Ураган. Последние юнкера

Ларионов Виктор Александрович

— Где? Где? — оживился Глеб.

— Да, да, теперь и я вижу, — поддержал Бутенев своего приятеля.

Действительно, из-за небольшой возвышенности показалась группа всадников.

— Полк, стой! — раздалась команда. — Привал!

Прошло нисколько минут и всадники поравнялись

с отдыхавшим полком. Оказалось, что это был головной разъезд Покровского.

— Все ли у вас благополучно? — крикнул Глеб, когда разъезд проезжал мимо него.

— Слава богу, все хорошо.

— А как наш

обоз с ранеными?

— Двигается и обоз, — отвечали кавалеристы.

Примостившись на высоком снежном сугробе, он

не спускал глаз с пригорка, скрывавшего за собой дорогу в Калужскую. Вот показалась темная масса пехоты со сверкавшими на солнце штыками, а вот и обоз.

«А не пройти ли мне вперед?» — мелькнула нетерпеливая мысль.

Поднявшись, он направился к ротному командиру.

— Разрешите, господин ротмистр, пройти навстречу обозу, вон до того бугорка.

— Что, хотите брата поскорее увидеть?

— Да. Беспокоюсь за его рану.

— Что же, сделайте милость, идите.

Еще не дойдя до бугра, Глеб уже встретил голову медленно двигавшегося навстречу, обоза.

— Здравствуйте, лейтенант, — вдруг услышал он знакомый голос с одной из повозок. — Вы, вероятно, о брате беспокоитесь? — подымаясь из-за края телеги и приветливо улыбаясь, окликнул его лазаретный врач. — Ему гораздо лучше. Я вчера вечером делал перевязку и нашел сильное улучшение. Он у вас...

Но тут возница стегнул лошадей и телега быстро покатила под горку.

— Коля, Глеб Николаевич здесь! — сидя на своей Машке и махая Глебу папахой, радостно воскликнула Наташа.

— Где? Где?

— Да вы лежите. Пожалуйста лежите, — забеспокоилась она, видя, что Коля пытается приподняться.

Между тем Глеб заметил маленькую всадницу, и радостно возбужденный, поспешил ей навстречу.

— Здравствуйте, Наталия Владимировна. Здравствуй, Коля, — пожимал он их руки. — Как твое здоровье?

— Да ничего как будто.

— О, ему значительно лучше, — слезая с лошади, вмешалась Наташа. — Вчера я приглашала старшего врача

и он сам делал ему перевязку. Говорят, что рана в прекрасном состоянии.

— Слава богу! А как вы перенесли эту ужасную погоду?

— Да мы ничего. Я Колю укрыла такою массой одеял, что и он не почувствовал ни дождя, ни мороза.

— А сами-то вы как? Я очень беспокоился, что вы простудитесь.

— Я-то не из неженок. Померзла немножко, вот и все.

— Расскажи же, Глеб, об этом переходе. Воображаю, какой это был кошмар, — произнес Коля.

— Признаться, померзли немножко, — улыбнулся Глеб, шагая рядом с повозкой.

В коротких словах он передал все события последних дней.

— А что сделали с вашим пленником-офицером? — полюбопытствовала Наташа.

— К сожалению, не только оправдали, но

еще и в армию приняли.

— Напрасно, — отозвался Коля. — Я уверен, что это просто ловко надувший судей негодяй.

— Да и я так думаю. Впрочем, черт с ним, — улыбнулся Глеб.

В это время показался конный отряд, двигавшийся по краю дороги и обгонявший обоз.

— А вот и наша конница, — сторонясь лошадей, произнес Глеб, раскланиваясь с Зайцевым.

— С кем это ты раскланялся? — обратился к последнему ехавший рядом с ним Карягин.

— Это командир ваших моряков, лейтенант Орлов, а на повозке его брат, тоже лейтенант.

— Он ранен, что ли?

— Да. Тяжело ранен, так что едва ли выживет, бедняга.

— А кто этот мальчик, что коня под уздцы ведет?

— Ха, ха, ха!.. Это, брат, не мальчик, а целая сестра милосердия, которая ухаживает за лейтенантом.

— Погоди-ка, ведь, кажется, как раз Орлов-то тебя и арестовал?

— Да, и довольно грубо при этом.

— Ну ты на него не сердись. Какие уж там вежливости в бою. А он отличнейший малый. Вот познакомишься с ним поближе, так и сам увидишь.

— Благодарю покорно, я и так довольно близко познакомился с ним, — сквозь зубы пробурчал Карягин.

— Ты что говоришь? — переспросил Зайцев

— Я говорю, что действительно надо будет познакомиться.

Карягин хотя и не узнал в оборванном и испачканном мальчишке Наташу, но все же этот мальчишка напомнил ему ее. Напомнил Румынский фронт и удар хлыста, полученный от нее. Но не обиду или озлобление вызвало это воспоминание в его душе, а нетерпеливое желание скорее разыскать ее. Скорее начать действовать. Скорее отнять ее и умчать с собой.

— Басов! Басов! — раздался голос Бутенева из группы моряков, отдыхавших на снегу, мимо которых проезжала конница. — Басов, смотри, наш вчерашний пленник едет.

— Где? Что ты врешь?

— А вот и не вру. Посмотри на того офицера, что во втором взводе третьим с левой стороны едет.

— А ведь верно, черт возьми!

— Вот тебе и комиссар! Что, брат, ты думал, что его на виселицу повесят. Ан, врешь! Вместо этого на него самого погоны и шашку повесили, — расхохотался Бу- тенев, глядя на обескураженного Басова.

— Это черт знает что такое! — возмутился последний. — Вчера мы его связывали, а сегодня, того ж гляди, он нами командовать будет.

— Чем это вы так возмущаетесь, — окликнул его Глеб, успевший с Колиной повозкой поравняться со своим взводом.

— Ах, это вы, господин лейтенант. Помилуйте, сейчас мимо нас в конном отряде, в офицерских погонах, проехал тот негодяй, которого мы вчера в плен взяли.

— Так чего же вы сердитесь? Я, признаться, забыл сообщить вам, что он оправдан и принят в армию.