В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

Марлитт Евгения

Флора злобно захохотала.

– Всегда такъ съ нами бываетъ, когда мы во время не умемъ отстранить отъ себя такихъ навязчивыхъ личностей, какъ ты, которыя вчно суются не въ свое дло. Я думаю, ты слышала, какъ я говорила, что вчерашнее происшествіе въ лсу такъ сильно потрясло мои нервы, что я положительно не помню всхъ своихъ дйствій и словъ. А теб непремнно хочется напомнить мн, что обручальное кольцо лежитъ тамъ, въ рчк? А что, если при всемъ моемъ раздраженіи и вспыльчивости я все таки сохранила дорогую бездлку? Вотъ оно здсь, на моемъ пальц, – сказала Флора, вертя кольцомъ передъ глазами сестры.

– Да; но оно слишкомъ для тебя велико:

твои пальцы гораздо тоньше, чмъ у твоей покойной матери, – перебила ее Кети, дрожа отъ негодованія.

Флора выпрямилась и чуть не оттолкнула ее отъ себя.

– Эхидна! – прошептала она сквозь зубы. – При первой встрч съ тобою, я почувствовала, что ты будешь мн помхою въ жизни. Какъ ты смешь слдить за моими дйствіями, какъ шпіонъ и поврять мои слова и поступки? Не въ томъ ли состоятъ т честныя правила, которыя теб внушала твоя Лукасъ?

– Мою Лукасъ прошу тебя оставить въ поко, – отвчала Кети холодно.

– Воспитаніе мое нисколько не виновато, что я такъ мыслю; но честныя правила я наслдовала отъ моего отца. Мн противны твои комедіи, и я скоре промолчу, чмъ похвалю ложь. Я знаю, что ты привыкла дурачить всхъ, тебя окружающихъ, твоими смлыми выходками и фальшивыми поступками, но меня ты не проведешь, не смотря на мою молодость и неопытность: у меня зоркіе глаза и хорошая память. – Слушая слова Кети, Флора не разъ намревалась уйти и оставить сестру въ пріятномъ одиночеств. Она съ нетерпніемъ ломала руки, кусала губы, порывистымъ движеніемъ обрывала молодые листочки, только что распустившіеся на сочныхъ втвяхъ, но оставалась на мст, стараясь побороть въ себ волненіе.

– Не знаю, поймешь-ти ты меня, Кети? – сказала наконецъ Флора, пожимая плечами. – Ты, какъ ребенокъ придерживаешься одной морали и мришь всхъ людей на свой аршинъ. Впрочемъ я постараюсь говорить ясне.

Приблизившись къ сестр и искоса бросая взгляды на окна дома, Флора продолжала:

– Положимъ, что ты права и что кольцо мое лежитъ на дн рки. Я бросила его въ ту минуту, когда мною овладло чувство омерзенія къ жизни, полной нужды и мщеній въ бдномъ дом Брука. Двушки, подобныя теб, не поймутъ этого. Вы избираете себ мужа, смотря по его доходамъ, красивой наружности, и когда разъ сказали „да“, то идете съ нимъ черезъ вс жизненныя передряги, что, конечно, очень похвально. Такія женщины всегда бываютъ хорошими матерями благовоспитанныхъ дтей; он вчно сидятъ дома и покорно опускаютъ глаза въ землю, когда передъ ними взовьется гордый орелъ. Я-же причисляю себя къ числу этихъ орловъ и стремлюсь туда, куда они поднимаются; тамъ ветъ на меня другая жизненная атмосфера.

– А если этого гордаго орла подшибетъ мткій выстрлъ, то ты не поцеремонишься назвать его вороною и тотчасъ-же его покинишь? – перебила ее Кети.

Этими немногими словами она клеймила постыдную измну своей сестры и теперь съ негодованіемъ смотрла ей прямо въ глаза.

– Я понимаю еще, если-бъ ты ушла украдкою, какъ вс вроломные люди; но ты жестоко насмхалась надъ нимъ, высказывала ему свою ненависть, называла себя несчастною жертвою, а теперь снова вернулась!

– Да, какъ обожаемая невста Брука, которая, посл тяжелыхъ заблужденій, поняла всю величину своего счастія! – сказала Флора съ торжествующею улыбкою, оглядывая сестру съ ногъ до головы насмшливымъ, сверкающимъ взглядомъ.

