В доме Шиллинга
Шрифт:
— Посмотри, Клементина, ты чуть-чуть не потеряла крестъ дорогой, онъ чуть держится на лент. Что сказала бы тогда наша почтенная настоятельница. Она собственноручно надла его теб на шею въ знакъ памяти.
Взволнованное лицо баронессы омрачилось; она наклонила голову и машинально поднесла крестъ къ губамъ, между тмъ какъ другая дама завязывала покрпче ленту.
— Подите и приготовьте поскоре баронесс самый покойный капотъ, — приказала она горничной, которая въ это время вошла въ сни, нагруженная дорожными вещами. — Пусть Биркнеръ поскоре отопретъ комнаты баронессы. Гд же она?
— Здсь,
— Какъ! такъ-то исполняются мои приказанія, — гнвно вскричала баронесса, взглянувъ съ отвращеніемъ на добродушную толстую особу, которая отъ этого видимо смутилась. — Разв я не приказала самымъ ршительнымъ образомъ, чтобы на время моего отсутствія никто — понимаете ли — никто — не входилъ въ мои комнаты?… Можно себ представить, какъ тамъ хозяйничали!
— Но кто же могъ осмлиться, сударыня? — пробормотала экономка. — Тамъ во все время не было ни души, я берегла ключъ, какъ зеницу ока. Но бурей недавно растворило дверь, выходящую на террасу, — при отъзд она должно быть второпяхъ не была заперта, какъ слдуетъ, — надо было пойти посмотрть, такъ какъ она безпрестанно хлопала, и пришлось вставлять новыя стекла. Пыли везд было на палецъ и воздухъ былъ очень тяжелъ.
Во время этого объясненія, сопровождаемаго оживленными жестами, она приблизилась къ баронесс, но та отступила назадъ.
— He подходите ко мн близко, Биркнеръ, — сказала она съ дтски плаксивой запальчивостью и протянула впередъ руку, какъ бы для защиты. — Съ этой минуты вамъ нечего длать въ моихъ комнатахъ, ршительно нечего. Теперь я заставлю совсмъ иначе относиться къ моимъ распоряженіямъ, чмъ до сихъ поръ, — мое терпніе истощилось! Мой домъ долженъ быть очищенъ отъ заразы…
— He волнуйся, Клементина, — прервала дама въ черномъ ея рчь, грозившую затянуться безъ конца и, предлагая руку баронесс, приказала слугамъ какъ можно скоре приготовить чай. Потомъ она повела хозяйку шиллингова дома, какъ маленькаго ребенка, черезъ коридоръ и по лстниц.
Собравшіеся слуги стали расходиться. Мадемуазель Биркнеръ, закрывъ платкомъ смущенное лицо, вытирала навернувшіяся на глаза слезы, между тмъ какъ Робертъ, съ насмшливой улыбкой пробжалъ мимо нея въ кухню исполнять свою обязанность. Садовникъ и конюхъ вышли на лстницу, ведущую во дворъ, чтобы пройти къ конюшнямъ; они прошли мимо донны Мерседесъ, прижавшейся къ стн, не замтивъ ея.
— Этой не сдобровать, — сказалъ садовникъ, указывая большимъ пальцемъ черезъ плечо на экономку, которая пошла въ дтскую вроятно, чтобы облегчить сердце съ Анхенъ. — Она ее прогонитъ, — никакой Богъ ей не поможетъ. Она да Анхенъ единственныя протестантки въ дом Шиллинга и всегда были у барыни, какъ бльмо на глазу, но она все не ршалась ни за что ни про что выгнать изъ дома людей, которымъ покровительствуетъ баронъ. А теперь она побывала въ Рим и даже въ монастыр, стоитъ на нее взглянуть, чтобы увидть это. Тамъ ее теперь настроили, да и фрейлейнъ фонъ Ридтъ выглядитъ неприступной, — ничто не спасетъ бдную Биркнеръ.
Они сошли съ лстницы, и донна Мерседесъ вошла въ домъ. Ее обдало
Въ эту ночь донна Мерседесъ не сомкнула глазъ, она даже не ложилась. Ей нужно было весь ея умъ, всю силу воли, чтобы устоять противъ всего, что на нее разомъ обрушилось. Именно теперь надо было выдержать и остаться на своемъ посту, теперь, когда изъ монастырскаго помстья, хотя еще робко и нершительно протягивалась рука, искавшая примиренія съ дтьми отверженнаго.
Такимъ образомъ, то бродя взадъ и впередъ по салону, то прижавшись въ оконной ниш и устремивъ глаза на портретъ покойнаго брата, она старалась укрпить себя и закалить главнымъ образомъ противъ безчисленныхъ непріятностей, ожидаемыхъ ею съ той минуты какъ она увидла лицо вернувшейея хозяйки дома… Когда висвшая среди салона лампа съ трескомъ погасла, и блдно розовая заря покрыла небо, на прекрасномъ лиц молодой женщины появилось прежнее выраженіе безповоротной ршимости.
26
Съ наступленіемъ дня все оживилось въ дом Шиллинга. Прислуга, вчера еще ходившая на цыпочкахъ, теперь шумно бгала по лстницамъ вверхъ и внизъ и сильно топала по мраморнымъ плитамъ сней. Въ переднемъ саду усердно работали граблями, — нсколько поденщиковъ подъ надзоромъ садовника тщательно сгребали солому, стараясь не оставить ни одного стебелька. Фонтаны были вс открыты и съ шумомъ выбрасывали кверху водяныя струи, въ которыхъ отражались солнечные лучи.
Донна Мерседесъ спокойно и равнодушно смотрла изъ окна на возстановленіе прежняго порядка.
Іозе прекрасно спалъ ночь; онъ проснулся свжимъ и значительно окрпшимъ, такъ что шумъ въ дом и въ саду, казалось, его нисколько не безпокоилъ.
Маленькая же Паула очень радовалась бившимъ фонтанамъ, какъ новой игрушк. Она посл завтрака взобралась на кресло тетки въ оконной ниш и забавлялась плескавшимися и брызгавшими струями, въ которыхъ солнце сверкало разноцвтной радугой.
Малютка въ огромномъ сводчатомъ окн казалась крошечной сильфидой. Съ голыми плечиками, выглядывавшими изъ голубого платьица, изъ-за вырза котораго видно было обшитую кружевами батистовую рубашечку, она опиралась обими рученками на подоконникъ, и блокурые локоны разсыпались по плечамъ и по спин.
Донна Мерседесъ, стояла подл нея въ свжемъ бломъ капот; рука ея машильно скользила по вьющимся волосамъ ребенка, между тмъ какъ темные глаза ея безцльно смотрли въ пространство.
Вдругъ изъ-за ближайшихъ кустовъ показалась хозяйка шиллингова дома въ сопровожденіи фрейлейнъ фонъ Ридтъ. Она была въ томъ же туалет, какъ и вчера вечеромъ. На груди блестлъ золотой крестъ, а въ рукахъ обтянутыхъ срыми перчатками, она держала книжку въ фіолетовомъ бархатномъ переплет. Дамы возвращались изъ находившагося по сосдству бенедиктинскаго монастыря, посл утренней молитвы.