Вадбольский 4
Шрифт:
Вход во дворец в центре, там два ряда колонн, тоже под старину типа коринфского ордена.
Автомобиль остановился, навстречу по ступенькам бодро сбежал молодцеватый но не молодой мужчина в мундире обер-камергера. Я малость прифигел, это же главный придворный чин, все остальные ниже!
Встретить меня могли послать обер-шенка, а то и вовсе обер-шталмейстера, не говоря уже о камер-фурьере, гоф-фурьере, мундшенке или тафельдекере, но только обер-камергер имеет право представлять императору получивших право на аудиенцию, так что теперь меня введут в кабинет императора
— Курсант Вадбольский, — произнес он красивым баритоном и сделал церемонно приглашающий жест. — Государь Император великодушно соизволил вам дать аудиенцию у себя в кабинете. Следуйте за мной.
— Ага, — ответил я утер нос рукавом, зябко повел плечами, мол, погода слякотная, — щас, уже иду.
Он даже бровью не повел, опытный, может быть я не первый так кочевряжусь, Суворов ещё не такие трюки выкидывал, князья и герцоги дорогу протоптали, иные тоже взбрыкивали, показывали, что им не так и потрясно, у них тоже дворцы и своя гвардия.
Ладно, молча пошёл следом, стараясь не слишком вертеть головой по сторонам, это по плебейски, аристократы всегда невозмутимы, хоть фигу им под нос поднеси.
Перед колоннами две мраморные статуи, меня передёрнуло, вроде бы древние греки, но надписи «Юноша, играющий в бабки» и вторая «Юноша, играющий в свайку», хрень какая-то, смесь французского с нижегородским и то лучше, чем эти древние греки в лаптях.
Поднялись по ступенькам в залы парадной анфилады, так это называется, там везде белый мрамор, ещё залы, часто переплетающиеся и переходящие один в другой, не знаю такого стиля, здесь он по всей пафосной красе.
Провожатый сказал почтительнейшим голосом:
— Здесь Его Величество Государь Император Самодержец всея Руки любит бывать со всей семьей!.. Так что если встретимся, вы должны остановиться и, замерев в полнейшей почтительности, отвесить глубокий поклон и не разгибаться, пока августейшие особы не пройдут мимо.
— Надеюсь, — сказал я, — никого не встретим.
Он сказал наставительным голосом:
— Нужно надеяться, что встретим!
— Почему?
— Это же такое счастье лицезреть Его Императорское Величество или Его Императорское Высочество!.. И быть облагодетельствованным милостивым взором…
Я промолчал, повезло, никого не встретили, никто меня не отблагодетельствовал, а то могут догнать и ещё отблагодетельствовать, застывшие с длинноствольными ружьями гвардейцы на входе и в коридоре входят в категорию «никого». Так дошли до двери, при подходе обер-камергер всё больше подбирался, распрямлял плечи, принимал осанистый вид, но когда по стуку открыл дверь, сразу стал меньше ростом и согнулся в поклоне.
— Ваше величество…
Кабинет роскошен, мебель шикарная, как сам исполинский стол из тёмного дерева, так и стулья, два дивана, высокие книжные полки с книгами и фарфоровыми статуэтками.
За столом сам император, а чуть сбоку немолодой мужчина с заметным брюшком, камзол из дорогого сукна, широкая алая лента через плечо и россыпь орденов и звёзд. Граф Фёдор Матвеевич Апраксин, подсказала тихонько Алиса, тайный советник, один из трёх
У императора ни одного ордена, вообще скромная офицерская одежда, понимай как хочешь.
— Ваше величество, — повторил обер-камергер, — объект доставлен…
Император кивнул, сделал небрежное движение кончиками пальцев, камергер тут же испарился за дверью. Я стоял молча, не зная, нужно ли мне что-то говорить, а они оба смотрели на меня с некоторым интересом, как на щенка, перебегающего дорогу.
— Вадбольский, — произнес император неспешно, — снова прислали по вам бумаги. Баронет из Сибири, что получил от графа Басманова в подарок имение, на основании чего граф вас возвел в баронское достоинство… очень интересный человек. Несколько драк и пара дуэлей… Ну, это обычное, интереса мало. Но в этой вот папочке подробные сведения, что вы создали некий вид спичек, лучше продаваемых в Империи?
Я слегка поклонился.
— Ваше величество, ваши службы работают оперативно.
Он чуть поморщился.
— Как видите, не совсем. Иначе не пришлось бы вам спасать августейшую семью.
Я промолчал, я не спасал августейшую семью, а старался остановить террористов, ну да ладно, нужно все трактовать в свою пользу хоть и задним числом.
Он смотрит очень внимательно, ощущение такое, словно понимает, что я думаю. Апраксин подвигался в кресле, словно собирается в нём лечь спать, сказал ворчливым голосом:
— Ваше величество… там у вас на столе ещё докладная, что этот юноша не только самолично застрелил одиннадцать человек и зарубил двоих, но он ещё и усовершенствовал винтовку Бердана, что вообще-то важнее всего.
Император взял другой листок, бегло просмотрел, поднял на меня взгляд смертельно усталых глаз.
— Ну, это дело других служб. Я же оставил за собой только самую необременительную. Вас, барон Вадбольский, рекомендовали примерно наградить, чтобы всё видели, подвиги не остаются без внимания Отечества и августейшей фамилии.
Апраксин, кряхтя, вылез из кресла, придвинул императору по столешнице красивую коробочку размером с портсигар. Император встал, вышел из-за стола, сделал шаг ко мне. Высокий, хорошо сложенный, он сам смотрится тем рыцарем, что на турнирах выбивает копьём одного сильнейшего противника за другим.
— Барон Вадбольский, — произнес он сильным и торжественным голосом, — за личный подвиг вы представлены к награде. В комитете мнения разделись. Вы не служите в армии, так что воинские награды вам не по чину, но двое моих генералов убедительно доказали, что вы учитесь в Лицее на инженерном факультете, а там та же воинская наука, упражнения, учения, углубленное изучении тактики и стратегии, как и на воинском, вы уже будущий офицер. Потому вам жалуется орден святого Георгия четвёртой степени с бантом на алой ленте и серебряными мечами. Плюс золотая сабля с надписью «За храбрость». А также, это уже инициатива августейшей государыни Александры Фёдоровны, денежное пособие, чтобы герой не был стеснен в средствах.