В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
Шрифт:
Серебристый звонъ колокольчика у выходныхъ дверей, снова вызвалъ Франца на лстницу и его любопытная жена поплелась за нимъ, что-бы еще разочекъ посмотрть на свою вернувшуюся молоденькую госпожу. Кети просила ее во все время своего отсутствія внимательно наблюдать за больной, что та и общала исполнить.
Въ эту минуту что-то зашумло въ воздух, къ ногамъ Кети упалъ хорошенькій голубь и остался лежать въ безпомощномъ состояніи.
– Боже мой! Неужели конца не будетъ этимъ глупымъ продлкамъ? – сказалъ Францъ, поднявъ бдненькую птичку. – Посмотрика, жена, это кажется не изъ нашихъ, я такъ и зналъ. Что это
– Кто-же эта больная барышня, Францъ? И кто сметъ подстрливать ея голубей? – спросила Кети съ удивленіемъ.
– Онъ говоритъ про Генріэтту, – сказалъ докторъ Брукъ.
– А подстрливаютъ голубей изъ прядильной фабрики, – необдуманно брякнулъ Францъ.
– Какъ! рабочіе моего зятя?
– Да, т, которые дятъ его хлбъ, барышня! Это стыдно и гршно! Вотъ вамъ доказательство, господинъ докторъ, что тамъ за ужасный народъ! И съ ними вы хотите что нибудь сдлать добротою и ласкою, – нтъ, далеко вы, такимъ образомъ не уйдете! Что въ благодарность имютъ такіе честные люди какъ вы, за свою доброту? Общество смется надъ ними. Строгость нужна, далой ихъ всхъ! Вотъ мое мнніе, иначе нтъ исхода!
– Разв и здсь есть распри? – спросила Кети доктора, на губахъ котораго мелькала серьозная улыбка.
– Нтъ, дло не въ томъ, – отвчалъ онъ, качая головою, – многіе изъ работниковъ на фабрик, скопивъ небольшой капиталецъ, просили Морица, при раздл имнья, продать имъ по недорогой цн небольшой кусокъ земли, прилегавшій къ фабрик, съ тмъ, что-бы построить на немъ маленькіе домики для отдачи въ наймы бднымъ рабочимъ, которымъ положительно не по средствамъ нанимать квартиры въ город. Совтникъ далъ имъ общаніе, и это ему не трудно было исполнить, потому что желаемая полоса земли принадлежала къ его парку…
– Извините, господинъ докторъ, – что я перебиваю васъ, – сказалъ Францъ; – это-то именно и помшало ему. Я тотчасъ догадался, что президентша не согласится на это. Да кто-же добровольно захочетъ имть такое сосдство? И дйствительно, дамы въ вилл очень были недовольны этимъ предложеніемъ и отказали отдать свои земли въ аренду. Тамъ будутъ новыя постройки, – сказал он, – тмъ дло и кончилось. Между тмъ фабричные озлились и стараются мстить имъ чмъ только могутъ.
– Да, но какая жалкая месть! – Бдная птичка! – сказала Кети и взяла голубя изъ рукъ Франца.
– Жаль только, что грубость и необузданность отдльныхъ лицъ вредно отзывается на всемъ сословіи. Теперь нельзя будетъ упрекать президентшу въ томъ, что она не терпитъ вокругъ себя такого элемента, – говорилъ Брукъ печальнымъ голосомъ.
– По моему вы не совсмъ правы. Злые и мстительные люди встрчаются во всхъ сословіяхъ, – возразила молодая двушка съ живостью. – Я часто вращалась въ низкихъ классахъ; мужъ моей воспитательницы иметъ много бдныхъ паціентокъ и тамъ, гд, кром лекарствъ нужна еще другая помощь, туда отправляется моя милая докторша, а я конечно не отстаю отъ нее. Правда, что приходится видть много неблагодарности и невжественности, но часто встрчаешь и въ этихъ людяхъ честныя, благородныя чувства; – нужда и горе большею частію производятъ потрясающее дйствіе.
