В доме коммерции советника (дореволюц. издание)
Шрифт:
– Я не смлъ пригласить тебя, дитя мое; къ тому же все это время я былъ ужасно заваленъ длами, такъ что не могъ много думать о Дрезден; надюсь, что ты простишь меня?
– Я пріхала единственно для того, что-бы ухаживать за Генріэттою, – поспшно перебила его Кети, не обращая вниманія на дерзкій пріемъ Флоры.
– Это очень любезно съ твоей стороны, дорогая моя Кети, – сказала президентша съ просвтлвшимъ лицомъ: видно было, что слова молодой двушки уничтожили въ ней какое-то опасеніе. – Но куда я помщу тебя? Въ твоей бывшей комнат разложено приданое Флоры…
– Поэтому
– Конечно, больше ничего не остается длать, – продолжала пожилая дама, весело улыбаясь. – Сегодня вечеромъ вс наши залы будутъ биткомъ набиты гостями; все это время въ нашемъ дом страшная суматоха, мы едва улучили свободную минутку, что-бы позавтракать. Вдь цлый день кругомъ насъ слышится стукотня, репетиціи и бготня прислуги.
– Да, тамъ на верху такъ громко декламируютъ, что полы трещатъ, – злобно замтила Генріетта и поспшила опуститься въ мягкое кресло, придвинутое къ ней совтникомъ. Проходя по корридору мы слышали что-то про Палладу афинскую, про Розы кашмирскія и новую профессуру, – все это въ благозвучныхъ рифмахъ.
– Перестань, Генріетта! – воскликнула Флора, затыкая уши руками. – Какъ теб не стыдно оскорблять мой слухъ подобной декламаціей, когда я всегда сама отличалась на придворныхъ спектакляхъ! Не могу-же я серьезно сидть, когда ты меня смшишь своими выходками.
Президентша остановила ее, порывисто приложивъ указательный палецъ къ губамъ, – въ комнату входили играющія дамы; передъ самой репетиціей он пили въ столовой шоколадъ и теперь вернулись за своими шляпками и зонтиками.
Флора быстро проскользнула въ сосдній будуаръ бабушки.
Съ притворною радостію подбжала къ Кети фрейлина Гизе и изъявила ей свое сожалніе, что такъ долго не видала молодую сестру невсты. Потомъ она дружелюбно подошла къ совтнику и протянула ему руку.
– Очень рада васъ здсь встртить, дорогой господинъ фонъ-Ремеръ! – воскликнула она. – Мы можемъ принести вамъ нашу искреннюю благодарность за то торжество, которое вы намъ сегодня устроили! Вашей щедрости и находчивости не съ кмъ соперничать. Такого волшебнаго праздника изъ „Тысячи и одной ночи“, нигд не встртишь, кром какъ въ вилл Баумгартенъ, – это каждый изъ насъ знаетъ. Кстати, слышали-ли вы о несчастіи маіора Брендовъ? Онъ окончательно погибъ и раззоренъ до крайности, вдь это ужасно! Боже мой, въ какую ужасную эпоху мы живемъ! Въ такое короткое время и столько банкротствъ!
– Конечно, но маіоръ Брендовъ самъ виноватъ въ своемъ несчастіи: онъ занимался спекуляціями самымъ безразсуднымъ образомъ, – замтила президентша равнодушнымъ тономъ.
– Кому-же простительно дйствовать такъ необдуманно, съ такимъ громаднымъ рискомъ?
– Я во всемъ обвиняю его жену, эту прекрасную Юлію, – замтила фрейлина; – она слишкомъ много тратила на свои наряды, которые ежегодно стоили ей боле трехъ тысячъ талеровъ.
– Ну – эта сумма не могла-бы раззорить его, если-бы онъ обращался
– Надюсь, – сказалъ совтникъ, весело улыбаясь и вторично наполнивъ свой стаканъ бургунскимъ, выпилъ его залпомъ. – Конечно нельзя требовать, что-бъ такой сильный ударъ вовсе не коснулся нашихъ денежныхъ оборотовъ. Небольшія суммы невольно проскользаютъ между пальцевъ, но это сущіе пустяки.
– Теперь я только вспомнила, что не получила еще сегодня „Биржеваго Листка“, – замтила президентша, поспшно вставая, – обыкновенно эта газета подается мн аккуратно въ девять часовъ.
Совтникъ равнодушно пожалъ плечами.
– Вроятно, произошла ошибка въ почтамт, или листокъ по недосмотру попалъ въ мой письменный портфейль и отнесенъ въ башню; погоди немножко, я сейчасъ справлюсь.
Съ этими словами онъ осушилъ еще стаканъ краснаго вина.
– Прошу извинить меня, дорогія гостьи, – сказалъ онъ удаляясь. – Но я чувствую сильную головную боль, которую быстро излчиваю хорошимъ, бургунскимъ виномъ.
Затмъ совтникъ снова подошелъ къ буфетному столу, откупорилъ бутылку сладкаго вина и, наполнивъ нсколько хрустальныхъ бокаловъ, сказалъ, обращаясь къ дамамъ:
– Прошу васъ выпить со мною за успхъ нашего вечерняго спектакля. – Да здравствуетъ виновница сегодняшняго торжества! Выпьемте за молодость, за красоту и за веселую жизнь, которая ни къ кому изъ насъ не относится враждебно!
Бокалы громко зазвенли и президентша съ тихимъ смхомъ покачала головою.
Между тмъ Кети невольно углубилась въ оконную нишу и молча стояла за кресломъ больной сестры. Она съ болью въ сердц замтила, какъ при безтактномъ тост, провозглашенномъ Морицомъ, глаза Генріетты сдлались влажны; ей тяжело было смотрть на веселящихся счастливцевъ, тогда какъ для нея жизнь была мучительною пыткою.
Кети не взяла стакана, и опекунъ также не предлагалъ ей; она серьезно взглянула на оживленныя черты совтника и тотчасъ замтила, что сильная буря волновала все его существо: глаза его безцльно блуждали, губы конвульсивно подергивались и голосъ звучалъ напряженною веселостью.
Казалось, будто онъ вдругъ почувствовалъ на себ этотъ строгій взглядъ и, поспшно посмотрвъ на оконную нишу, совтникъ стремительно поставилъ стаканъ на столъ и провелъ обими руками по волосамъ, точно къ головной боли присоединилось еще легкое головокруженіе.
XXIV.
Вечеромъ шумъ двичника увеличился до невыносимости; съ шести часовъ начали съзжаться аристократическія семейства изъ сосднихъ имній, и всмъ гостямъ отведены были комнаты въ нижнемъ этаж. Изъ города привозили цлые коробы съ театральными костюмами, такъ какъ актрисы должны были костюмироваться въ вилл. Парикмахеры и портнихи поминутно пробгали по корридорамъ, а въ большую залу все еще не переставали вносить громадныя померанцовыя деревья и различные сорта пальмъ.