Ураган. Последние юнкера
Шрифт:
— Вы меня удивляете. Ведь я же вам сказала, что не знаю.
— Еще раз прошу подумать, иначе мне придется арестовать и вас, и вашу хозяйку.
— Что же, арестуйте.
— А вы знаете, что значит для молодой, хорошенькой барышни быть арестованной теперь? Имейте в виду, что распущенные и разнузданные красноармейцы не пощадят хорошенькой буржуйки.
— Однако и подлец же вы! — вся вспыхнув и меряя Карягина негодующим взглядом, произнесла Женя.
Несчастная Мария Васильевна, поняв, кому она так доверчиво рассказала о происшествиях последних дней, ни жива ни мертва стояла в передней и только переводила испуганный взгляд
— Оставим эпитеты в стороне, милая барышня, — продолжал Карягин. — Угодно ли вам ответить на мой вопрос? Имейте в виду, что если ваш ответ окажется лживым, то от ареста вам не уйти. А уж я сумею проверить, правду ли вы сказали.
Несколько мгновений длилось молчание. Бедная Женя всматривалась в стоящего перед ней человека и
колебалась. Ей не верилось, чтобы интеллигентный человек, офицер, был бы способным на такую низость.
Карягин, скрестил руки, несколько расставил ноги и, покачиваясь на носках, с самым наглым видом, какой только мог себе придать, уставился на собеседницу. На секунду глаза их встретились.
«Нет, этот негодяй на все способен», — подумала Женя.
— Она уехала в Новочеркасск, — уже открыв дверь и не оборачиваясь, произнесла она.
«А ведь я так и думал, — рассуждал сам с собой Карягин, шагая по улице, после посещения квартиры Наташи. — Эта упрямая девочка только подтвердила то, в чем я и так был уверен». Только почему-то мысль о Новочеркасске была какой-то туманной и неясной. Скорее предчувствием, нежели мыслью. «Так, так. Да и куда бы могла уехать эта пылкая, экзальтированная девушка, как не к Каледину? На подвиг! Ведь подумать только, как красиво: непокорные пришедшему хаму, патриоты... Спасатели Родины... Что же лучше для этой головки? Все это прекрасно, но как мне ее достать оттуда?»
Внезапно Карягин был остановлен каким-то господином. Радостно улыбаясь, он протягивал ему обе руки:
— Карягин, голубчик! Вот неожиданная встреча! Какими ты здесь судьбами?
Оторвавшись от своих размышлений и вглядевшись в остановившего его господина, Карягин с трудом узнал одного из своих товарищей по полку, ротмистра Зайцева.
— Что, трудно узнать? — продолжал тот. — Да, братец ты мой. Я сам себя не узнаю, как посмотрюсь в зеркало. До чего меняет костюм.
Расцеловавшись, приятели пошли вместе.
— Ты что же тут делаешь? — полюбопытствовал Калягин.
— Ровным счетом ничего. Впрочем, я тут проездом. Завтра собираюсь покинуть эти прекрасные места.
— Уезжаешь? Куда же?
— Куда же теперь может ехать честный офицер? На Дон, конечно, — нагибаясь к самому уху Карягина, произнес тот. — А ты туда не собираешься?
Заданный приятелем вопрос вдруг навел Карягина на новую мысль.
— Конечно, собираюсь, — отвечал он. — Вот только не знаю, как все это устроить. Ведь нужно хоть какие- нибудь документы достать. С одним отпускным офицерским билетом далеко не уедешь.
— Если задержка только в этом, то я ее в два счета устраню. Здесь, в Москве, есть несколько представителей Корнилова. Один из них мой старинный приятель. Ели хочешь, мы можем сейчас же к нему завернуть, и он, по моей рекомендации, выдаст тебе и подложный документ, и предписание и даже немножко денег, если у тебя не хватает на дорогу.
— Вот этим, дружище, очень обяжешь, — радостным тоном отвечал Карягин.
— В таком случае идем сейчас же, так как перед отъездом предстоит сделать несколько
«Однако сегодняшний день я не потерял даром, — рассуждал Карягин, возвращаясь домой. — Во-первых, узнал, куда уехала моя дикая козочка, а во-вторых, это предписание, которое так доверчиво мне выдали. Оно мне может очень и очень помочь в будущем. Теперь
надо будет устроиться в один из тех карательных отрядов, что отправляются на Дон. А там или, разбив Корнилова, силой ее захвачу, если же нет, то, благодаря предписанию, можно будет проникнуть к белым. И при первой возможности выкрасть ее».
В комнате, которую он занимал в лучшей гостинице, его ждала повестка из военного комиссариата.
«Завтра в девять часов утра вас ожидает комиссар по военным делам», — значилось в повестке.
— Это куда еще упечь меня собираются. Вот будет штука, если меня куда-нибудь надолго пошлют. Этак все мои планы расстроятся. Ну да еще посмотрим. Если что-нибудь не подходящее, можно и отбрыкнуться.
Ровно в 9 часов утра следующего дня Карягин входил в кабинет военного комиссара.
— Вас то мне и нужно, — обратился к нему тот. — Присядьте, товарищ. Дело, по которому я вас вызвал, заключается в следующем: возможно скорее вам надо ехать в Екатеринодар. Вчера я получил донесение от товарища Сорокина, командующего нашими войсками на юге. Он жалуется, что благодаря недостатку в армии военспецов, на которых можно было бы положиться, Корнилов, несмотря на свою малочисленность, в каждом бою одерживает победу. Хотя мы и сами нуждаемся в людях, знающих военное дело и преданных революции, все же я решил командировать к Сорокину трех бывших офицеров. В том числе и вас. Я уверен, что не пройдет двух-трех недель, как вы покончите с Корниловым. Тогда я вас вызову сюда. Вы получите должность, более соответствующую вашим заслугам перед революцией. Пока возьмите приготовленные в канцелярии бумаги и поезжайте.
«Везет как утопленнику, — думал Карягин, возвращаясь домой. — Ведь только вчера подумал, что надо устраиваться на юг, а тут без малейшего усилия с моей стороны на другой же день желание мое исполняется. Хорошее начало — хорошее предзнаменование. Все равно мне достанешься. Нет, милая моя козочка. Не уйти тебе от меня».
Путешествуя в отдельном купе первого класса, Карягин и не заметил, как очутился в Екатеринодаре. Остановился в лучшей гостинице, где ему отвели номер, лишь только взглянув на предъявленные им бумаги. Карягин отправился к Сорокину.
— Доложите товарищу командиру, что я прибыл от московского военкома как военспец, — обратился он к дежурному секретарю.
Прождав минут пять, Карягин был приглашен в кабинет к Сорокину.
За большим, заваленным картами, столом сидел молодой, лет тридцати, человек, окруженный несколькими помощниками. Водя циркулем но карте, Сорокин о чем-то оживленно спорил, не соглашаясь с приводимыми ему доводами.
— А вот мы сейчас свежего человека спросим, — прервал он спор при входе Карягина. — Вы бывший офицер? — спросил он, просматривая бумаги, которые подал ему Карягин. — Прекрасно. В специалистах мы сильно нуждаемся. Вы пришли весьма кстати. Вот взгляните на карту. Видите, это путь Корнилова до вчерашнего дня, а это Покровского. Как вы полагаете? Куда Корнилов направит новый удар? Я уверен, что он изберет вот это направление, — указав место на карте, снова заговорил Сорокин. — Они же, — указывая на своих оппонен-