– Народъ этотъ вовсе не такъ бденъ, барышня, они отлично умютъ представляться, –
Кети молча смрила его съ головы до ногъ много-значительнымъ взглядомъ.
– Скажите пожалуйста, г-нъ Францъ, почему вы такъ стали важны? – сказала она съ ироніей. – Про кого вы такъ говорите? Разв вы сами не происходите изъ этого народа? Кмъ-же вы прежде были на мельниц? Рабочимъ, простымъ рабочимъ, которому не разъ приходилось молча выносить оскорбленія и несправедливости.
Грубое лицо мельника сильно покраснло. Онъ молча стоялъ совершенно растерянный передъ молодою госпожею, такъ ясно и просто опредлившей его положеніе.
– Не сердитесь, дорогая барышня; я сказалъ это не отъ злаго сердца, – проговорилъ онъ наконецъ и въ замшательств протянулъ ей свою широкую руку.
– Вы, дйствительно, не злой человкъ, вамъ посчастливилось сдлаться арендаторомъ мельницы и вы корчите изъ себя человка, имющаго деньги въ карман, – сказала она и положила свою руку въ его ладонь, но морщинка неудовольствія не скоро изгладилась на ея лбу. Она вынула изъ кармана блый платокъ, положила въ него голубя и связала вс четыре конца.
– Я отнесу Генріэтт ея маленькаго инвалида, – сказала она осторожно поднявъ платокъ за концы.
Докторъ отворилъ маленькую калиточку, выходившую прямо въ паркъ и пропустилъ молодую двушку впередъ. Войдя въ паркъ, Кети остановилась, какъ вкопанная.
– Я здсь ничего не узнаю, можно подумать, что руки великановъ передлали весь паркъ, – сказала она, съ испугомъ оборачиваясь назадъ. – Скажите, что длаютъ тамъ эти люди? – спросила она, указывая на большое углубленіе въ земл, откуда высовывались головы безчисленныхъ рабочихъ.
– Они выкапываютъ прудъ; Президентша очень любитъ лебедей на широкомъ, водяномъ зеркал.
– А что тамъ строятъ?
– Пальмовую оранжерею.
– Морицъ, вроятно, очень разбогатлъ, – сказала она, задумчиво смотря передъ собою.
– Да, говорятъ. – Сказалъ онъ такъ холодно и небрежно, какъ будто онъ избгалъ придавать своимъ отвтамъ малйшій оттнокъ собственнаго мннія. Странный человкъ былъ докторъ Брукъ; эта мысль пришла ей въ голову, когда онъ стоялъ возл нея, облитый красными лучами заходящаго солнца. Въ его осанк виднлась военная строгость, между тмъ какъ его доброе, загорлое лицо съ густою, кудрявою бородою выказывало кротость и доброту. При всхъ неудачахъ въ жизни, которыя онъ долженъ былъ переносить, во всей его наружности не было и слда неудовольствія, или угнетеннаго настроенія. – Позвольте проводить васъ до виллы? – сказалъ онъ, когда Кети окончила наконецъ обзоръ неузнаваемаго парка. За тмъ онъ предложилъ ей руку и она не замедлила согласиться.
Также шла подл него и сестра Флора. Странно! Только теперь она почувствовала чувство страха и робости при мысли, что черезъ нсколько минутъ она встртится съ сестрою, которая гораздо красиве и умне ее.
Она остановилась на минуту и сказала, тяжело вздохнувъ:
– Однако, какая я трусиха; мн кажется, точно мн страшно. Увижу ли я Флору, какъ только войду?
Густой румянецъ покрылъ щеки доктора.
– На сколько мн извстно, она похала кататься, – сказаль онъ глухимъ голосомъ. – Сегодня вы найдете весь домъ въ нкоторомъ волненіи: нсколько дней тому назадъ Морицъ удостоился получить дворянскій дипломъ.