В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
Шрифт:
– Я прошу отъ тебя жертвы, дорогая тетя, я знаю это, но все таки я требую, что-бы ты прекратила твои занятія съ дтьми на то короткое время, пока я еще остаюсь здсь. На эти мсяцы я охотно найму въ город комнату и заплачу гувернантк съ тмъ, что-бы твои ученицы не позабыли…
– Перестань, Лео, теб стоитъ только сказать слово, – перебила его испуганная старушка. – Могла-ли я подозрвать, что эти маленькія сборища могутъ быть теб непріятны. Ни одинъ звукъ не будетъ больше тебя безпокоить: объ этомъ ужъ я позабочусь! Мн жаль только Кети!
– Вчно эта двушка! – прошепталъ докторъ, какъ будто теряя остатокъ терпнія и самообладанія. – Обо мн ты не подумаешь.
– Но
Брукъ молчалъ. Кети ясно слышала, какъ онъ сдлалъ нсколько шаговъ по направленію къ двери.
– Бдная моя Кети! Право непостижимо для меня, что-бы это милое, нжное созданіе, всегда готовое ко всевозможнымъ услугамъ, могло кому-бы то ни было внушить непріязненное чувство, – продолжала тетушка, тихо слдуя за нимъ. – Я въ первый разъ вижу двушку, которая сосредоточиваетъ въ себ столько дтской наивности, женскаго достоинства, остраго ума и теплаго, искреннаго чувства. Все это непреодолимо меня къ ней притягиваетъ и я думаю, что моему Лео не слдуетъ быть такимъ несправедливымъ, что-бы позволить своей обожаемой невст затмить собою всхъ остальныхъ женщинъ.
Кети вздрогнула отъ испуга – докторъ разразился саркастическимъ смхомъ. Она невольно обернулась что-бы бжать, но остановилась. Ей хотлось знать отвтъ доктора: будетъ-ли онъ опровергать доброе мнніе тетушки, или просто уйдетъ, не удостоивъ ее отвтомъ.
– Я тебя всегда считалъ за умную и дальновидную женщину, дорогая тетя, но въ этомъ случа зоркій взглядъ окончательно измнилъ теб, – сказалъ онъ, переставъ смяться. – Я, конечно, не стану опровергать твое мнніе, но попрошу тебя объ одномъ: что-бы наша жизнь здсь до моего отъзда, была такою-же, какъ въ прошлое время, то есть, вполн уединенною. Прежде ты чувствовала себя весьма довольною и безъ общества молодыхъ дамъ, постарайся-же и эти нсколько мсяцевъ прожить въ безмятежномъ одиночеств. Я не желаю видть здсь посторонняго лица.
– Значитъ, и Кети?
Молодая двушка слышала, какъ докторъ нетерпливо переступалъ съ ноги на ногу.
– Тетя, не принуждай меня насильно ее видть, – вскричалъ онъ, и его голосъ едва можно было узнать.
– Боже меня сохрани! – все будетъ сдлано по твоему желанію, Лео! – поспшила сказать старушка, не стараясь, впрочемъ, скрывать своего сожалнія. – Я постараюсь, какъ можно осторожне, сказать ей это, чтобы не обидть ее. – Но, Боже мой, какъ ты взволнованъ, Лео: твои глаза горятъ лихорадочнымъ блескомъ! Ты, врно, боленъ. Ты слишкомъ жертвуешь собою для своихъ паціентовъ. По крайней мр, здсь ты будешь отдыхать отъ всхъ тревогъ и заботъ; объ этомъ я постараюсь! А теперь позволь мн приготовить теб стаканъ лимонаду.
Онъ поблагодарилъ и простился съ нею.
Кети слышала, какъ тетушка прошла въ кухню, врно, для того, чтобы позаботиться объ ужин; между тмъ въ дверяхъ показался докторъ.
XXI.
Возл самой лстницы молодая двушка плотно прижалась къ стн; лицо ея было смертельно блдно, губы крпко сжаты, а глаза безцльно устремлены вдаль.
Брукъ испугался, съ удивленіемъ посмотрлъ на нее и остановился.
– Кети! – позвалъ онъ ее тихонько и боязливо, точно боялся разбудить ее, какъ лунатика.
Двушка гордо выпрямилась и отошла на нсколько шаговъ.
