Въ двнадцатомъ часу
Шрифт:
— Благодарю васъ; хорошо; а вы какъ? отвчалъ Свенъ, самъ не сознавая, что онъ говоритъ.
— Благодарю васъ; очень хорошо, сказалъ мистеръ Дургамъ.
Настало молчаніе, очень неловкое для Свена. Его честная натура возмущалась противъ дружественнаго обращенія съ человкомъ, который, еслибъ предчувствовалъ истину, говорилъ бы съ нимъ совсмъ другимъ тономъ. Свенъ чувствовалъ себя очень жалкимъ и ничтожнымъ въ маск лицемрія, которую ему пришлось надть первый разъ въ жизни. Онъ бросилъ испытующій взглядъ на Дургама; ему казалось, что на лиц этого человка онъ прочтетъ свой приговоръ.
— Гд мистрисъ Дургамъ? вдругъ спросилъ онъ.
— Сейчасъ она была здсь, отвчалъ Свенъ, и слова замерли у него на губахъ.
— О, вотъ какъ! сказалъ Дургамъ.
Опять молчаніе.
— Я думаю, сегодня вечеромъ никто не будетъ, заговорилъ Свенъ.
— Кажется такъ, сказалъ Дургамъ.
Опять слышался только стукъ маятника и капли дождя, бившія въ окна.
— А что наше катанье на парусахъ? въ третій разъ началъ Свенъ, которому этотъ односложный разговоръ становился невыносимъ: — нашлась ли лодка?
— О, да! Сегодня я купилъ отличную; она не слишкомъ велика, но крпка и скора на ходу. Я назову ее Ундина. Прекрасное названіе, не такъ ли? отвчалъ Дургамъ, по обыкновенію мшая англійскій разговоръ съ нмецкимъ.
— Ундина? сказалъ Свенъ — о! конечно, самое лучшее и подходящее названіе. Надо бы ее попробовать сегодня же, тмъ боле, что теперь настоящая погода ундинъ.
Свенъ сказалъ это въ шутку, а потому не мало удивился, когда Дургэмъ, посл минутнаго молчанія, сказалъ спокойно, какъ всегда:
— Пожалуй; такъ идемъ?
— Куда?
— Разв вы не сказали, что надо бы сегодня попробовать Ундину?
Въ эту минуту втеръ порывисте прежняго застучалъ ставнями и дверь на терасу распахнулась.
— Во всякомъ случа въ втр не будетъ недостатка, сказалъ Свенъ, все еще предполагая невозможнымъ, чтобъ мистеръ Дургамъ говорилъ серіозно.
— Согласенъ, сказалъ Дургамъ, поднимая воротникъ своего сюртука: — такъ идемъ!
Онъ позвонилъ и сказалъ по-англійски вошедшему слуг:
— Пальто и шляпу господину Тиссову!
— Такъ вы не шутите? спросилъ Свенъ.
— Зачмъ же? возразилъ Дургамъ: — если я не ошибаюсь, вы именно желали такого бурнаго дня. Боле благопріятнаго трудно найти.
Слуга принесъ вещи Свена.
— Я къ вашимъ услугамъ, сказалъ Свенъ.
Свенъ понялъ, что Дургамъ дйствительно не шутитъ, и догадался, что онъ былъ свидтелемъ только что происшедшей сцены и такъ или иначе потребуетъ удовлетворенія за нанесенный ему позоръ. Сильно, билось сердце Свена, но не отъ страха, а отъ нетерпливаго ожиданія, съ которымъ смлый охотникъ идетъ на встрчу неизбжной опасности. Онъ ршился, что бы тамъ ни вышло, во всякомъ случа не уступать человку, къ которому теперь чувствовалъ странную ненависть; если нужно, онъ готовъ былъ вступить съ нимъ въ борьбу на жизнь и смерть.
