Ужас глубин
Шрифт:
— Центр, это Кузнецкие Врата, что происходит к северу от нас? Километров пятнадцать-двадцать. Слышен мощный взрыв, но мы ничего не видим.
— Ничего нет, Кузнецкие Врата. Если мы получим сообщение, то свяжемся с вами.
Прежде чем кто-нибудь сообщит о нападении, могут пройти часы. Хоффман знал, что расслабляться рано. Он немного подождал на галерее, размышляя, имеются ли у инди прицелы ночного видения, затем решил, что ценой собственной жизни вряд ли стоит это выяснять, и вернулся в здание. Песанги уже отправились в горы. Он даже не слышал,
— Инди решили нас подразнить, сэр, — заметил Бирн.
Хоффман сел и вытащил блокнот, собираясь продолжить письмо Маргарет. Оно быстро превращалось из полного эмоций последнего предсмертного послания, которое следовало хранить и перечитывать, в подробную хронику событий.
— А что им еще остается делать, — отозвался Хоффман. — Они же не могут к нам вломиться.
Он начал писать под звуки перестрелки и в какой-то момент задремал, уронив голову на руки. Проснулся он с жуткой головной болью, оттого что Бирн тряс его за плечо.
— Простите, что разбудил вас, сэр, — заговорил Бирн. — Может, это и ерунда, но пекарь говорит, что его водяная мельница остановилась. От реки остался ручеек. Карлайл осмотрел цистерны внизу — они тоже не наполняются.
Подземная река, протекавшая под Анвегадом, использовалась в качестве движущей силы для мельницы и электростанции. Круглый год это был ревущий поток; неограниченные запасы воды и энергии были одним из преимуществ, делавших Анвегад неприступным. Но реки не высыхают внезапно, это вам не кран, который можно взять и перекрыть. И если их река высохла, значит, где-то произошло что-то серьезное.
Противник уже отрезал единственный путь к крепости с севера, так что диверсанты СНР вполне могли изменить направление течения реки. Хоффман вел войну не с солдатами, а с инженерами. К этому он готов не был. Он почувствовал, как по коже побежали мурашки.
— Этот взрыв… — выговорил он. — Я боюсь, эти сволочные инди перекрыли реку.
Горы Анвегад, к северу от базы Кузнецкие Врата, три дня спустя
Началась настоящая осада, с какой стороны ни посмотри. Горную дорогу в Кузнецкие Врата отрезали, лишив гарнизон возможности подвозить продукты и боеприпасы, а теперь их река превратилась в жалкий ручеек. Бай не ожидал, что попадет на такую войну. Но он был здесь, и ему оставалось только воевать.
Он протиснулся сквозь расщелину в скале и взглянул вниз, в гигантский сток. Вода еще текла, но по тому, на какой высоте росли папоротники, и по тому, насколько обнажились обточенные водой камни, он понял, что уровень резко упал.
— Мало воды, сэр.
Карлайл, инженер, с шумом спустился по камням следом за Баем:
— Черт! — Выглядел он потрясенным. — Это был могучий водопад!
А теперь от водопада не осталось ничего. Это была не река, а жалкая струйка воды, падавшая с высокого обрыва и плескавшаяся на круглых камнях, прежде
— И сколько у нас воды? — спросил Бай.
— Хватит только на то, чтобы не помереть. — Карлайл был парнем неплохим. Ему приходилось по роду службы пользоваться кучей технических слов, но он изо всех сил старался подыскивать для Бая выражения попроще. — Кое-какая вода еще просачивается, но этого мало. Потом, у нас есть вода в больших подземных хранилищах — цистернах. Мы используем ее быстрее, чем они снова наполняются. Так что придется выдавать ее порциями.
— Они взорвали реку, как горняки?
— Да. Течение реки можно изменить, если заложить достаточный заряд в нужном месте. Так же можно было взорвать и перевал.
— Я уверен, они вернутся и попытаются остановить реку совсем.
Карлайл настороженно взглянул на Бая:
— Скорее всего, ты прав. Могут и вернуться.
— А, у нас все время такое дерьмо случается. — Бай привык к проблемам с водой. — Мой отец — он это улаживать.
Шаоши часто перекрывали реки плотинами со своей стороны границы и меняли направление их течения так, чтобы они не орошали пастбища в Песанге. Время от времени это приводило к стычкам и даже гибели людей, а затем все успокаивалось на несколько лет.
Карлайл покосился на мачете:
— Ага, догадываюсь, что твой папаша может быть весьма убедительным.
— Мы найти плотину, да? Потом мы ждать гадов, которые вернуться, и учим их.
Карлайл хмыкнул:
— За несколько дней ты далеко продвинулся в нашем языке.
Иначе было нельзя. Бай жил в стране, где люди говорили на пяти языках, и он должен был уметь объясняться на всех, чтобы выжить. Он начинал понимать, что в КОГ действовали по-другому — захватчики довольствовались тем, что заставляли местных говорить на своем языке. Это имело смысл. Но в Песанге это никогда бы не сработало.
По берегам реки рос лес — редкое в горах укрытие. Бай решил, что те, кто занимался взрывами, не только знают эти места как свои пять пальцев, но и по-прежнему остаются поблизости, наблюдая за осажденными. Он отправился вдоль реки по высокому берегу, но над головой так низко нависали скальные выступы, что проще оказалось спуститься к руслу. Он сполз по камням и в конце концов свалился на полосу влажной гальки. Карлайл, как это ни удивительно, умудрялся не отставать от него в своих громоздких солдатских ботинках, но производил при этом столько шума, что никогда бы не смог застать врага врасплох.
Когда они добрались до следующих порогов, превратившихся в лужицу, на поверхности которой плавала пена, хотя, судя по обнажившимся камням, раньше они весьма впечатляли, — Бай остановился, чтобы осмотреться:
— Слушайте. — Он присел на корточки, умыл лицо, попил из пригоршни, затем наполнил флягу водой. — Слышите?
Неподалеку бурлила и плескалась могучая, быстрая река — шум стоял такой, как от грузовиков, сновавших по дороге через Паро. Карлайл с недоуменным видом покачал головой.