В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

Марлитт Евгения

Президентша важно подняла лорнетъ къ глазамъ.

– Отличная работа! Просто художественно! Удивительно, до чего теперь дошло подражаніе: самыя знатныя барыни не тотчасъ бы замтили, что это стекло, – сказала президентша, протягавая руку за футляромъ.

– Стекло? – повторилъ совтникъ, оскорбившись; – но за кого-же вы меня считаете, дорогая бабушка, есть-ли тутъ хоть одинъ поддльный камушекъ? Пора бы вамъ знать, что я никогда не покупаю ничего ненастоящаго.

Президентша прикусила губы.

– Я это знаю, Морицъ, но въ настоящую

минуту я не могла поврить своимъ глазамъ. Вдь, это такіе рдкіе рубины, какихъ, можетъ быть, не найдется у самой герцогини.

– Въ такомъ случа я жалю герцога, у котораго на это не хватитъ средствъ, – воскликнулъ совтникъ съ веселымъ смхомъ; – впрочемъ я и не могъ подарить Кети что нибудь, неимющее цны: не забудьте, что черезъ два года она будетъ обладать такимъ богатствомъ, котораго станетъ на вс драгоцнные камни въ мір. Фальшивые камни могли бы оскорбить ее, и она вправ была-бы съ презрніемъ ихъ оттолкнуть отъ себя.

– Этому я охотно врю, – возразила пожилая дама съ холодной ироніей; – вообще Кети любитъ увшивать себя дорогими вещами: это доказываютъ ея тяжелыя, шелковыя платья. Но, дитя мое, необходимо во всемъ имть извстный тактъ, если желаешь принадлежать къ изысканному обществу.

При этомъ президентша съ гордостью посмотрла на Кети, молча стоявшую, и положившую руки на спинку кресла, не обращая никакого вниманія на богатое ожерелье.

– Восемнадцать лтъ и брилліанты – совсмъ не совмстимы. Двушк твоихъ лтъ можно надть простенькій крестикъ, медальонъ на черной бархатной лент, или, по большей мр, тоненькую жемчужную или кораловую нитку.

– Но, позволь замтить теб, бабушка, что Кети не навсегда-же останется восемнадцатилтнею двушкою! – вскричала Флора съ жаромъ, – я это лучше знаю; не такъ-ли, Кети?

Глаза младшей сестры блеснули отъ негодованія и оскорбленной стыдливости; она гордо отвернулась и не сказала ни слова.

– Боже мой, какой величественный видъ у этой малютки! – сказала Флора смясь; – однако, при всемъ ея стараніи, ей не удалось скрыть смсь злобы и замшательства.

– Можно подумать, что я, своею невинною болтовнею, открыла какую нибудь государственную тайну! Разв желаніе выйти за мужъ – преступленіе? Не нужно только отрицать публично того, что высказываешь въ минуту откровенности! – Она положила дорогое ожерелье на свои блые пальцы и многозначительно посмотрла на совтника.

– Правда и то, Морицъ, что такіе рубины можетъ носить только жена милліонера, – сказала она, лукаво улыбаясь.

При этихъ словахъ президентша встала; она поспшно взяла со стола письмо и лорнетку, натянула на плечи шаль, собираясь выйти изъ комнаты.

– Хотя ты и никогда не покупаешь ничего поддльнаго, дорогой Морицъ, – сказала она съ небрежностью, – но шампанское, поданное сегодня къ обду, вроятно, не было настоящее и у меня сильно разболлась голова. Я пойду отдохнуть на нсколько часовъ.

По среди гостинной она еще разъ обернулась.

– Когда я встану, то попрошу тебя придти ко мн, я хочу посовтоваться съ

тобою, – продолжала пожилая дама, протягивая ему письмо. – Прочитай! по всей вроятности ты согласишься со мною, что баронессу нельзя оскорблять вторичнымъ отказомъ. Послдній разъ я подчинилась твоему желанію, что-бъ избжать какихъ нибудь непріятныхъ сценъ, но теперь я не въ силахъ больше уступить. Люди, подобные мн, не могутъ же позволить вертть собою какъ маріонетками; не достаетъ только того, что-бъ вы пренебрегали мною, какъ лишнимъ бременемъ. Замть это, Морицъ.

Затмъ, кивнувъ головою совтнику, она вышла, бросивъ строгій взглядъ на всхъ окружающихъ.

XIX.

– Ну, Морицъ, не легко теб будетъ съ нею справиться, – замтила Флора, указывая на дверь, за которой скрылась президентша. – Бабушка раздражена и сильно не въ дух.

Совтникъ громко засмялся.

– Я вполн уврена, что бабушка ни за что на свт не согласится кому бы то ни было уступить власть, изъ давна предоставленную ей тобою! – продолжала Флора. – Я часто остерегала тебя, теперь справляйся, какъ знаешь.

Потомъ, посмотрвъ на Брука, она заботливо взяла его за руку.

– Скажи мн, ради Бога, что съ тобою, Лео? Ты борешься съ внутреннею болью, которую стараешься скрыть отъ меня! Но любящую женщину трудно обмануть. Я вижу на твоемъ лиц линіи, сильно меня безпокоющія. Ты слишкомъ напрягаешь свои силы. Съ завтрашняго дня я беру на себя смлость отправить въ твою городскую квартиру одного изъ нашихъ лакеевъ и велю ему отказывать всмъ тмъ навязчивымъ постителямъ, которые мсяцъ тому назадъ бросали въ тебя каменьями, а теперь портятъ теб здоровье своею неотступностью.

Генріетта съ удивленіемъ посмотрла на сестру, а совтникъ въ сильномъ замшательств нсколько разъ провелъ рукою по своимъ волосамъ.

На неподвижнымъ лиц доктора скользнуло горькое и презрительное выраженіе.

– Этого ты, конечно, не сдлаешь, Флора, – сказалъ онъ строго и холодно. – Я положительно запрещаю всякое постороннее вмшательство въ мою практику. Кстати, Морицъ, мн нужно поговорить съ тобою объ одномъ опасно больномъ, – обратился онъ къ совтнику. – Не можемъ ли мы на нсколько минутъ удалиться въ кабинетъ для краткой бесды на един?

– Объ опасно-больномъ? – повторилъ совтникъ въ раздумь, нахмуривъ брови. – Ахъ, да, теперь я припоминаю; это тотъ купецъ Ленцъ. Безрасуднйшій человкъ, спустившій весь свой капиталъ безумными спекуляціями и желающій теперь поправить свои длишки по средствомъ моихъ денегъ! Благодарю покорно!

– Ты все это можешь сказать мн въ твоей комнат, – замтилъ докторъ. – Только намъ съ тобой этотъ насчастный поврилъ свое безвыходное положеніе, даже жена его ничего еще не знаетъ.

– Пойдемъ, пожалуй; посмотрю въ чемъ заключается твое посредничество, только не надйся, что-бъ я протянулъ ему руку помощи. Откровенно говоря, онъ окончательно провалился и никогда не поднимется на ноги.