Эти мысли мелькали въ его голов, когда онъ въ мрачномъ молчаніи спускался съ терасы по лстниц за Дургамомъ и чрезъ нсколько шаговъ достигъ берега,
Тутъ было нсколько лодокъ, которыми лодочники снабжали любителей паруснаго и весельнаго катанья. Когда они приблизились къ лодкамъ, ихъ окликнулъ караульный.
— Это я, сказалъ Дургамъ.
— Ахъ, это вы! что вамъ угодно такъ поздно?
— Мою новую лодку. Мы хотимъ еще часокъ покататься на парусахъ.
— Какъ! сказалъ сторожъ: — въ такую ночь? что вы, мистеръ, да вдь сегодня адская погода!
— Вотъ потому-то я и хочу.
— Теперь опасно кататься на парусахъ.
— Вотъ потому-то я и хочу.
Дургамъ вошелъ въ лодку — крошечную лодку, въ которой могли помститься трое, много четверо — установилъ въ середин маленькую мачту и приготовилъ все, чтобъ натянуть парусь.
— Все въ порядк, сказалъ Дургамъ.
Свенъ былъ уже въ лодк и взялъ багоръ, чтобъ оттолкнуть ее отъ берега.
Легкая лодка покорно повиновалась. Дургамъ натянулъ парусъ и она, наклонившись на бокъ, быстро понеслась по волнамъ.
— Ну, народецъ! такихъ сумасбродовъ не случалось еще мн видть! сказалъ лодочяикъ, смотря имъ вслдъ: — одинъ сумасбродне другого!.. Да, ну ихъ — мн-то не все ли равно? за лодку денежки заплачены, и хорошія денежки — а если у нихъ есть охота топиться, такъ вольному воля, какъ говорилъ чортъ, садясь въ крапиву. Ухъ! какъ сегодня холодно! точно въ ноябр.
И сдлавъ здоровый глотокъ изъ своей фляжки съ водкою, онъ плотно закутался въ суконную куртку и опять забился въ каюту, откуда былъ вызванъ Дургамомъ.
Покинувъ берегъ, Дургамъ и Свенъ не прерывали непріятного молчанія. Дургамъ сидлъ на рул и держалъ въ рук веревку отъ паруса; Свенъ сидлъ на носу. Сумерки такъ скоро сгустились, что въ нсколько минутъ стало такъ темно, какъ ночью. Все сильне сгущались тучи и черными массами неслись по небу; все уже становилась узкая полоса, обрамлявшая западный горизонтъ, когда они еще выходили на берегъ.
Втеръ то дулъ порывисто, то стихалъ, такъ что парусъ колотился о мачту, то дулъ съ такою силой, что лодка, наклонясь на бокъ, съ страшною быстротой неслась по кипящимъ волнамъ. Въ эти минуты дождь сильно лилъ и увеличивалъ ужасъ ихъ положенія. Втеръ дулъ противъ теченія и еще сильне волновалъ воду, обдававшую лодку мелкимъ дождемъ, лодочку, которая, какъ горячая скаковая лошадь, длала бшеные, порывистые скачки по бушующимъ волнамъ. Городскіе огни исчезали мало-по-малу по мр того, какъ лодка удалялась отъ берега. Часто темный, низкій берегъ совсмъ скрывался изъ вида за мелкимъ дождемъ; можно было воображать себя въ открытомъ мор.
Вдругъ буря разразилась съ новою яростью. Легкая лодка, покачнувшись на бокъ, въ одно мгновеніе наполнилась до половины водою.
— Клянусь Богомъ, вдь этакъ мы и утонемъ! воскликнулъ Свенъ, при чемъ его перебросило съ носу лодки на корму.
— Назадъ! закричалъ Дургамъ сильнымъ, повелительнымъ голосомъ: — неужели вы думаете, мальчишка, что я не знаю что длаю?Одно движеніе моей руки, и лодка опрокинута быть можетъ; скоро такъ и будетъ; но прежде я хочу сказать вамъ нсколько словъ. Сидите же смирно и слушайте меня.