Вечный огонь
Шрифт:
Мы успокаивали ее, как могли. Когда она перестала плакать, я ласково сказал ей:
— Везде сейчас горе, родная. Мы, партизаны, тоже не знаем, где сейчас наши семьи, живы ли они. Может, вот так же сожжены, как и твои дети. Но слезами горю не поможешь. Надо бить фашистских извергов, как бешеных собак. Бить каждый день, чтобы спасти жизнь других людей. — И я посоветовал ей идти в партизаны.
— Чем же вам помогу, родные? — спросила она, удивленно пожимая плечами. — Видите, какая я стала, — совсем старуха. И руки у меня дрожат, и сердце комком сжалось от горя, и голова словно свинцом налита. Такие вам не нужны.
— Нужны, мамаша, — сказал Антон Филиппушко.
— Спасибо на добром слове, — поблагодарила
Мы распрощались с женщиной и ушли. И чем дальше углублялись на территорию Октябрьского района, тем страшнее картины попадались нам на пути.
Гитлеровские каратели, осуществляя тщательно разработанную людоедскую программу массового истребления советских людей, до основания сожгли деревни Курин, Смута, Хлебова Поляна, Ковали, Ловстыки, Карпиловка, Рудня, Лески, Рудобелка, Смыковичи. В огне пожарищ погибло более четырех тысяч жителей — в основном стариков, женщин и детей.
Мы зашли в деревню Ловстыки. Деревни, собственно, не было. На пепелище мы встретили лишь несколько человек — все, что осталось от большого сельского коллектива. Они остались в живых только потому, что до прихода карателей успели убежать в лес. Нам рассказали, что фашисты согнали все население деревни в сарай и подожгли его.
В деревне Рудобелка каратели штыками и дубинками согнали женщин, детей, стариков — всех, кого схватили, — в клуб спиртзавода, заколотили двери и подожгли здание. Солдаты подали генералу, руководившему карателями, стул. Он развалился на нем в небрежной позе и, попыхивая сигарой, наблюдал за горящим зданием. Фашист ухмылялся, когда слышал крики гибнущих людей. Он заметил, как одна обезумевшая от ужаса женщина вытолкнула из окна трехлетнего ребенка. Генерал дал знак, и солдаты схватили ребенка, подняли его на штыки и кинули в огонь. Каратели не отходили до тех пор, пока помещение полностью не сгорело, а потом подожгли деревню и поехали дальше продолжать свои злодеяния.
Мы узнали также о чудовищных преступлениях гитлеровцев в Поречском сельсовете. Фашистские людоеды зверски расправились с семьями партизан Аникея Костюкевича, Андрея Есмановнча, Ивана Костюкевича и других. Дочку Есмановича — медицинскую сестру Веру— в сильный мороз они водили по деревне, голую и босую, надругались над ней, а потом бросили в горящую баню. Партизану Клепусевичу каратели выкололи глаза и повесили его.
И так на всем пути сплошные пепелища.
Наконец мы добрались до отряда Героя Советского Союза Федора Илларионовича Павловского. Он встретил нас любезно и гостеприимно, информировал об обстановке в районе, о недавних боях с карателями. Мы узнали, что отряды, общее руководство которыми осуществлял Павловский, провели ряд успешных боев с гитлеровцами. Партизаны разгромили несколько гарнизонов, нападали из засад на вражеские колонны, захватили в плен много гитлеровцев. Все это вывело из себя фашистское командование. Оно бросило против партизан эсэсовскую дивизию, но отряды, нанося удары по карателям, смелым маневром сумели расстроить планы противника и уйти от преследования.
— Гитлеровцы учинили неслыханное злодейство, — говорил Павловский. — Под видом борьбы с партизанами они нападали на мирных советских жителей, сожгли немало деревень. Каратели превратили часть района в «зону пустыни». В огне погибло много женщин, детей, стариков.
Павловский достал из полевой сумки и подал мне фашистскую газету, издававшуюся на русском языке под названием «Новый путь».
