какой-либо националистической деятельностью, потянулись к церкви. Многие ведущие члены автокефальной церкви были связаны с УНР; и гетманцы проявляли большой интерес к развитию событий в церковной сфере в духе консервативных традиционалистских принципов. В частности, Мстислав, член иерархии автокефальной церкви, который больше других занимался и интересовался политическими делами, являлся давним приверженцем УНР. [580]

579

Українська дійсність. 1942. 10 декабря. С. 2. Chief of the SP and SD, Reports from the Occupied Eastern Territories, No. 34, December 18, 1942.

580

Интервью 69.

По-настоящему

же активными партиями на востоке Украины, как указывалось выше, были две фракции ОУН, поэтому церковные лидеры стремились ассоциироваться с другими группировками, что было определенным препятствием для тесного сотрудничества. Кроме того, влиятельные элементы в обеих фракциях ОУН были против религии в принципе. Это идеологическое предубеждение против использования церкви для национального самовыражения объясняется опытом, приобретенным националистами в Восточной Украине. Церкви – и автономная, и автокефальная – без труда привлекали верующих, потому что были миллионы людей, истосковавшихся по религии за годы коммунистических гонений. Но это были люди в основной своей массе из низших, наименее образованных классов общества, прежде всего из крестьянства [581] . Поскольку же внимание группировок ОУН – как будет показано – было сосредоточено на интеллигенции, они почти не брали в расчет аспекты националистических настроений, которые превалировали только в деревне. Что еще важнее, молодое поколение везде, даже в сельских районах, было враждебно или по меньшей мере безразлично к религии. Обе оуновские группы стремились заручиться поддержкой молодежи; вскоре они увидели, что любая близкая связь с церковью расценивалась значительной частью молодежи как «реакционность». Поэтому они забросили или ограничили свои контакты с церковью, чтобы не ставить под угрозу свои позиции в молодежной среде. [582]

581

Более подробно об отношении социальных классов и возрастных групп к религии см. в главе 9.

582

Интервью 18, 65, 76. Как указывается выше в главе 6 и главе 7, к 1944 году оуновские партизаны и примыкавшие к ним группы проявляли больше религиозности, но это было явление в основном галицкое.

Только что отмеченные факторы мешали искреннему сотрудничеству между церковью и националистическими политическими движениями, было много случаев, когда две националистические тенденции развивались параллельно. Особенно это заметно было в Киеве, где Пантелеймону, самому откровенно прорусскому из автономных епископов и самому твердому врагу украинской национальной независимости, противостоял Мстислав, самый деятельный националист из числа автокефальных епископов. В Киеве националистически настроенные украинцы избегали любых контактов с автономной церковью; в этом их поддерживали многие видные деятели городской администрации, среди них был и голова – Форостивськый, который сам был священником при Лыпкивськом. Антинационалистические элементы из окружения Штепы и Богатырчука без восторга относились к возглавляемой Пантелеймоном церкви и, похоже, поддерживали добрые отношения с автокефальным клиром на минимально необходимом уровне, но в целом различие между политическими группами строго соответствовало конфессиональным различиям. [583]

583

Интервью 19. Chief of the SP and SD, Reports of Einsatzgruppen and Kommandos, No. 191, May 10, 1942. C. 41. Речь идет о декабре 1941 года, попытках лидеров ОУН-М в Киеве оказать влияние на нового епископа Пантелеймона.

Особенно это было заметно в Днепропетровске, где автономным епископом стал твердый сторонник возрождения Российской империи Димитрий. Националистические элементы решительно выступали против его политики и попыток возродить помпезность старой Русской православной церкви [584] . С другой стороны, влиятельные русские националисты вместе с русофильской городской администрацией и прессой энергично поддерживали Димитрия, что в нескольких случаях вылилось в настоящий вандализм по отношению к соперничающим церквям.

584

Интервью 18 подтверждает свидетельства, приведенные в «Наступе» (1942. 22 августа), что около 30 церквей в районе Днепропетровска присоединились к УПА, когда было объявлено имя архиепископа Днепропетровска.

Глава автокефальной церкви Геннадий поддерживал хорошие отношения с мельниковцами и бандеровцами в этом городе на Днепре. Геннадий помогал бандеровским подпольщикам ускользать от немцев, один из его главных помощников состоял в ОУН-М, а факультет университета, находившийся под влиянием мельниковской группировки, вел курсы по подготовке будущих священнослужителей этой церкви. [585]

Необходимо подчеркнуть размах – и пределы – сотрудничества между националистами и автокефальной церковью, так как имели место два инцидента, которые были многими восприняты как доказательство настолько тесной связи автокефальной церкви с некоторыми самыми непримиримыми представителями ОУН, что это противоречило христианским принципам. Первый инцидент касался главы автономной церкви Алексия. Рано утром 7 мая 1945 года прелат выехал из своего монастыря в Кременце [586] на немецкой машине с небольшим конвоем. Похоже, именно немцы настояли, чтобы человек такого ранга воспользовался их услугами, потому что на дорогах Волыни в то время существовала опасность нападения красных партизанских или националистических отрядов, а также бандитов, прикрывавшихся их именем. В восемь часов, когда маленький конвой проезжал через лес, он был внезапно атакован подразделением из партизанского отряда Хрина. После шквального огня все ехавшие в автомобиле архиепископа были убиты, машину захватили партизаны, которые были шокированы, обнаружив тело видного священнослужителя в машине, где, как они думали, находятся лишь германские официальные лица. Однако атаковавшие избавились от угрызений совести – после того как были обнаружены бумаги, доказывающие тесное сотрудничество архиепископа с германской полицией. [587]

585

Краківські вісті. 1942. 19 мая. С. 2; интервью 18.

586

UAPTs. Р. 5.

587

Українська дійсність. 1943. 1 июня. С. 2; Баран. Митрополит. С. 12.2; интервью 12. Ср. Сергей Т. Даниленко «Дорогою ганьби і зради» (Киев: Науково думка, 1970), с. 277, где заявляется о существовании гестаповско-автокефально-бандеровского заговора и даже выдвигается еще одна версия, где фигурируют униаты.

Если полагаться на данное описание событий, то представляется в высшей степени вероятным, что убийство было неумышленным, непреднамеренным и, следовательно, не указывает на какой-либо план националистов помочь автокефальной церкви. Более того, источник, не связанный с церковными разногласиями, утверждает, что Алексий возглавлял умеренное течение в автономной церкви [588] . Как указывалось, он пытался добиться объединения – и был в дружеских отношениях по крайней мере с одним из иерархов автокефальной церкви, что служит опровержением обвинения, будто Алексий был в услужении германской полиции, а также, как утверждают националистические авторы, НКВД [589] . Алексий был личностью определенного масштаба, как показывает написанное им [590] , уважение, которым он пользовался даже среди своих оппонентов, не позволяет поверить таким обвинениям, даже если его примиренческие стремления недостаточны, чтобы опровергнуть утверждение, будто он поощрял разрушение церкви ради Германии и Советского Союза. Весь инцидент был, по всей вероятности, трагической случайностью, использованной впоследствии в пропаганде враждующих группировок.

588

CXLVa 66.

589

Микола Селезь. Як діют сталінські агентури // Вперед. 1949. Май. С. 11.

590

См. его письмо Шептицкому (Баран. Митрополит. С. 128—130).