– Что вамъ угодно, г-нъ докторъ? – спросила она, бросивъ сверкающій взглядъ на Брука.
Онъ покраснлъ до корня волосъ и подошелъ къ ней ближе.
– Вы слышали? – спросилъ
– Да, – прервала она его, горько улыбаясь, – каждое слово. Вы отлично длаете, что изгоняете изъ вашего дома всхъ постороннихъ, когда даже и у стнъ есть уши.
Съ этими словами, Кети еще отошла на нсколько шаговъ отъ дому, точно боялась его близости. Брукъ между тмъ усплъ овладть собою; онъ бросилъ свою шляпу на садовый столикъ и выпрямился, вздохнувъ свободне; румянецъ его исчезъ, и онъ казался довольнымъ, что случай явился къ нему на помощь и придалъ длу такой оборотъ.
– Я вовсе не боялся, что меня въ дом подслушиваютъ: этотъ мирный уголокъ не иметъ секретовъ; а что должно оставаться скрытымъ въ глубин сердца, о томъ не говорится и между такими стнами, гд нтъ ушей, – сказалъ онъ серьезно и спокойно.
– Вы сами сказали, что слышали каждое слово, и потому знаете, что только желаніе имть минуты полнаго отдыха заставило меня требовать безусловной тишины и спокойствія. Теперь я не въ силахъ защищать своего грубаго эгоизма. – Вы еще не дошли до того убжденія, что есть натуры, которымъ надо бжать даже отъ своихъ мыслей и любимыхъ образовъ; но, можетъ быть, вы легче поймете мученія раздраженнаго человка, который стремится на отдыхъ къ своему родному крову и именно тамъ встрчаетъ то, отъ чего онъ бжалъ.
Она пристально посмотрла на него выразительными глазами и убдилась въ искренности его словъ, потому что на лиц его можно было прочесть т мученія, о которыхъ онъ говорилъ; глаза его странно блуждали, а мертвенная блдность покрывала его правильныя черты.
Но отъ кого-же онъ бжалъ? Къ малюткамъ это не могло относиться; – значитъ, она не ошиблась: она сдлалась ему тягостною и невыносимою! Онъ не хотлъ встрчать ее въ своемъ дом, и веселая дтская компанія была потому устранена изъ дому, чтобы лишить ее возможности часто посщать добрую тетушку. Это убжденіе придало ея милому личику выраженіе холодной недоврчивости.
– Вы нисколько не обязаны объяснять причину вашихъ строгихъ распоряженій – вы здсь хозяинъ, и этого довольно, – возразила она сухо. – Но какое сильное расположеніе вы должны питать къ баронесс Штейнеръ, что жертвуете ей вашимъ дорогимъ спокойствіемъ и предлагаете помстить у себя ея избалованнаго внука и капризную гувернантку!
Въ этихъ немногихъ словахъ слышался горькій упрекъ, и въ первый разъ мягкій голосъ Кети звучалъ такъ рзко и сурово.
– Не возражайте мн! – продожала она, поднимая руку, какъ-бы желая этимъ движеніемъ помшать ему отвтить, – я вовсе не желаю, чтобы вы, ради пустой вжливости, говорили не то, что думаете. Вдь, мн хорошо извстны побудительныя причины вашихъ дйствій! – Она, видимо, боролась со слезами.
– Я нсколько разъ невольно попадалась вамъ на дорог и нисколько не удивляюсь тому, что вы сказали: „вчно эта двушка“! Я сама никогда не прощу себ своей неловкости и чистосердечно признаюсь, что только одинъ разъ преднамренно вмшалась въ ваши дла. Но вы – неумолимый судья и слишкомъ строго меня за это преслдуете.
Докторъ Брукъ упорно молчалъ; губы его были крпко стиснуты, точно онъ боялся искушенія, чтобы не заговорить; его глаза устремлены были на Кети такъ твердо и выразительно, точно онъ насквозь видлъ вс ея мысли, а правая рука, которою онъ держался за садовый столикъ, судорожно вздрогнула. Въ этомъ положеніи, во всхъ чертахъ его правильнаго лица выказывались отличительныя свойства его характера: скрытность и сила воли, которыя только въ самомъ крайнемъ случа ршаются на объясненіе.