— Почитай, — сказал он, показав на подчеркнутые карандашом строки.
В заметке сообщалось, что «доблестные воины фюрера уничтожили на территории бывшего Октябрьского района шесть тысяч партизан».
— Сколько людей вы потеряли в боях? — спросил я у Федора Илларионовича.
— Немного, —
— Значит, шесть тысяч убитых партизан, о которых сообщают фашисты, — ни в чем не повинные женщины, дети и старики? — переспросил я.
— Да, это наши мирные люди…
«Есть ли предел жестокостям и подлости гитлеровцев? — подумал я. — Как могут эти звери ходить по нашей земле, дышать нашим воздухом?»
— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался я у Павловского.
— Четких планов пока нет…
Этот ответ, особенно тон — спокойный, вялый — меня удивил.
Я побывал в отрядах и заметил, что после недавних боев чувствуется спад боевой активности, появилось настроение немного передохнуть.
Возвратившись в обком, я доложил о своих наблюдениях и разговорах с командирами партизанских отрядов Полесской области на специальном заседании областного комитета партии. С информацией выступили и другие представители, побывавшие в Полесье. Во второй половине апреля 1942 года обком принял решение взять на себя руководство партийным подпольем и партизанским движением в Полесской области, а партизанские отряды подчинить штабу соединения. С этого времени наше соединение стало называться «Партизанское соединение Минской и Полесской областей».
Жизнь выдвигала перед нами и другую ответственную задачу: требовалось усилить партизанское движение в районах, расположенных вблизи Минска. Ведь именно через этот город проходили основные коммуникации, связывающие Германию с центральной группой войск. В районе Минска можно было наносить наиболее ощутимые удары по врагу. Для улучшения руководства партийным подпольем и борьбой с оккупантами в тех районах обком партии и ЦК КП(б)Б в мае — октябре 1942 года создали Слуцкий межрайонный комитет партии во главе с секретарем обкома Иваном Денисовичем Варвашеней и Минский — во главе с Иваном Леоновичем Сацункевичем. Для руководства партийным подпольем и партизанским движением в северных районах области Центральный Комитет КП(б)Б направил из-за линии фронта Борисовский межрайком, который возглавил Павел Антонович Жукович. Этот партийный орган приступил к работе в начале октября 1942 года. ЦК постоянно заботился о подборе партийных кадров. Из Москвы были присланы секретари Смолевичского, Заславского и Узденского подпольных райкомов партии Г. Д. Довгаленок, Н. С. Степанов и И. Ф. Дубовик.
Слуцкий, Минский и Борисовский межрайонные комитеты партии сыграли важную роль в организации партийного подполья и партизанского движения. Они были тесно связаны с массами, хорошо знали положение дел в каждом отряде, конкретно, по-деловому руководили партийной работой на местах.
На повестку дня встал вопрос об установлении и поддержании прочной и надежной связи со всеми районами и партизанскими отрядами области. Особенно остро чувствовалась необходимость связи с Центральным Комитетом Компартии Белоруссии.
Наши инструкторы и связные ходили во все районы Минщины, передавали указания обкома районным комитетам партии, командирам отрядов, приносили от них нужные нам сведения. Но эта связь была трудной, опасной и, главное, неоперативной. На первых порах она в какой-то мере устраивала нас, но теперь, когда партизанское движение разрослось вширь и вглубь, уже не могла удовлетворить.
Значительно труднее было организовать связь с советским тылом — Большой землей. Я уже не говорю о том, что по оккупированной территории надо было пройти несколько сот километров. Наши люди не считали это особой трудностью. Они научились выбирать нужные дорожки и тропинки, обходить вражеские гарнизоны и посты, обманывать гитлеровцев. Главное препятствие — прифронтовая полоса и сам фронт. Здесь трудно остаться незамеченным. Связного подстерегали патрули, минные поля и проволочные заграждения. Наугад здесь не пойдешь: надо до мелочей знать местность, стыки между частями и подразделениями, стоящими на фронте.