В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

Марлитт Евгения

– Я полагаюсь на врожденный тактъ твоей сестры, дитя мое, – сказала она, подавая въ то время руку доктору, что-бы поздороваться съ нимъ.

– Да, много поможетъ тутъ тактъ, – повторила Флора, насмшливо качая головою. – Мельничныя манеры точно также сроднились съ нею; добрая Лукасъ не позаботилась о томъ, что-бъ вбить ей въ голову свтскаго ума, въ томъ-то и горе. Впрочемъ я очень рада, что ты пріхала одна, Кети; надюсь что мы такъ лучше уживемся, чмъ если-бы ты постоянно висла у юбки твоей доморощенной гувернантки.

Кети сняла шапочку; отъ душнаго, пахучаго воздуха щеки ея сильно раскраснлись, а съ толстою каштановою косою надъ головою, она казалась еще гораздо

выше.

– Ты совершенно не знаешь мою докторшу! – вскричала она. – Трудно найти боле поэтическую женщину.

– Что ты! Она верно мечтаетъ при лунномъ свт и списываеть трогательные стишки. Можетъ быть даже сама сочиняетъ?

Молодая двушка серьозно посмотрла на насмшницу.

– Стиховъ она не списываетъ, но переписываетъ рукописи своего мужа, такъ какъ наборщики медицинскаго журнала, не могутъ разбирать его неясный почеркъ, – сказала она посл минутнаго молчанія. – Она тоже не сочиняетъ сама стиховъ, потому что для этого у нея время нтъ, а всетаки она поэтичная женщина. Я вижу, что ты все еще улыбаешься, Флора, но твои насмшки не трогаютъ меня боле. Я очень упряма и утверждаю что ея поэтичность замчается въ ея воззрніяхъ на жизнь, въ которой она всегда старается найти свтлыя стороны; въ ея удивительной способности украшать свой простенькій домикъ, всюду куда не взглянешь, видишь добрую, прекрасную мысль и наконецъ, какъ она уметъ окружать любовью и спокойствіемъ своего мужа, меня, ея баловня и небольшой кружокъ добрыхъ друзей.

Въ эту минуту цлый дождь фіялокъ осыпалъ ея стройную фигуру и въ зимнемъ саду показалась маленькая Генріэтта; она остановилась у ршетки и прижала блдныя руки къ порывисто дышащей груди.

– Браво, Кети, – вскричала она. – Я бы съ радостью бросилась къ тебе на шею, но – посмотри на меня! Вдь просто смшно! Ты такая здоровая тломъ и душою – а я!… – Голосъ ея оборвался.

Кети бросила на столъ шапочку, все еще бывшую въ ея лвой рук и побжала къ сестр. Она нжно обняла слабое существо и едва удержала душившія ее слезы при вид исхудалаго личика Генріэтты. Флора закусила губы. Младшая сестра казалась величественною нетолько по своей фигур, но и въ ясныхъ глазахъ ея и въ очертаніи губъ видлось рдкое прямодушіе независимости, въ присутствіи которой часто становится неловко. Въ голов ея вдругъ шевельнулось темное предчувствіе, что эта молодая двушка будетъ ей нкоторою помхою въ жизни. Порывистымъ движеніемъ сняла она шляпку и провела рукою по волосамъ, расправляя маленькіе локоны.

– Неужели ты привезла этотъ поэтическій узелокъ изъ Дрездена? – спросила она сухо, взглянувъ на связанный платокъ въ рук прізжей.

Молодая двушка развязала концы платка и поднесла голубя къ Генріэтт.

– Этотъ маленькій паціентъ принадлежитъ теб, – сказала она. – Эту бдняжку подстрлили, она упала на мостовую мельничнаго двора.

Теперь она выдала свой визитъ на мельниц, но президентша сдлала видъ, будто не слыхала послднихъ словъ; она съ неудовольствіемъ посмотрла на раненую птичку и обратилась къ совтнику.

– Это уже четвертая, Морицъ, – сказала она ему укоризненнымъ тономъ.

– И къ тому-же моя любимица, моя серебрянная головка! – сказала Генріэтта со слезами скорби на глазахъ.

Совтникъ поблднлъ отъ гнва.

– Прошу васъ, дорогая бабушка, не упрекать меня въ этомъ, – воскликнулъ онъ съ запальчивостью. – Я длаю все, что отъ меня зависитъ для прекращенія этихъ возмутительныхъ продлокъ, но до сихъ поръ не могу найти зачинщика, который прячется за цлою толпою озлобленныхъ рабочихъ. Тутъ ничего нельзя сдлать и я нсколько разъ просилъ Генріэтту не выпускать на волю своихъ голубей до тхъ поръ, пока бунтовщики не усмирятся.

