Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага
Шрифт:
«Если бы на одной чаше весов лежали жизни множества людей, а на другой — одна твоя, скажи мне сама, что бы ты выбрала?»
Я даже завыла тихонечко.
Что происходит?! Зачем им нужен мой Дар и моя память? Зачем?! Резко останавливаюсь.
Впереди кто-то был.
Впрочем, я сразу поняла, что это не живой человек, а что-то потустороннее, поэтому не испугалась.
— Р-ррраууу…
Затыкаю уши. Неведома зверушка попыталась просверлить воем череп. Иду вперед.
Нащупала короткую жесткую шерсть на мускулистой холке, уши, нос, что-то влажное, клык…
Зверюшка
— Собачка? — прошептала я. Отдернул морду.
— Зачем пришел? Кто ты?
Могла бы и не спрашивать — пахло смертью. Сырою кладбищенскою землей, мертвячьей безнадежной тоской и близостью Бездны.
— Грим, что ль? Моренин демон-пес? А мне сказали, ты просто выдуманная сказка…
— У-аррр…
Он прижимался к стене, ворчал, недовольный моими прикосновениями. Обычно меня зверюшки любят…
— Р-ррр!
— Я спешу! Ты зачем пришел?
Не помню точно, но, по-моему, демонолог что-то говорил про Грима. Может, это они его послали? Зачем? Притащить меня обратно? Или убить? А эта собачка на такое способна? Вроде как да, насколько я помню из когда-то прочитанного. Так не нападает. Вообще такого еще не было, чтоб на меня собака напала, глажу морду. Уши прижаты, острые, плюшевые, лапа огромная, тяжеленная.
— Что, натравили? К Море забрать меня пришла? Ах ты, плохая собака, плохая…
В холке потусторонняя псина была с меня ростом. Шумно обнюхивала, дыша в лицо пеплом и тленом. И что мне с ним делать? Точно, точно, демонолог сказал что-то вроде «лучше Грим или Фирэа, чем Коронация». Фирэа — демон, выкормыш жрецов Морены, жутко могущественная и кровожадная тварь, как говорят, мало кто из экзорцистов может с ним справиться. А Грим — гораздо более древнее существо, но похожее, тоже в Черно-Белых войнах использовался жрецами, как оружие… Вот и все, что я о них знаю…
Моренин пес на меня так и не напал. Даже позволил себя обнять. Почему — да откуда я знаю? Может «своих не трогаем», я же люблю у Бездны ошиваться, Моренина печаточка на мне наверняка есть. И демоном пахну. А, может, Первое Заклинание и впрямь настолько действенно?
Давным-давно…» — лекция по истории магии, напевный голос Агатынь — «Давным-давно, в незапамятные часы, когда ни нынешних государств, ни даже народов и в помине-то не было, когда впервые треснула ткань мировая и в первый Прорыв скользнули первые твари нести невиданный доселе ужас в мирные, ничего не подозревающие селенья, когда тьма и ад воцарились в благословенной Таллиатской земле — из всех смельчаков, бросивших вызов бесплотному, лишь один сумел победить.
Предания не сберегли ни имени Первого Таллиатского Мага, ни названия его народа, ни возраста, ничего. Кто он был? Отважный вождь, спасавший свое племя или мать, защищавшая своих детей? Старый мудрый шаман или беспечный юноша? Сохранилось только заклинание, одно-единственное, что тот первый передал своим ученикам. Одна-единственная руна, переписанная в тысячах древних магических трактатов. Перечеркнутый жук-скарабей.
«Не бойся».
Хорошо, что вспомнила. «Вот так просто» — сказала я себе. — «Не бойся! Хладнокровно обдумай все — и выход обязательно найдется!»
Какие у меня еще варианты,
Не факт, кстати, что смогу сбежать. И еще — тогда уже точно подтвержу версию с одержимостью. Или с убийством Майт. Кто ж, если он невиновен, в здравом рассудке будет бежать?
Ежусь лопатками. По спине бегут мурашки, как будто чей-то внимательный, неприязненный взгляд нашаривает меня сквозь камень стен, хочется затаиться и не дышать. Ищут. Меня кто-то ищет… Надо срочно хоть что-нибудь делать, или все размышления окажутся глубоко бесполезны…
Скрыться бы как-то от этого поиска…
Глядя на личного пса Смерти я вдруг вспомнила вычитанный когда-то в одном черномагическом трактате способ создать впечатление, что человек умер. У куратора Леонарды со мной есть ниточка эмпатической связи. Это ее взгляд я, наверное, сейчас чувствую. А когда человек умирает, связь обрывается… и вкус Бездны. Даже немаги, говорят, иногда чувствуют…
— Мора…
«Мы давно знакомы…»
Давно. Я умирала много раз. В детстве, ну, после того случая с сестрой. Не то, чтобы я что-то специально для этого делала… просто вот так оно получалось. То обсыплет чем-то непонятным, то траванусь, простуды вечные, змея однажды укусила… Я холила и лелеяла каждую болячку, никому не жаловалась до того момента, когда уже не могла встать. «Ведьма — шипела мать — еще мне всех детей перезаразишь! К нечистой и зараза всякая липнет! То Белобог тебя наказывает!» а мне было хорошо. В душу вселялся удивительный покой, мне мерещились бескрайние океаны, ни разу в жизни не слышанный мною вьявь шум прибоя…. Скоро улечу навеки от этого шипения, от этих голосов, остается только лежать и ждать… Потеряв право распорядиться своей жизнью, я забыла, что заставляет людей бояться смерти.
Даже не знаю, что меня каждый раз удерживало. Долго, днями, неделями стояла на самом краю, а последний шаг так и не сделала. Что-то заставляло возвращаться обратно. Выздоравливала как-то очень быстро, иногда мне казалось, домашние разочарованы. Они-то и простить меня за все прегрешения успели, и оплакать, и даже участочек на кладбище уютный подобрать, и все зазря…
Ну так что же… Хорошо. Я умру. Это сложно, но придется — жить очень хочется. Раз я справилась с зовом Бездны тогда, глупым ребенком, сейчас тем более справлюсь.
Волны Бездны могут смыть все. Даже ауру, они глушат любые излучения. Тонкий слой воды перчаткой обнимает руку, поднимается выше, касается лица… Почти сразу начинаю мерзнуть. Как в прорубь нырнула — холод начинает жечь. Но я выдержу. Тот, кто ищет меня, услышит только этот смертельный холодок…
Грим шумно принюхивался, совсем как настоящая собака. Тихо рыкнул один раз, второй, ткнулся носом мне в ладонь и будто начал проваливаться в никуда. Под моими руками растаяла морда, мощная спина, последним выскользнул хвост и ощущение чужого присутствия пропало.