Вадбольский 4
Шрифт:
Когда автомобиль высадил меня перед проходной на территорию Лицея, оба охранника прошли следом за мной, вахтер только взял под козырек, а на меня посмотрел, как на врага Государя Императора и уже каторжника. Автомобиль остался, будет ждать то ли их, то ли меня, то ли меня под конвоем.
На той стороне народу многовато, разгуливающих почти нет, кучкуются. Я ещё издали услышал возбуждённые голоса, дескать, финал турнира сорван, что теперь будет?
Конец света будет, ответил я мысленно. Для вас, дурачье, все четырнадцать миллиардов
Из одной группки выбралась Сюзанна, бросилась ко мне навстречу.
— Вадбольский!.. Что ты опять натворил?
— Ваше сиятельство, — вскрикнул я. — Клянусь, я Вадбольский, а не Бакунин, что бы вам тут не наговорили! А вам пора взад, там столько работы! Здесь всё, хана, капец и вообще тьма египетская.
Она покачала головой, в лицо мне всматривается с тревогой и неким ожиданием.
— Вадбольский, во что вы влезли?
— В интересную жизнь, — ответил я подчеркнуто бодро. — Мне пока не велено, покидать Лицей, но вы свободны, как некая птица, что хоть и не долетит до середины Днепра, но в автомобиле до имения Белозерское — запросто!
— Нет, — отрезала она, — я дождусь решения. Вас тут в чём только не обвиняют! Многие почему-то уверены, что вы один из заговорщиков! Но по мне это слишком сложная конструкция, все мы предпочитаем решения попроще.
— Да, — согласился я, — я человек простой и простодушный.
— Но хитрый, — досказала она. — И… скрытный.
Нас рассматривают во все глаза, но приближаться не осмеливаются, ну что за страшная слава теперь у меня, однако со стороны женского корпуса в нашу сторону торопливо двинулись сразу три барышни, по погоде в тёмных пальто, шляпках и с раскрытыми над головами зонтиками.
Спешат так, словно я вот-вот исчезну, по крику петуха что ли. Первой подошла Глориана, за ней Иоланта и Анна Павлова, все румяные, с блестящими от возбуждения глазами, только Глориана старается удерживать ледяное величие.
— Вадбольский, — сказала она высокопарно, — мы верим в вашу невиновность. Если понадобится, приложим все усилия, чтобы помочь вам.
Я ответил, кланяясь:
— Ваше высочество, да всё путём. Там передрались все, не знают, чем-то меня наградить или застрелить на месте, но я оптимист, верю, мы с вами ещё потопчем зелёный ряст в Щелях и за ними. За Щелями только есть жизнь, ваше высочество, уж поверьте!
Ждать пришлось до следующего утра, вызвали к директору уже на рассвете. В кабинете Зильбергауза перед его столом офицер в мундире императорской гвардии, что-то тихо объясняет сидящему в кресле директору Лицея.
Увидев меня, умолк и распрямился, я переступил порог, лихо прищёлкнул каблуками.
— Кадет Вадбольский по вашему повелению!
Зильбергауз посмотрел пристально, словно выбирая линию поведения, наконец милостиво повел рукой, словно рассыпал передо мной горсть бисера.
— Вадбольский…
Офицер, которого назвал Серёжей, угодливо склонился.
— Так точно, дядюшка.
— Так что всё пройдет хорошо, — сказал Зильбергауз. — Кто-то требовал засадить тебя в каземат и подвергнуть допросу, но Государь Император сказал, что это не по закону. Велел отпустить тебя и даже представить к награде.
Я буркнул:
— А под наградой что-то будет?
Он не понял, переспросил:
— А что должно?
— Ну типа пачки ассигнаций, — сказал я смирнёхонько. — Это было бы лучше для бедного барона.
Офицер дёрнулся и посмотрел на меня с отвращением. Зильбергауз сказал с упреком:
— Не говори так о наградах!.. А денежное вознаграждение будет обязательно. Всегда бывает. Ты вряд ли будешь исключением. Хотя кто знает. Ты слишком дерзкий, словно твой папа королей гоняет длинным веником.
Я спросил:
— Спасибо и на том. Так я пошёл?
Он изумился:
— Куды? Сиди и жди.
— Чего? У моря погоды?
Он указал взглядом на офицера, который Серёжа.
— Придёт вызов из Канцелярии, понял? Насчёт тебя уже решено, но пока не полностью.
— Многие хотели повесить?
Он улыбнулся.
— И сейчас хотят, но Его Императорское Величество Николай Первый не согласились с выбранной цесаревичем наградой, велели денежную премию увеличить впятеро, перстень подарить с императорский печаткой, а для парадной одежды золотой кинжал с рубинами. Только орден велел оставить прежним.
Я пробормотал:
— Его императорское Величество Государь Император весьма щедр.
— Очень, — согласился Зильбергауз, — но не чрезмерно. А что великий князь хотел отделаться незначащей наградой, так это от скромности. Он не считает, что его жизнь — великое достояние, потому и награждать за его спасение надо без шумихи и скромно.
— Ему виднее, — сказал я в замешательстве. — а впятеро… это сколько?
Он улыбнулся.
— Я так и думал, заинтересует это больше всего. Вот уж точно не родовитый аристократ, у которых денег куры не клюют.
— Точно, — согласился я. — у меня не только денег, даже кур нет.
Часть третья
Глава 1
В Лицее пришлось прождать целые сутки, снова переночевал, но утром выдернули, усадили в автомобиль и погнали в сторону дворцового квартала. Как я понял по маршруту, везут к новому царскосельскому дворцу, который постепенно начали называть Александровским, так как был построен по Указу Екатерины Второй в подарок к женитьбе внуку Александру, тогда ещё великому князю, старшему брату нынешнего императора. Огромный, похожий на старинный небоскреб, положенный на бочину, вытянутый, да ещё с двумя флигелями по бокам.