– Такъ

ты полагаешь что мы должны будемъ уступить? – замтила президентша съ насмшливою улыбкою. Она нетерпливо передергивала блую вуаль, окружавшую ея лицо и шею, какъ будто ей сдлалось жарко отъ внутренняго волненія. – Я думаю, ты самъ сознаешь, Морицъ, что подобное равнодушіе еще больше подстрекаетъ этихъ бездльниковъ на всякія дерзости. Дойдетъ до того, что имъ наскучитъ подстрливать голубей и они будутъ избирать боле благородную дичь.

– Зачмъ вы употребляете такія краснорчивыя фразы, бабушка, когда сама партія называетъ это дло по имени? – сказала Флора со всегдашнею небрежностью въ тон. – Моя горничная, отворяя сегодня ставни, опять нашла письмо на подоконник и принесла его мн. Это грозное посланіе лежитъ у меня на стол, я его сберегла на тотъ случай, если ты захочешь присоединить его къ своимъ документамъ, Морицъ. Новаго въ немъ, конечно, ничего нтъ – все т-же фразы! Но мн интересно знать почему эти люди удостоиваютъ своею ненавистью именно меня?

Кети очень хорошо поняла, почему ненависть рабочихъ обращена была на Флору; легко было догадаться, что это властолюбивое созданіе, съ презрительными рчами обо всхъ ея окружающихъ, стоитъ во глав всхъ распоряженій, исходящихъ изъ этого дома.

– Эти злобные нападки тмъ боле смшны и непонятны, что я такъ живо интересуюсь соціальнымъ вопросомъ, – продолжала Флора посл минутнаго молчанія, – вс знаютъ, что я выпустила въ свтъ нсколько статей въ пользу рабочаго класса.

– Одними статьями въ наше время ничего нельзя сдлать, – замтилъ докторъ Брукъ. – На этомъ вопрос притупились лучшія перья, а волны негодующихъ все не перестаютъ бушевать.

Вс невольно посмотрли на него.

– Такъ что-же по вашему нужно длать? – спросила Флора съ колкостью.

– Нужно самимъ поближе узнать людей и разсмотрть ихъ требованія. Какая польза изъ того, что ты, начитавшись разныхъ рукописей и брошюръ составишь статью за, или противъ этой задачи?

– Прошу васъ не говорить такъ увренно, – сказала Флора, между тмъ, какъ въ глазахъ ея вспыхнуло пламя ярости.

– Не думаю, что-бъ твои статьи попали этимъ людямъ на глаза, – продолжалъ Брукъ совершенно хладнокровно, – а если даже и попадутъ, – то въ чемъ они имъ помогутъ? Одни слова не построятъ имъ домовъ для жительства. На женщинахъ въ богатыхъ семьяхъ лежитъ прямая обязанность заботиться о благ своихъ низсшихъ братій и улучшать ихъ бытъ. Он могутъ сдлать много хорошаго своимъ вліяніемъ на мужскую натуру, своимъ нжнымъ посредничествомъ и своимъ умомъ.

Президентша молча разгладила складки своего сраго атласнаго платья и сказала равнодушнымъ тономъ:

– Я съ удовольствіемъ помогаю бднымъ, но я не привыкла давать милостыню въ руки самимъ нуждающимся и потому не мудрено что никто не знаетъ когда и сколько я даю имъ. Впрочемъ это меня нисколько не безпокоитъ, не смотря даже на то, что мн платятъ такою неблагодарностью и длаютъ столько дерзостей.

– Дерзости и грубости отвратительны. Никто не можетъ осуждать ихъ строже меня, – возразилъ холодно Брукъ; – но…

– Что-же это но? не будете-ли вы говорить, что мы, женщины, сами ихъ вызвали?

– Да, вы удержали человка, желавшаго протянуть бднымъ людямъ руку помощи; требованіе рабочихъ не было несправедливою выходкою, они сначала не длали грубостей, они не милостыни просили у своего хозяина, а помощи для того, что-бъ имть возможность больше выробатывать и жить въ нкоторомъ довольств.

Пожилая дама ласково похлопала его по плечу и сказала твердымъ, отрывистымъ голосомъ, которымъ всегда желаютъ прекратить разговоръ: