Вечный огонь
Шрифт:
Вдруг на улице показались двое. Один что-то говорил по-немецки, другой отвечал по-русски: «Не понимаю». Это возвращались с вечеринки хозяин со своим постояльцем. Нам не составило никакого труда взять немца, связать ему руки, засунуть в рот кляп и на глазах у изумленного крестьянина увести к подводам.
Задача выполнена. Можно и в путь-дорогу. Но вот перед нами гараж.
— Может, подожжем, — сказал мне Черняк, показав на сарай, к которому вела глубокая автомобильная колея.
«Неплохо бы аккумулятор достать, — мелькнула у меня мысль. — Для приемника
Мы подошли к сараю. Присмотрелись: часового нет — то ли погреться ушел, то ли за пересменщиком отправился. Не раздумывая, подбежали к воротам, но они оказались на замке. Тогда мы вынули окно, забрались в гараж и стали снимать аккумулятор. Однако, сколько ни бились, аккумулятор снять не смогли: видать, не мастаки были возиться в чужих машинах, да к тому же еще в темноте. После этого нам ничего не оставалось делать, как поджечь сарай. Я выпустил из одной машины бензин, вылез из гаража и через окно бросил под машину зажженную паклю.
Мгновенно огонь охватил все строение. Мы бросились к подводам и скрылись во мраке ночи. В гарнизоне поднялась тревога. В небо взметнулись ракеты, началась беспорядочная стрельба.
Мы благополучно вернулись в штаб соединения. Захваченный в плен гитлеровец оказался солдатом-пограничником Рудольфом У.
— Зачем прибыли в Белоруссию пограничные подразделения? — спросили мы его.
— За порядком следить, — ответил пленный. — Мы уже были в Чехословакии, в Польше, а теперь к вам приехали. Наш командир говорит: «Несите службу хорошо, чтобы в тылу армии было спокойно».
Нам стало ясно, что фашистское командование использует пограничные подразделения в карательных целях.
Во время рейда мы встретились с группой воинов Красной Армии, еще в первые дни войны попавших в окружение. Возглавлял ее генерал-майор Михаил Петрович Константинов. Они пробивались на восток, к линии фронта.
— Давайте будем воевать вместе, — предложил Козлов генералу.
Константинов сказал, что он солдат и его место на фронте, по после некоторого раздумья добавил:
— А впрочем, и здесь фронт. Я готов выполнять любые указания обкома партии.
Вскоре у нас состоялось очередное заседание обкома. По его решению Михаил Петрович Константинов был утвержден начальником штаба соединения. А его группа в составе 40 человек влилась в партизанский отряд.
Был конец марта. Появились первые признаки весны. Дороги почернели и разбухли. В низинах зазвенели ручьи. Надо быстрее возвращаться на свои базы. Если застанет в дороге весенняя распутица, то из Полесья до лета не выберешься. Поэтому 2 апреля, после разгрома отрядами А. Далидовича, Н. Розова и В. Коржа крупного вражеского гарнизона в Постолах Житковичского района, штаб соединения отдал партизанским отрядам приказ возвращаться на свои прежние базы.
Подпольный обком и штаб соединения направились в деревню Фомин Рог Любанского района.
В результате рейда ряды партизан удвоились, бойцы и командиры прошли хорошую школу борьбы с оккупантами. Обогатились опытом руководства крупными операциями и мы, руководители обкома
Голос родной столицы
Шестое апреля 1942 года. Ясный солнечный день. На голубом небе ни облачка. Дует тихий теплый ветерок. В стороне от деревни слышен шум прилетевших болотных птиц. На многих домах и сараях ремонтируют свои гнезда аисты. Весна… В деревне Фомин Рог Любанского района в одном из крестьянских домов царит большое оживление. Здесь кроме членов обкома собрались секретари райкомов партии и командиры отрядов В. Меркуль, А. Луферов, П. Петрушеня, В. Заяц, И. Жижик, А. Далидович, Д. Гуляев, Н. Розов, А. Львов, А. Патрин, Г. Столяров, А. Пакуш и другие. Люди сидят на лавках, стоят у печки и у дверей, курят, переговариваются друг с другом. У всех приподнятое настроение.
Скоро начнется расширенное заседание областного комитета партии. Я гляжу на товарищей, и мне почему-то припоминаются довоенные дни. Не так ли, как сегодня, мы собирались когда-то в Минске, в обкоме партии! Бывало, до начала заседания встретишься и переговоришь со всеми друзьями. И тобой владеет такое чувство, будто сам во всех уголках области побывал, на все своими глазами посмотрел.
— Ну что ж, товарищи, зиму-то пережили! — говорит Василий Тимофеевич Меркуль. Он улыбается, глаза его светятся радостью. Но в голосе угадываются лукавинки. Василий Тимофеевич посматривает на собравшихся, хитровато щурит глаза: — А ведь кое у кого прошлой осенью поджилочки тряслись. Не перезимуем, мол…
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — прерывает Меркуля Александр Иванович Далидович.
Люди смеются.
Но вот секретарь подпольного обкома партии Василий Иванович Козлов постучал карандашом по столу. Все притихли, успокоились.
— Ты, Александр Иванович, нам не угрожай, — шутливо обратился он к Далидовичу. — Глаз — штука полезная, его беречь надо. А старое вспомнить не мешает. Мы сегодня и собрались для того, чтобы подвести итоги первой военной зимы. Нужно поговорить, что у нас было хорошего, что мы недоделали, в чем ошибались. Партия учит нас извлекать уроки и из хорошего, и из плохого. Все это на будущее пригодится…
Секретарь обкома был, разумеется, прав. Сейчас даже трудно себе представить, как бы развивалось партизанское движение на Минщине, если бы обком и созданные летом и осенью партизанские отряды ушли на зиму в советский тыл.
Выступавшие говорили о том, что зима не прошла даром. Отряды стойко преодолевали трудности, накопили немалый боевой опыт, выросли численно, нанесли ощутимый урон противнику.
А сейчас весна. Скоро наступит лето. Перед нами встанут новые, более серьезные задачи, которые потребуют максимального напряжения сил. К этому нам надо быть готовыми.