В год огненной векши
Шрифт:
– Война в Светограде, - с горечью выдохнул князь.
– Братья воев собирают, деревни друг друга жгут.
Он замолчал, но Забава знала, что муж не все еще сказал, потому спросила сама:
– Что с женой Владигора, детками?
Всеволод вскинул глаза, понял, что она все уже знает, что напрасно утаить хотел про страшное. Отвел глаза: не мог, глядя в ее красивое лицо, вспоминать рассказ Храбра о том, как пытали светоградскую княгиню и убивали ее чад.
– Нету больше у Владигора жены. И детей нет, - ответил еле слышно.
И опять понял, что,
– Что еще сказали послы?
Слишком долго он не выходил и не отпускал послов, слишком тревожным был его взгляд и голос, что Забава поняла: не всю правду открыл ей Всеволод.
Тот обхватил руками голову, не зная, какие слова найти. Потом решился:
– Одного нашего Владигор в умысле обвинил. Решил, будто к нему соглядатая хотят приставить. На площади казнил при всем народе. Другие еле выбраться сумели из Светограда. Сказывают, будто не в себе Владигор. Как с братьями расправится, обещает на Северомирск идти.
– На Северомирск? – не поняла Забава. – Зачем?
Князь не хотел говорить - наивная она, чистая. Потом, искоса глядя на жену, чтоб не пропустить ни одной мысли на ее лице, ответил:
– Говорит, что хочет вернуть тебя в Светоград, будто отец против воли отдал тебя, потому союз наш законным он не признает.
– Меня в Светоград? – изумилась Забава?
– Зачем я ему?
– Знаешь и сама, как ценен твой дар.
Всеволод не смотрел ей в глаза, не мог ответить честно о том, что разузнали послы.
– Я не умела лечить братьев, - размышляла вслух Забава, вспоминая свою жизнь в родном доме.
– Сила моя не всем помогает. Отца я могла бы спасти, даже если б он одной ногой в Нави стоял, к тебе я как веревкой привязана. Это чувствую. А вот с братьями по-другому…
Всеволод молчал, отрешенно глядя в сторону. Забава вдруг оживилась, в глазах мелькнула надежда.
– Верно, думает брат, что приневолил меня отец. А как свидимся мы, да узнает он правду, так опомнится.
Князь молчал. Как сказать ей то, во что и самому-то не верится? Храбр – человек слова, опытный воин и в посольствах бывал не единожды. Не мог он ошибаться: в смерти Мирослава жена Владигора невиновна была. Может, и был какой сговор между младшими братьями, да только княжич с княжонкою тут не при чем. Значит, не по неведению Владигор жену с чадами порешил. Не случайно и Забаву вернуть хочет. Послы сказывали, какие вел с ними беседы о ней Владигор, какие богатства сулил, если помогут сестру в Светоград вернуть, как зол был, что уж обряд свадебный совершен.
Но говорить о том Всеволод не мог – не хотел тревожить жену своими догадками.
– Ложиться нужно, Забава, - устало заключил он. – Завтра совет созывать. Решать будем, что дальше делать.
В ту ночь Забава боялась спать. Долго не выпускал ее из объятий Всеволод, успокаивал, но и его сморил сон. Не желая мешать ему и будить, она все же время от времени прикасалась, проверяя, здесь ли он, не отняло ли и его страшное проклятие, которое ее преследует. Наконец, не выдержала, встала и,
То, что рассказал Всеволод не давало ей покоя. Вопросы, которые появились, не имели ответа. Никто, даже Всеволод не мог ей в этом помочь. Знали все только Владигор да Мирослав.
«Отец, - беззвучно заплакала Забава, - не простилась с тобой, не закрыла глаза твои. Защити детей и внуков своих!».
На сердце вдруг стало спокойно и тепло, будто дотянулась она до отца и почувствовала, как откликается он из Нави на ее зов, обещая защищать и просить богов о помощи.
Тогда Забава легла в кровать, придвинулась к мужу и мгновенно уснула.
Она увидела горные хребты, пологие, поросшие лесом. Потом – небольшую поляну между скал и кусты бузины, усыпанные темно-красными ягодами. На невысоком прямоугольном камне сидела женщина и пряла. Забава не видела ничего: ни лица, ни платья - только руку женщины, вращающую веретено.
– Ну что же ты? – раздался приятный низкий голос.
– Пряжа-то кончается, а ты все не идешь. Смотри, как бы поздно не было.
– Здравствуй, матушка Мокошь! – поклонилась Забава богине.
– Смотри, какая нынче бузина уродилась! – кивнула та на склонившиеся под тяжестью ягод ветки.
– Батюшка отведал уж, теперь Еруслана очередь пришла…
– Что ты, Матушка! – воскликнула Забава. – Отрава это!
– Что отрава, твоя бабка про то хорошо знала, а вот ты, видать, дорожку ко мне забыла, - укорила ее Мокошь. – Ну смотри, как Ярило два раза проедет на своих огненных конях - кончится пряжа.
Забава попыталась было еще что-то спросить, да вдруг все пропало. Она вынырнула из сна и увидела, что солнце уже всходит, и Всеволод одевается, с теплой лукавой улыбкой поглядывая на нее.
– Проснулась, - прошептал он ей в губы, наклоняясь и прижимая ее к себе.
– Не уходи, - почти одними губами ответила она, обнимая его широкие плечи и зарываясь в темные волосы.
– Если б знала ты, как хочу остаться, - усмехнулся Всеволод. – Век бы губы твои целовал, да с ложа не поднимался. Да нельзя. Не один я - народ за мной. Беда люду простому грозит, коли князь слаб.
Всеволод отошел от кровати и, надев на руки узорчатые серебряные браслеты, снова повернулся к Забаве.
– Не ищи меня нынче. Мы с Храбром да с воеводой совет держать будем.
Хотел уж было выйти, да Забава вскочила с кровати, обняла, повисла на муже.
– Погоди! Скажи, как найти старое капище. Ратибора возьму, Лушу, еще кого из твоих да поеду, богине поклонюсь.
– Что ты, Забава! – отстраняя от себя жену и удивленно глядя в ее сверкающие глаза, воскликнул Всеволод. – Погоди, будет время, покажу сам тебе и рудники серебряные, и лукоморье, и капище.
«Не понимает!
– отчаялась Забава. – Не слышит и не верит!».
Кровь Мирослава да привычка во всем своего добиваться проснулась в северомирской княгине.
– Не покажешь – все равно уеду! Сбегу, а капище найду!
– отталкивая руки мужа, в сердцах сказала она.