Умершее воспоминание
Шрифт:
— Не молчи, — умоляюще шептал я, глядя на свою девушку, — скажи хоть что-нибудь, скажи… Скажи, что ненавидишь меня.
Чарис выдернула свою руку из моих онемевших пальцев и села прямо. Она по-прежнему на меня не смотрела и ничего не отвечала. Никакие слова не смогли бы описать тех мучений, которые я испытывал в ту ночь. Ту ночь, когда мы с Чарис впервые крупно поссорились. Ту ночь, когда я впервые ударил её.
— Чарис, — не переставал шептать я, прижимая к себе свою девушку и не получая объятий в ответ, — Чарис… Прости…
Она посмотрела на меня. От этого взгляда веяло холодом и ненавистью.
— Что мне делать? — тихо спросила она, не сводя с меня взгляда.
Я не смог вынести его, поэтому вздохнул и, закрыв глаза, без сил лёг на кровать.
— Я знаю тебя, — вполголоса сказал я, — и знаю, что ты не будешь терпеть это, потому что… Потому что ты такая, Чарис. И я пойму, если ты уйдёшь от меня, уйдёшь сейчас же.
Я зажмурился, готовый услышать самые страшные слова, но их не прозвучало. Глазами, полными стыда и сожаления, я взглянул на Чарис.
— Знаешь, как мы сделаем? — спросила она, со строгостью приподняв левую бровь: Чарис делала это каждый раз, когда была раздражена. — Я приму твои извинения. Приму. Но ты должен мне кое-что пообещать.
— Что угодно! — как ненормальный воскликнул я и отчаянно сжал руку своей девушки.
— Тебе нужен врач.
Я молча смотрел на Чарис, не зная, что ответить.
— Не согласен? — с вызовом в голосе спросила она, точно говорила: «Одно твоё неверное слово, и я уйду». О, она прекрасно знала, что была моей слабостью…
— Согласен, согласен, согласен, — зашептал я, целуя её руки. Я терял рассудок от одной только мысли о том, что Чарис может уйти от меня. — Да, любимая. Я обращусь к врачу, когда закончится эта трудовая неделя… Ты же знаешь, у меня просто катастрофически не хватает времени.
Чарис ничего не ответила и даже не улыбнулась. Да, она говорила о том, что примет мои извинения, но на самом деле моё поведение оскорбило её до глубины души, и она ни за что, ни за что не готова была простить меня. Я знал это очень хорошо, так же, как знал, что после ссоры она ещё ни разу не назвала меня «милым». Это уязвляло больнее всего.
От этих воспоминаний я очнулся внезапно. И что это я вдруг начал вспоминать Чарис? Я не знал. Но, раз уж на это пошло, чем закончилась наша первая крупная ссора? Подняв глаза к потолку, я прищурился и напряг память. О, точно. Обещание, данное мною взамен прощения, я так и не выполнил. Как-то всё забылось, отъехало на второй план, меня затянула работа… Я даже не вспоминал о своём обещании, а Чарис, если и вспоминала, то никогда мне об этом не говорила.
Оглядевшись, я попытался понять, что происходило со мной несколько минут назад. Я всё ещё сидел на кухне, а на полу, в разбитой тарелке, всё ещё лежал мой ужин. Сколько же времени я сижу здесь? И где Дианна?
О, Дианна… Она, как и Чарис, просила меня обратиться за помощью к неврологам, и её просьб, как
Я нашёл её в своей спальне, она собирала вещи. Открытый чемодан лежал на полу, возле кровати, и в него одни за другими летели кофточки, юбки, платья и блузки.
— Дианна, — проговорил я тихим, полным сожаления голосом. Девушка даже не посмотрела на меня, она продолжала лихорадочно складывать вещи в чемодан. — Дианна, — повторил я, — куда ты поедешь на ночь глядя?
— Домой, — ответил её колючий голос. — К маме и папе.
— Ты могла бы остаться на ночь у меня, а утром…
— Считаешь, что таким образом делаешь мне одолжение? — Её глаза яростно сверкнули.
— Нет. Я просто хочу сделать как можно лучше.
— Вот уж спасибо. Только я больше ни на минуту не хочу оставаться в этом доме.
Я отодвинул в сторону стопку одежды, которую сложила Дианна, и присел на край кровати.
— Не сердись на меня, — тихо сказал я.
— Не сердиться? — переспросила она, не глядя на меня, и засмеялась. — Ты же врал мне!
— Никогда.
— По-твоему, слова о любви не были ложью? Боже! Поверить не могу, что я была такой наивной идиоткой! Как я могла не принимать во внимание то, что я всегда первой признавалась тебе в любви, что ты никогда не отвечал мне?
— Но ты ведь всегда понимала меня, Дианна… Попробуй понять и сейчас. Я не способен контролировать свои чувства. Никто не способен.
Бросив в чемодан последнюю майку, висевшую в шкафу, Дианна выпрямилась и заправила выбившиеся из причёски пряди за уши.
— Не надо испытывать моё понимание и моё терпение, — вполголоса проговорила она, посмотрев на меня. — Рано или поздно всё кончается.
Я смотрел на неё с сожалением и молчал, не находя нужных слов.
— Ну и как же давно ты понял это? — сменив тон на иронично дружелюбный, спросила Дианна.
— Понял что?
— Хватит строить из себя слабоумного дурачка! Как давно ты понял, что любишь её, а не меня?
Опустив глаза, я растерянно пожал плечами.
— Не знаю…
— Бросай, Логан, всё ты знаешь. Когда?
— Что ж, — вздохнул, — наверное, я полюбил её ещё до того, как встретил тебя.
Взгляд Дианны наполнился горечью, она явно не ожидала услышать от меня таких слов.
— Так ещё лучше, — прошептала она и застегнула чемодан. — Насколько я понимаю, взаимных чувств ты не дождался. И чем же я была для тебя? Средством спасения?
Молчанием я подтвердил её догадки. Дианна улыбнулась и, пожав плечами, сказала: