Умершее воспоминание
Шрифт:
Немец улыбнулся в ответ и сказал:
— В тех моих словах, может, и была доля правды, но не стоит принимать их близко к сердцу. Это было сказано сгоряча, и, признаюсь, я наговорил много лишнего. Так что меня прости тоже.
— Что же это получается? — задумчиво произнёс Мик. — Я был вашим яблоком раздора?
— В какой-то степени.
— Ух ты, — вырвалось у менеджера, и он взглянул на меня. — Я что, действительно вёл себя в Берлине, как животное?
— Это излишки твоей профессии, Мик, — с улыбкой сказал, я хлопнув менеджера по плечу. — Иногда твои пенки подбадривают и учат терпению,
— То есть между нами больше нет никаких обид?
— О, нет, — покачал головой Кендалл. — Но если мы сейчас же не прекратим этот разговор и не разойдёмся по своим номерам, эти обиды снова появятся.
Удача на выступлении улыбнётся только в том случае, если внутри коллектива будет царить гармония. Но то, насколько удачно будут складываться обстоятельства, во многом зависит также от степени подготовки этого коллектива. И именно поэтому наши концерты в Риме, Милане и Венеции прошли великолепно.
Затем концерты отгремели в столице Австрии, Вене, и в Варшаве, столице Польши, после чего мы отправились в Швецию, где я познакомился с одной прекрасной молодой шведкой, впоследствии сбежавшей от меня к загорелому австралийцу по имени Ноа.
Наше выступление на одной из концертных площадок Стокгольма закончилось фееричным успехом. Теперь, когда до следующего концерта в Осло, столице Норвегии, оставалось около трёх дней, мы с парнями могли отметить удачное выступление. Все единогласно согласились идти в ресторан-кабаре «Вальманс Салон», однако, чтобы пройти туда, нам всем необходимо было надеть строгие костюмы без галстуков, таков был дресс-код этого заведения.
Столик нам достался прямо возле сцены, и это показалось мне отличным началом знакомства со Стокгольмом. Пока шоу ещё не началось, посетители, среди которых, в основном, были только мужчины, рассаживались за свои столики, и официанты, исполняя какое-то своеобразное музыкальное шоу, разносили блюда к столам. Среди блюд были шведские фрикадельки; биф линдштрём, или бифштексы, иначе говоря; итальянская пицца и лазанья, кобб-салат и жареный цыплёнок с хрустящей корочкой из родной американской кухни, а также шведские плюшки, булочки с корицей и шведский шоколадный пирог на десерт. Затем нам принесли шампанское, вино, предложили чай или кофе, и у меня просто голова пошла кругом от всей еды, от которой ломились столы.
Когда официанты закончили своё музыкальное шоу, в помещении погас свет, и белый луч прожектора указал на сцену, закрытую красными бархатными шторами. Затем заиграла музыка, занавес открылся, и посетители увидели шесть человек, одетых в белые рубашки с чёрными галстуками и такие же чёрные брюки с подтяжками. Среди них было трое парней и три девушки, в руках они держали микрофоны. Этот песенный ансамбль запел на шведском языке, и из песни я не смог понять ни слова.
Однако моё внимание привлекла девушка с красными волосами, она пританцовывала в центре, а потому на неё было невозможно не обратить внимания. Наш стол был ближе всех к сцене, и девушка, заметив мой взгляд, тоже принялась смотреть на меня. У неё были тёмно-карие глаза, прекрасно сочетающиеся с её цветом волос, и приятные черты лица. Она в основном танцевала, а не пела, и смотреть на неё было гораздо приятнее,
— Нравится? — спросил меня Джеймс с дьявольской улыбкой и толкнул в бок.
Я будто вернулся в реальность и, взглянув на друга, сказал:
— Возможно. Тебе тоже?
— Мне и та, слева, нравится, и та, с кудряшками. Вообще я не встречал уродливых шведок.
— Думаешь, она захочет с тобой познакомиться? — спросил Мик, указав рукой в сторону сцены. — Не забывай, мой друг, что ты не знаешь шведского.
— Да у меня как-то и в мыслях не было с ней знакомиться, — пожал плечами я и сделал глоток вина. — Мне просто нравится, как она танцует.
— Да, и не надо ему никого навязывать, — вступил в разговор Карлос, — ведь в Америке его ждут, не правда ли?
— Наверное, — вздохнул я. — Наверное, ждут. Наверное, помнят.
Когда первый номер подошёл к концу, посетители оживлённо захлопали в ладоши. Танцовщица с красными волосами смотрела на меня до тех пор, пока не скрылась за кулисами.
— А ведь она тоже на тебя пялится, — прищурив глаза, заметил Кендалл. — Причём открыто и нагло пялится!
— Да, я заметил.
Пока мы расправлялись с жареным цыплёнком, на сцене появился другой исполнитель — мужчина средних лет, одетый в какую-то причудливую фиолетовую жилетку, распахнутую на груди, и широкие чёрные брюки. На голове красовался фиолетовый, в цвет жилетки, цилиндр.
Свет на сцене погас, и мужчина запел. Какое-то время он пел в темноте, после чего над ним загорелся прожектор, и рядом с певцом уже оказались две прелестные девушки в красных платьях и с такими же красными цилиндрами на головах. В одной из девушек я узнал танцовщицу из первого номера с красными волосами. На сей раз у неё не было микрофона, она вместе с другой девушкой лишь танцевала, прижимаясь к исполнителю то грудью, то бёдрами. Но если очаровательная шведка отходила от объекта своего внимания хотя бы на шаг, она неизменно смотрела на меня.
Вскоре и этот номер закончился, и на сцену вышли пятеро девушек в одинаковых синих блестящих платьях, еле прикрывающих те места, о которых даже говорить стыдно. Кто-то из мужчин, сидящих за дальними столами, радостно зааплодировал и засвистел. Заиграла музыка, и все пять шведок синхронно затанцевали канкан. Моей танцовщицы с красными волосами среди них не было.
Но вскоре я снова увидел её. Джеймс наступил мне на ногу под столом, когда заметил, что та огненноволосая девушка шагает прямо к нашему столу. Она улыбнулась, поймав на себе мой взгляд, и без приглашения присела за стол.
— Нej, stilig*, — прозвучал её приятный голос, и мы с парнями с недоумением переглянулись.
— Это она поздоровалась, что ли? — шёпотом спросил Карлос у Мика.
Незнакомка перестала улыбаться и спросила:
— Varf"or "ar du tyst**?
— Кто-нибудь знает хоть что-нибудь по-шведски? — спросил я у друзей, и все они в ответ рассеяно пожали плечами. — Хоть что-нибудь? Хотя бы «Я не говорю по-шведски»?
— Vi, — медленно и как-то неразборчиво начал Кендалл, — inte***, — тут он приложил руку к своим губам и принялся пальцами имитировать разговор, после чего указал пальцем на незнакомку и виновато пожал плечами.