Вадбольский 4
Шрифт:
Увидел в толпе Сюзанну с бледным лицом и рассерженными глазами, вот опять решит, что это я затеял, чтобы произвести на неё впечатление, мужчины только для этого и существуют, не надо было меня оставлять одного, все люди как люди, а я Вадбольский! С мужчинами всегда так, только отвернись, он либо в драке, либо уже щупает афедроны порочных женщин.
Наконец, охрана отхлынула, я уже собрался отыскать своего финансового директора и вернуться с нею домой, но подступили какие-то очень важные тузы и сообщили, что предстоит ещё разговор в кабинете директора Лицея, кое-что надо
Мата Хари сообщила, что охрану великого князя почти всю перебили, уцелели только трое из тех, что оставались снаружи помещения, а вот из террористов удалось захватить живым только одного, сильно израненного охранниками ещё во дворе.
У двери кабинета директора двое охранников, уже новые, явно вызвали подмогу, меня остановили, хотели отобрать револьвер, я попятился.
— Не хотите пускать, не надо. Я пойду домой.
Я повернулся, один зло крикнул:
— Стой! Это же ты положил бомбистов? Ладно, иди с оружием.
В кабинете Зильбергауз, но не в своем кресле, а стоит одинокой горой возле окна, в его кресле мужчина среднего возраста и средней внешности, только взгляд волчий, пахнуло опасностью, но не нацеленной на меня лично, а как бы от сильного и злого зверя, которому пальца в пасть не клади и в глаза не смотри.
Ещё один, уже в военном кителе, стоит рядом с Зильбергаузом и тихо беседует с директором. Когда я вошёл, оба бросили на меня как бы по равнодушному взгляду и умолкли. Сто к одному, разговор шёл обо мне, да и вообще я же знаю, вселенная крутится вокруг меня.
Одинокий волк в кресле Зильбергауза вперил в меня пытливый взгляд.
— Вадбольский, курсант?
— Верно, — ответил я, подмывало ответить «Так точно!» и вытянуться, но тем самым признаю его власть над собой, а с какой стати, я не на службе, для меня старший здесь директор училища Зильбергауз, и меня не колышет, что в его кресло сел непонятный мне чужак.
Он смерил меня недовольным взглядом, понял, не дурак, нахмурился.
— Я глава охранной службы великого князя, — произнес он нехотя сквозь зубы. — Константин Карлович Ренненкампф. У меня к вам, курсант, есть ряд вопросов. Первый, как вы ухитрились застрелить одиннадцать человек?
— Нас в Лицее хорошо учат стрелять, — ответил я и кивнул в сторону Зильбергауза, тот важно надулся и засиял.
Глава охранной службы раздражённо дёрнул щекой.
— Я спрашиваю, как сумели сделать столько выстрелов? Вы за минуту уложили одиннадцать человек!
— У меня нет часов, — ответил я. — Я человек бедный. Но если бы вы вооружили охрану современным оружием вместо того, чтобы учить красиво маршировать и безукоризненно выполнять штыковые приёмы, они бы сработали быстрее меня.
Зильбергауз сделал строгое лицо и с укором в глазах покачал головой. Учащиеся Лицея должны быть полны рвения и почтения к лицам такого ранга и чуть придурковаты с виду, как учил Петр Великий.
— Из чего, — потребовал Ренненкампф, — вы стреляли?
Я молча вытащил кольт из потайной кобуры и положил на стол.
— Вот. Шесть пуль, на таком расстоянии промахнуться трудно. А чем вооружена ваша охрана Государя
Он поморщился, взял в руки кольт, покрутил барабан, рассматривая торчащие головки пуль. Высокий военный повернулся в нашу сторону и со скукой смотрел, как глава службы охраны проворачивает барабан кольта с заполненными ячейками и щупает пальцем выглядывающие рыльца.
Ренненкампф спросил властно:
— Откуда это у вас?
Вопросы выведут меня на скользкую дорогу, я попытался перехватить инициативу, надулся и с самым напыщенным видом сказал громко и возмущённо:
— Правильный вопрос — почему у вас нет таких? Ими же вооружена чуть ли не вся армия Соединенных Штатов! Даже у коровьих пастухов, их у нас называют ковбоями такие! Упущение или предательство? Не можете вооружить армию, понимаю, но хоть элитную службу по охране Первого Лица?
Они переглянулись, могут догадаться, чего это я так, но всё равно нужно по возможности перехватывать нить допроса, отвлекать, моя позиция шатковата, вдруг да кто рассмотрел, что пистолет, из которого я стрелял, был чуточку другим, но в любом случае до пространственной барсетки добраться не дам.
Высокий военный по прежнему поглядывает на меня с вялым интересом, а Ренненкампф переспросил в некотором обалдении:
— Кого-кого?
— Первого Лица, — повторил я с возмущением. — Разве не считаете Государя Императора и Самодержца Российского первым лицом в государстве?.. А в его отсутствие — великого князя и цесаревича?
Он поморщился, я вроде бы переборщил в пафосе, разговор серьёзный и деловой, напомнил требовательно:
— Ваш пистоль шестизарядный, однако вы застрелили одиннадцать человек?
— Ковбои любят стрелять сразу с двух рук, — ответил я на этот раз придурковато лихо, я же молодой парень, что жаждет привлекать внимание. — И ходят с двумя револьверами, это красиво! И подвешивают кобуры чуть ниже обычного, чтобы выхватывать скорее. Но можно и с одним быстро сменить пустой барабан на уже заряженный пулями, как я и сделал. Вы не ответили, почему вашу службу учили в первую очень быть красивой и радовать выправкой августейшие взоры? А умению стрелять не пробовали?
Он поморщился, уже злой, как чёрт, но всё ещё сдерживается. Военный внимательно слушает, поглядывает то на Ренненкампфа, то на меня. Взгляд его строг, но что выражает, понять так и не могу, явно царедворец высокого ранга, их учат с пелёнок держать лицо кирпичом.
Да и Ренненкампф, похоже, побаивается этого надменного красавца, что удивительно, всё-таки глава охраны Императора чуть ли не первый по могуществу человек в империи, или я совсем чего-то недопонимаю.
В дверь без стука заглянул один из военных чинов, сказал торопливо:
— Константин Карлович, там привезли слуг и официантов, что могли быть замешаны.
Ренненкампф мгновенно вскочил.
— Уже? Мне надо допросить лично…
Он вихрем выметнулся из кабинета, военный вздохнул, обогнул стол и по-хозяйски сел на место Ренненкампфа. Встретившись со мной взглядом, устало улыбнулся и приглашающе указал на кресло по ту сторону стола.