В суровом Баренцевом
Шрифт:
Перед выходом корабля в Скапа–Флоу части экипажа разрешили увольнение на берег.
В те дни английские газеты много писали о боевых действиях англо–американцев во Франции. Помещались и сводки с советско–германского фронта. Помнится, одна из английских газет поместила карту Европы, на которой были нарисованы стрелки — от линии западного фронта до Берлина с цифрой 670, и восточного фронта, проходившего где-то в Польше, с цифрой 650. Цифры эти, было ясно, обозначали расстояние до фашистской столицы. Карту сопровождала жирная надпись: «Маршал Жуков сказал, что он первый будет в Берлине».
Да, мы, русские, очень хотели этого!
На
Вскоре мы с Филимоном набрели на муниципальный парк. Сев на скамейку, один конец которой уже был занят какой-то девушкой, решили осмотреться. По аллеям прогуливались люди разных возрастов. Большинство скромно и просто одеты. В пруду с небольшим островком посередине то и дело сновали лодки.
Наша соседка держала в руках раскрытую книгу. Хотелось поговорить с ней, узнать, кто она, что читает, чем занимается. Но оба мы знали всего несколько десятков английских слов и фраз. Этого было явно недостаточно для беседы.
— Давай попробуем, — предложил все же Лысый и придвинулся к англичанке. Девушка поняла наши намерения и приветливо улыбнулась.
Разговора вначале не получалось, приходилось прибегать к жестам и рисункам на бумаге. Дальше пошло легче. Когда речь зашла о литературе, оказалось, что собеседница ничего не знает о Пушкине и Толстом. Ну это ладно. Но из дальнейшей «беседы» выяснилось, что и о своем знаменитом соотечественнике писателе Джоне Пристли она знает лишь понаслышке, книг его не читала. Это нас удивило.
На следующий день мы покидали берега Тайна. Утром раздался сигнал:
— Корабль к бою и походу изготовить!
К этому времени на левом берегу Тайна собрались провожающие — сотрудники советского посольства с семьями, английские моряки, местные жители.
Первым от причала отошел эсминец «Дерзкий» под брейд–вымпелом [33] командира дивизиона. За ним в кильватере — остальные пять кораблей. На гафеле каждого гордо развевался советский Военно–морской флаг. С берега доносились звуки марша, исполняемого духовым оркестром, прощальные возгласы на русском и английском языках.
33
Брейд–вымпел — широкий короткий вымпел установленного образца, присваивается командирам дивизионов кораблей.
Все свободные от вахт моряки «высыпали» наверх. Отовсюду с мостиков, надстроек, верхних палуб кораблей в адрес провожающих летели слова дружеского привета, лес рук колыхался в прощальном взмахе. На душе у каждого было радостно. Каждый испытывал гордость за свою страну: ведь почести, оказанные нам, ее представителям, это тепло и внимание были данью уважения английского народа к Советской России.
В устье Тайна на кораблях объявили боевую тревогу — в Северном море рыскали
34
Строй кильватера — корабли идут один за другим в одной линии и на одинаковом расстоянии друг от друга.
У механизмов и орудийных систем вахту несли наши моряки (на этот раз без английских консультантов). Правда, на время перехода на каждом эсминце оставались английский инженер–механик и два–три специалиста, поддерживавшие связь с береговыми базами по всем вопросам обеспечения похода.
Лейтенанта Василия Лариошина мучил вопрос: как будет работать «Асдик»? Ведь от исправности и надежности гидроакустической станции во многом зависит боеспособность корабля. Еще больше волновались акустики старшина 2–й статьи Рыжиков, старший краснофлотец Бондаренко и краснофлотец Фролкин.
Но вот «Асдик» включен. Из динамика, расположенного на левом крыле мостика, послышались громкие прерывистые «пи–пи–пи...». Лариошин включил рекордер, регистрирующий работу станции. Перо–самописец начало импульсивные движения по широкой сетчатой бумажной ленте, нанося прерывистые штрихованные линии. Специалисту нетрудно по ним определить наличие подводной цели и параметры ее движения. На всем переходе станцию не выключали — она работала нормально.
Переход занял менее суток. Эсминец еще только вошел в пролив Пентленд–Ферт, являющийся южным входом в Скапа–Флоу, а офицеры, стоявшие на мостике, уже начали по очереди рассматривать в бинокль эту знаменитую военно–морскую базу.
Скапа–Флоу — главная операционная база флота Великобритании. Акватория ее — около 120 квадратных миль, защищена от ветров, имеет выходы в Атлантический океан и Северное море. В период первой мировой войны отсюда адмирал Джеллико вывел «Большой флот» для боя с германским флотом адмирала Шеера. В истории этот бой стал известен как Ютландское сражение.
И вот перед нами открылся огромный рейд, образованный безлюдными скалистыми островами. Корабль направился к месту якорной стоянки. Слева по курсу, у острова Кава, мы увидели странное зрелище: из воды торчали надстройки, кили и днища затопленных кораблей. На некоторых из них ютились домики. Оказалось, что это останки бывшего германского флота Открытого моря, потопленного в 1919 году самими немцами после интернирования. Часть кораблей немцам разрешили потом поднять, а оставшиеся «на кладбище» уже 25 лет напоминали о позорной странице истории кайзеровской Германии.
На рейде Скапа–Флоу стояло много британских кораблей: линкоров, авианосцев, крейсеров. В этой армаде находился и линейный корабль «Архангельск», прибывший сюда из Розайта еще в прошлом месяце. На линкоре размещался штаб Отряда кораблей ВМФ и политотдел.
Как только эсминцы вошли в зрительный контакт с линкором, оттуда семафором передали приказание стать на якорь.
Итак, первый экзамен мы сдали. Переход показал, что принятые от англичан корабли освоены и теперь можно приступать к отработке задач боевой подготовки.