Увечный бог
Шрифт:
– Любопытство, - заметил другой солдат, коротконогий и широкоплечий фалариец с волосами цвета алого золота. У него был срезан кончик носа, отчего лицо стало уродливым.
– С элегиями покончено? Отлично. Это Лизунец. Ну, лица я знаю, так что мы знакомы. Назовите имена.
Картулианец сказал: - Жженый Трос, сержант. Сапер.
– Леп Завиток, - отозвался фалариец.
– Хирург.
– Целительство?
– Не рассчитывайте. Не здесь.
– Грусть, - сказала молодая женщина.
– Взводная колдунья. Почти так же бесполезна,
– Арбалеты сохранили?
– спросил Урб.
Все молчали.
– Значит, первая задача - пойди в арсенал. Потом назад, вычистить эту помойку. Двадцать Второй распущен. Добро пожаловать в Тринадцатый. Лизунец, подружись с ними. Пряжка, ты теперь капрал. Поздравляю.
Когда все ушли, Урб встал в одиночестве - и долго, не замечаемый никем, смотрел в никуда.
Кто-то потряс ее за плечо. Она застонала, перекатилась набок. Снова толчок, еще сильнее.
– Прочь. Темно еще.
– Еще темно, сержант, потому что вы завернулись в одеяло.
– Неужто? Ну-ка, сделайте то же и снова поспим. Иди прочь.
– Утро, сержант. Капитан Скрипач желает...
– Он всегда желает. Едва обернутся офицерами, как желают и желают все время. Эй, кто-нибудь, дай кувшин.
– Кончились, сержант.
Она выпростала руку, ощупала грубую ткань на лице, стянула за край. Открыла один глаз.
– Не может быть. Иди найди где-нибудь там.
– Найдем, - обещал Увалень.
– Как только встанете. Кто-то ходит по взводам, считает. Нам не нравится. Нервничаем.
– Почему?
– Одинокий глаз моргнул.
– У меня все восемь моряков...
– Четверо, сержант.
– Пятьдесят процентов потерь? Неплохо для вечеринки.
– Вечеринки?
Она села.
– Прошлой ночью было восемь.
– Четверо.
– Правильно, дважды четверо.
– Это не вечеринка была, сержант.
Хеллиан пыталась освободить второй глаз.
– Не она, гммм? Вот что значит убегать, капрал. Пропустил всё веселье.
– Да, полагаю так. Мы растопили кусок шоколада - думали, вам понравится.
– Та штука? Вспоминаю. Болкандшоколад. Ладно, вон из палатки. Я приведу себя в достойный вид.
– Вы не в палатке, сержант, вы в отхожем месте.
Она огляделась.
– Вот откуда запах.
– Никто им не пользовался, сержант. Мы видели, что вы тут.
– Ох.
Живот снова свело, но рвоты не осталось, так что он сглотнул, подождал, тяжко вздыхая, и снова сел на корточки.
– Чопорные соски Полиэли! Если я не буду ничего сдерживать, весь наружу выйду!
– Уже, Борот, - заметил Горлорез, стоявший неподалеку. Голос его стал сплошным хрипом и сипом. Старые шрамы на шее воспалились; удар в грудь оказался таким сильным, что колечки доспеха впаялись в грудину, и это как-то повлияло на гортань.
Они отошли
– Ты созвал нас, сержант. Зачем?
Бальзам стащил шлем, яростно поскреб лысину.
– Просто сказать: мы во взводе не сломались, мы не будем брать новых членов. Вот и все.
Наоборот хмыкнул: - Мы за этим сюда тащились?
– Не будь идиотом, - прорычал Мертаяк.
Бальзам встал к ним лицом.
– Говорите все. Сначала ты, Горлорез.
Высокий мужчина вроде бы вздрогнул.
– Чего сказать? Нас погрызли. Но Добряк назвал Скрипа - как там?
– кровавым гением. У нас теперь новый капитан...
– В Сорт ничего плохого не было, - вмешался Мертвяк.
– Никто не говорит. Она решительный офицер, эта баба. Но, может, в том и дело. Скрип плоть от плоти морпех. Был сапером. Сержантом. Теперь капитан того, что от нас осталось. Я только рад.
– Он пожал печами, смотря на Бальзама.
– Больше сказать нечего.
– А когда он скажет, что пришло время идти, вы станете скулить и блеять?
Брови Горлореза поднялись.
– Идти? Куда?
Бальзам прищурился.
– Твоя очередь, Мертвяк.
– Худ мертв. Серые всадники патрулируют врата. Во снах я вижу лица - смутно, но всё же... Малазане. Сжигатели Мостов. Вы просто не можете себе представить, какое это облегчение. Они все там. Думаю, надо благодарить Мертвого Ежа.
– Ты о чем?
– удивился Наоборот.
– Такое чувство. Словно он, вернувшись, прожег за собой тропу. Шесть дней назад... ну, готов поклясться, они были от нас на расстоянии поцелуя.
– Потому что мы почти что умерли, - буркнул Горлорез.
– Нет, они были как осы - но "медом" для них были не смерть и не ящеры. Их привлекло случившееся в авангарде. С Лостарой Ииль.
– Глаза его сияли, когда он обводил взглядом товарищей.
– Знаете, я сам мельком видел. Видел ее танец. Она сделала то же, что Рутан Гудд, но не пала под клинками. Ящеры отступили - они не знали, что делать, не могли подобраться близко - а те, что смогли... боги, их порубило в куски. Я смотрел на нее и сердце чуть не лопалось.
– Она спасла жизнь Адъюнкта, - сказал Горлорез.
– Так ли это хорошо?
– Не тебе спрашивать, - ответил Бальзам.
– Скрип нас созывает. Ему есть что сказать. Думаю, насчет нее, Адъюнкта. И того, что будет. Мы всё ещё морпехи. Мы по-прежнему морская пехота, и среди нас есть тяжелая пехота - самые упрямые быки, каких я видывал.
Он повернулся, потому что к ним подошли двое солдат из дозора. Они держали в руках два каравая, сверток с сыром и глиняную бутыль явно родом с Семиградья.