– Вдь, и ты тоже хорошо умешь говорить колкости, дитя мое! – продолжала она; – я просто поражена твоими остроумными словами. Конечно, никто не отнимаетъ отъ тебя твоего мщанскаго ума; жаль только,

что онъ не въ состояніи понять порывы пламенной души. Если-бъ я измнила дружб, то тогда ты была-бы вправ возмущаться и считать вс мои дйствія за комедію, но любовь въ сердц человка тсно связана съ ненавистью и очень часто случается, что ненависть происходитъ отъ избытка любви. Вы для того, что-бъ примиригься съ мужемъ, варите ему его любимый супъ, а моя натура способна совершить преступленіе.

Сказавъ это, она прижала правую руку къ груди, какъ будто кинжалъ былъ уже въ ея рукахъ.

– А теперь, скажу теб откровенно, что никогда не любила Брука такъ страстно, какъ теперь, когда я знаю, что онъ страдалъ, какъ мученикъ, и молчалъ, какъ герой; когда я знаю и чувствую, что оскорбила его. Но кром того я никогда еще не испытала такой ревности, какъ въ настоящее время, – замть это дитя мое! – сказала Флора, взявъ Кети за руку и привлекая ее къ себ.

– Здсь я хозяйка! – продолжала она. – И хотя, конечно, не считаю тебя опасною, я давно замтила, что ты ему несимпатична, онъ только и заботится, что обо мн; но я не желаю видть возл себя кого либо, кто, подобно теб, разыгрываетъ роль любящей страдалицы. Твое постоянное пребываніе въ этомъ дом и твои хозяйственныя распоряженія мн вовсе не нравятся и прошу тебя не забыть, что на будущее время все это должно прекратиться.

Посл этой назидательной рчи, Флора ловко подняла на руку свой длинный шлейфъ и поспшила войти въ домъ, точно боялась возраженія со стороны Кети, которая и не думала раскрывать своихъ крпко сжатыхъ губъ. На такую заносчивость и безпримрное двуличіе, честная, неиспорченная двушка не имла отвта.

XVIII.

Наступилъ Май мсяцъ; деревья уже сбросили свой блоснжный цвтъ и роскошныя клумбы изъ гіацинтовъ, украшавшія паркъ Баумгартеновъ давно уже успли отцвсти. За то богатые кусты сирени покрылись душистыми втками благо и лиловаго цвта, изъ высокихъ розовыхъ деревъ обильно торчали зеленыя почки и на извилистыхъ дорожкахъ сада тни ложились длинне и гуще… Прозрачная рчка весело бжала между зелеными прибрежными кустами, а стны стараго дома были до самой крыши покрыты густою сткою изъ дикаго винограда, сочные отпрыски котораго поднимались подъ самую крышу.

Комната, гд лежала Генріетта, опять стояла пустою, больную давно уже перевели въ виллу. Ей стало гораздо лучше, она видимо окрпла и поздоровла, что добрая тетушка исключительно приписывала бдительному уходу Кети. Об сестры вели тихую уединенную жизнь, съ тхъ поръ, какъ въ комнат Кети стоялъ новый рояль. Однако, кром ухода сестры, тсная дружба съ тетушкою имла благодтельное дйствіе на Генріетту. Пребываніе въ уютной, скромной комнатк окончательно измнило ея привычки и воззрнія на жизнь. Она полюбила теперь тишину и спокойствіе, тогда какъ прежде всми силами старалась избгать ихъ, и не прельщалась больше шумомъ и свтскими удовольствіями.

Не смотря на то, домъ совтника никогда не былъ такъ посщаемъ, какъ теперь, когда хозяинъ виллы получилъ дворянство. Поминутно въ залахъ замка устраивались шумныя празднества, при чемъ изобртательность президентши и кошелекъ совтника были неистощимы. Морицъ, дйствительно, имлъ баснословное счастіе во всхъ своихъ предпріятіяхъ: никто еще никогда не слышалъ о его потер или неудач. И этотъ баловень счастія ловко умлъ выдляться изъ среды равных ему людей и вечно заставлялъ говорить о себе как въ кругу аристократіи, такъ и въ низшихъ классахъ.