В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
Шрифт:
Эта развалина, окруженная водянымъ кольцомъ достигла своей цли и служила украшеніемъ для парка; но по смерти тогдашняго владльца, тутъ поселилось боле практическое поколніе. Выпустивъ воду изъ канавъ новый хозяинъ засялъ превосходную почву овощами. По словамъ сосда мельника это было единственнымъ разумнымъ дломъ владльца и потому старикъ потребовалъ этотъ выгодный клочокъ земли для своего пользованія.
Еще ребенкомъ Кети съ наслажденіемъ гуляла въ этомъ небольшомъ огород и искустно пробиралась съ Сусанною между грядами бобовъ и молодаго гороху, при чемъ она вовсе не помышляла о томъ, что неожиданный напоръ воды изъ рки могъ мгновенно залить все зеленое царство и поглотить ее вмст съ Сусанной.
Только сегодня, на пятый день своего
На стнахъ, какъ частая сть все еще вились безлиственныя втви хмли и хотя на высохшемъ холм еще не показывалась ни одна травка, но апрльское солнце ярко сіяло надъ старой руиной и рзко отдляло эти развалины отъ темнаго сосноваго лса, разстилавшагося на заднемъ план по длинному горному хребту. На стнахъ башни не замчалось слдовъ свжей замаски, нигд не виднлось новаго камня, но за то старые остались невредимы, только громадныя оконныя ниши, прежде всегда закрытыя сгнившими деревянными ставнями, были теперь открыты и изъ глубокаго мрака по временамъ мерцалъ какой-то странный, слабый свтъ. Новая жизнь чувствовалась теперь вокругъ остатковъ замка Баумгартеновъ, надъ шпицомъ башни весело кружились блые и пестрые голуби, а изъ чащи старинныхъ оршниковъ, окружавшихъ башню съ южной стороны, робко вышли дв козы и стали медленно прогуливаться по дерновому склону. Маленькая долина совершенно исчезла, не было и слдовъ знакомаго огорода. Широкая, блестящая водяная лента какъ и въ прежнія времена окружала холмъ и поглотила все, что нкогда цвло и зеленло, какъ будто человческая рука никогда не прикасалась къ его почв. Черезъ канаву былъ переброшенъ висячій мостъ и поперекъ него лежалъ огромный бульдогъ, который, склонивъ голову на переднія лапы, строго слдилъ за противоположнымъ берегомъ.
– Ты видишь передъ собой царство Морица, Кети, – сказала Генріэтта, стоявшая возл сестры, – прежде это было подземельемъ въ замк, гд хранились орудія пытки, еще четыре мсяца тому назадъ здсь было неоспоримое жилище совъ, летучихъ мышей и моихъ голубей, а теперь здсь зала, спальня и даже касса совтника Ремера… Правда, что эта руина иметъ весьма печальный видъ и боятся, что-бъ буря не опрокинула стну, но въ сущности она еще крпка и именно тамъ, подъ нависшими камнями живетъ лакей Морица – не завидно его мсто жительства.
Флора тоже подошла къ сестрамъ. – Кому какъ нравится! – замтила она сухо, пожимая плечами. Потомъ она прошла черезъ мостъ, однимъ толчкомъ своей прекрасной ножки согнала собаку съ мста и стала медленно подниматься вверхъ но дерновому склону.
Молодыя козы робко разбжались, услыхавъ шуршанье шелковаго платья, голуби въ испуг вспорхнули на верхнія окна башни, даже сердитый бульдогъ заворчалъ отъ неудовольствія и тихо пошелъ вслдъ за своею госпожею. Остановившись у двери и положивъ руку на желзный замокъ, слегка наклонивъ въ сторону голову съ блестящими русыми волосами, въ серебристо сромъ плать съ гразіозно приподнятымъ шлейфомъ, она казалась сказочною принцессою.
Посмотрвъ на красавицу, Кети невольно перевела глаза на Генріэтту, которая все крпче къ ней прижималась. Эта маленькая, слабая фигура съ угловатыми линиями, въ плотно прилегавшемъ плать яркихъ цвтовъ, положительно качалась на чрезмрно высокихъ коблукахъ. Она дышала коротко и порывисто, послдніе два дня она часто страдала припадками удушья, но ей нехотлось казаться больною, никто не долженъ былъ знать, что она страдаетъ. Генріэтга не могла выносить взглядовъ состраданія и сочувственныхъ замчаній, но тмъ не мене она страдала теперь сильне, чмъ прежде, потому что докторъ Брукъ, лечившій ее и видимо помогавшій ея страданіямъ, былъ въ отъзд; вскор посл своего послдняго визита на вилл онъ извстилъ свою невсту, что одинъ изъ его друзей вызвалъ его въ городъ, гд ему необходимо будетъ пробыть нсколько дней.
