Умершее воспоминание
Шрифт:
Увидев меня, Эвелин медленно отложила тетрадь в сторону и села на кровати.
— Логан… — чуть слышно прошептала она, но я услышал каждую букву, что она произнесла.
— Эвелин, — произнёс я и распростёр руки для объятий.
Она улыбнулась, и уже через мгновение я увидел девушку рядом с собой. Эвелин крепко-крепко, как ребёнок, обняла меня, и я, засмеявшись, тоже обнял её.
— Боже мой, наконец-то… — тихо проговорила она, сильнее прижимаясь к моей груди. — Где ты был? Я умирала здесь без тебя, Логан!
— Прости,
Она посмотрела мне в глаза, и я как-то глупо улыбнулся.
— Ах да, извини, что я без цветов, — вдруг опомнился я. — Я приехал к тебе сразу, как смог, и розы просто вылетели у меня из головы…
— Это ничего, Логан, это ничего… мне не нужны букеты роз, купленные за большие деньги, ради доказательства твоей любви ко мне!
Я опешил. Любовь? О какой любви говорит Эвелин? Неужели она думает, что мы влюблены друг в друга? Или это она влюблена в меня, но её подсознание додумало всю картину за неё?
Несмотря на все эти вопросы, которые мне очень хотелось задать, я промолчал. Мы с Эвелин сели на её кровать, и она поспешила убрать свою тетрадь.
— Погоди. — Я взял её за запястье. — Что ты пишешь?
Эвелин раскрыла тетрадь на последней исписанной странице и молча протянула её мне.
— Уитни сказала, что они с Дейвом решили перенести свадьбу, — грустно ответила девушка, и я принялся читать сегодняшнюю запись: «22 декабря. Уитни и Дейв Флауэрс, её бывший одноклассник и будущий муж, перенесли дату своей свадьбы. Они должны были пожениться 26 числа, а теперь, 22-го, Дэйв не знает даже, будет ли свадьба вообще». — Я думаю, что это всё из-за меня, Логан. Их свадьба была бы лучшим подарком на мой день рождения…
— У тебя день рождения двадцать шестого декабря?
— Нет, мой день рождения был девятнадцатого декабря.
— Какой ужас. — Зажмурившись, я прижал ладонь ко лбу. — Чёрт, Эвелин, я пропустил твой день рождения… прости, пожалуйста…
Девушка улыбнулась и, положив руку на моё колено, сказала:
— Я не злюсь. Мне достаточно того, что ты не забыл обо мне.
— Шутишь? Как можно забыть о тебе?
Я открыл тетрадь на первой странице. Здесь были записаны дни рождения членов семьи Блэк. Я листал дальше и увидел расписание работы невролога по имени Шон Чейз (напротив его имени был написан даже номер кабинета и короткий путь следования к этому кабинету) и название различных препаратов для лечения.
— Зачем ты записываешь это всё? — тихо спросил я, подняв глаза на Эвелин.
— Чтобы не забыть, Логан, зачем же ещё? Знаешь, как это обидно, когда ты просыпаешься утром и не помнишь, что было с тобой вчера?
Я ничего не ответил, лишь грустно опустил глаза. Мне стало безумно интересно, есть ли в этой тетради хоть слово обо мне, но ради приличия я об этом спрашивать не стал.
— Давай больше не будем об этом, —
Она легла на кровать и взглянула на меня, ожидая ответа.
— Я много где был, Эвелин, — ответил я и тоже прилёг рядом с ней. — И в Испании, и в Италии, даже в России, Японии и Австралии. Но для меня нет ни одной страны, лучше Америки.
— Наверное, это так прекрасно — возвращаться домой после такого долгого путешествия, правда? Ты скучал по дому?
— Невообразимо скучал.
Улыбнувшись, Эвелин положила руку мне на плечо.
— Если бы наша жизнь была фильмом, — тихо начала она, — какой эпизод своей жизни ты захотел бы пересматривать вновь и вновь?
Честно говоря, я растерялся и не сразу нашёлся, что ответить. Сначала мне хотелось сказать о какой-нибудь из стран, в которых мне довелось побывать, но потом одна мысль сама собой возникла у меня в голове, и я ответил:
— Встречу с тобой.
Её губы снова расплылись в улыбке, и я улыбнулся в ответ.
— Но этот фильм получился бы о-очень долгим, — сказал я. — Я бы лучше сделал из своей жизни сериал и посмотрел бы его полностью на закате лет.
— Тогда как бы этот сериал назывался?
— «Двадцать пять лет без тебя». По-моему, неплохое название, как думаешь?
— Думаю, неплохое. Я бы хотела увидеть этот сериал.
— И увидишь, Эвелин. Тебе придётся смотреть этот сериал со мной до самого последнего сезона.
Эвелин негромко рассмеялась, и я был просто счастлив, услышав её смех. До этого она постоянно грустила, а грусть, согласитесь, не идёт ни одной девушке на планете. И тогда, смотря в её улыбающиеся глаза, я сказал сам себе: «Клянусь всем, что у меня есть, я изменю твою жизнь».
— Хочешь, я принесу нам чай и шоколадный пирог, и мы поговорим ещё? — спросила собеседница.
— С радостью приму твоё предложение.
Когда Эвелин ушла, я встал с кровати и, подойдя к письменному столу, взял в руки форматную тетрадь зелёного цвета. Немного полистав её, я понял, что в этой тетради Эвелин хранила свои рисунки. Признаться, они были очень красивыми. В основном девушка изображала пар, рисовала двух людей, стоящих в обнимку или целующих друг друга. Никаких других рисунков в тетради не было.
Когда Эвелин вернулась, я уже снова лежал на кровати. В руках она держала серебряный разнос, на котором расположились две чашки с дымящимся чаем и два блюдечка с шоколадным пирогом.
— Выглядит аппетитно, — улыбнулся я.
Кажется, пока мы пили чай с пирогом, успели обсудить все темы на свете. Не знаю, сколько времени прошло за этими разговорами, но за окном уже начало темнеть.
— Люблю зиму, — призналась Эвелин, убрав разнос в сторону и вытянувшись на кровати. — Темнеть начинает раньше, светлеть — позже, и мы больше времени можем провести в темноте.