Обратиться за помощью къ медицинскому совтнику Беръ больная ни за что не хотла. – Лучше умереть! –
Теперь, нжно обнявъ больную сестру, Кети осторожно повела ее черезъ мостъ къ руин.
Какъ часто она еще ребенкомъ бгала по этому холму и пролзала черезъ частый кустарникъ! Какъ часто съ любопытствомъ заглядывала въ замочную скважину башенныхъ дверей. Прислуга говорила, что въ погреб лежитъ много пороху отъ тридцатилтней войны [2] , а на стнахъ висятъ „страшныя вещи”; но тамъ всегда была непроницаемая тьма и тяжелая удушливая атмосфера обдавала личико любопытнаго ребенка.
[2] Тридцатилетняя война (1618-1648) – один из первых общеевропейских военных конфликтов, затронувший в той или иной степени практически все европейские страны (в том числе и Россию), за исключением Швейцарии. Война началась как религиозное столкновение между протестантами и католиками Германии, но затем переросла в борьбу против гегемонии Габсбургов в Европе.
Если-же въ ту минуту съ верху башни слышалось хлопанье крыльевъ совы, тогда она бгомъ спускалась съ холма и хваталась обими рученками за передникъ Сусанны.
Теперь она вступила въ башню, остановилась у подножья узенькой, витой лстницы, устланой коврами и съ удивленіемъ любовалась чудесами, сдланными на деньги богатаго купца. Снаружи – старинныя развалинны и руина, внутри роскошный домашній бытъ рыцаря. Въ былое время непроницаемый, мрачный подвалъ, съ крпкими сводами, поддерживающими всю тяжесть верхнихъ ярусовъ, былъ передланъ въ обширную свтлую комнату, на стнахъ которой все еще висли „страшныя вещи”, шлемы и оружія, но теперь, они были развшаны въ правильной симетріи и на сверкающихъ лезвіяхъ ярко отражались солнечные лучи, безпрепятственно проникавшіе въ широкія окна.
Что бы сохранить старинный характеръ развалины, въ толстыя оконныя ниши были вставлены зеркальные стекла, раздленныя крестомъ. Все строеніе походило на горную крпость, гд граждане могли искать врнаго убжища во время сильной опасности. Комнаты сохранили только свои первобытныя стны, но своею пышною обстановкою могли бы потягаться съ прежними залами средневковыхъ замковъ.
Когда об сестры вошли въ первую комнату, Флора съ граціозною небрежностью сидла развалившись на пурпуровыхъ подушкахъ широкаго дивана, и медленно подносивъ къ губамъ дымящуюся сигаретку, смотрла какъ совтникъ на серебряномъ самовар варилъ послобденный кофе, на который именно и пригласилъ своихъ трехъ свояченицъ.
– Кети, что ты скажешь о моемъ новомъ жилищ? – спросилъ, онъ указывая на всю обстановку комнаты.
Она стояла на порог съ наброшеннымъ чернымъ вуалемъ на золотисто-каштановыхъ волосахъ, съ карими смющимися глазами, и такъ гордо выпрямилась, точно сама происходила отъ стариннаго рода Баумгартеновъ.
– Чудо какъ романично, Морицъ! Обманъ вполн удался! – отвчала она весело улыбаясь. – Эта руина и этотъ ровъ могли бы испугать своимъ оборонительнымъ видомъ, если-бы не знать, что тутъ находится коммерціи совтникъ девятьнадцатаго столтія.
Онъ слегка нахмурилъ свои тонкія брови и посмотрлъ ей въ лицо, но она не замтила этого взгляда.
– Конечно, прежде было не тактично, что капуста и рпа осмливались рости вокругъ замка, хотя я очень любила этотъ маленькій огородикъ, – продолжала Кети. – Однако, какъ люди часто мняются ролями и случай привелъ купцу возобновить гнздо, отвергнутое старымъ рыцарскимъ поколніемъ.
– Не забывай, милая Кети, что я теперь и самъ принадлежу къ рыцарскому сословію! – возразилъ совтникъ разсердившись. – Нужно только сожалть, что старыя поколнія тоже заразились духомъ времени и безжалостно отказались отъ своихъ прежнихъ учрежденій, которыя не должны были никогда измниться.