Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага
Шрифт:
А теперь — убраться с дороги. Пускай гадают, куда делся труп. По ауре они меня теперь не учуют… хм, надеюсь. А я их — учую, я буду очень внимательна. Если мимо пройдут, надеюсь, успею спрятаться.
Правда, есть и другие способы найти человека. Ту же муху зачаровать, через глаза ее посмотреть… Хотя где они муху зимой найдут? И в стенах Академии следилки плохо работают.
Во мне просыпался азарт — действовать! Узнать правду! Зачем Леонарда это делает?
Я ведь знаю свою наставницу. Я знаю, что у нее должны быть веские причины так поступить. Жизни многих людей, она сказала…
Я знаю, что
Бабуся была слабым магом. Иногда, после очередного больного она падала без сознания и лежала, к моему ужасу не приходя в себя по несколько часов… Такова участь белой ведьмы, говорила она мне. Магия требует жертв, ничего не поделаешь. Путь белого мага — путь жертвенности…
Ы-ыы… Вцепляюсь зубами в косу.
Но с другой стороны — почему я обязана верить? Почему я не имею права даже узнать причину, по которой обязана пожертвовать Даром?! С чего она решила, что может выбирать мою судьбу, жертвовать мне или нет?! Это мне решать!!! Мне!
Я должна во что бы то ни стало узнать правду. И у этой истории есть только один свидетель, из которого я смогу вытрясти правду, ибо с мертвыми гораздо лучше нахожу общий язык, чем с живыми.
Тело Чокнутого должно лежать в мертвецкой, всех умерших в Найкаре магов отправляют сюда отлежаться несколько дней, трупы исследуются, иногда проводятся ритуалы очищения во избежание всяких казусов. Бывает иногда с магами, особенно темными. Встают. Душа-то отлетела, а в теле энергия накопленная остается, у мага энергии-то больше, чем у обычного человека, и еще темные сущности какие-нибудь могут внутри засесть, и проклятия… В прошлом году один, мертвяк особо злобный и драчливый, таки сбежал. Вся Академия, затаив дыхание, наблюдала, как по двору носится голый рычащий мужик с дрыном и куча вопящих некромантов. Признаюсь, болела за мертвяка, ибо это была стойкость, достойная баллад! Окруженный врагами, один против многих, он не пасовал ни перед самыми могущественными заклятиями упокоения, ни под ливнем святой воды, расшвыривая магов своей палкой, аки щенят, и только предательский удар сзади по черепушке серебряным кастетом сразил героическое умертвие. Но торжество некромантов длилось ровно до того момента, пока кто-то спросил у них «А почему ваш зомби какой-то живой и дышит?»
Я вспомнила эту историю, когда в темноте позади меня раздался шорох. Замерла. Тьма пялилась сотнями мертвых глазниц. Экспонаты, все чудища мира собраны здесь, вся кафедра некромантии — сплошной музей…
Где-то слева зловещее захихикали и в ту же секунды лицо, руки, ступни опутала липкая, цеплючая паутина!
— А я жда-аал… А я зна-аал, что ты придешь, воровка-аа…
Вспыхнул свет. Предо мной стоял, щурясь, худой взьерошенный парень в черном. Улыбка медленно сползала с его смуглой скуластой физиономии.
— Прошу прощения, я думал…
— То, что ты думал, я тебе прощаю… — прошипела я, тщетно пытаясь вырваться. — А за все остальное я до тебя ща доберусь…
— Спокойно, спокойно, я все распутаю! А вообще, какого Чернобога тебя сюда занесло? Это подозрительно! Порядочные девушки не шляются ночью по кафедре некромантии!
— Порядочные мальчики вообще не становятся некромантами, потому что ночью
— Именно девушку я и жду… на свидание, — пробормотал парень.
Мне наконец удалось освободиться. Некромант ползал на корточках, поправляя полустертую пентаграмму ловушки.
— Это странно, — подозрительно сказала я. — Вообще-то девушкам цветы положено дарить, а не заклятие обездвиживания. Мне кажется, у тебя непорядочные намерения…
— Цветы?! — взвыл молодой маг. — Цветы есть! Всю голову лепестками обсыпала, как их теперь оттуда выковырять? А ты вообще что тут делаешь?! Ану пошла отсюда! Тоже воровка?
— У вас на кафедре есть что воровать?
— Видимо, да! Экспонаты!
— Не ври! Что с ними делать потом? Экспонаты с вашей кафедры продать невозможно, их можно только подарить. Врагам…
Парень обернулся ко мне:
— Единственный в мире сохранившийся… ну, пусть частично сохранившийся вампир! Их вообще невозможно сохранить, они рассыпаются сразу после смерти, это единственный такой! Их же живых вообще не осталось! Он единственый! Я научку по ним пишу, кинулся — а головы нет!
— Сочувствую… — пробормотала я, тихонько отступая вглубь коридора, чуть не наткнулась на что-то, опустила глаза — на полу стояла стеклянная банка, из которой, надменно кривя алые губы, на меня смотрела любовь всей Бажениной жизни.
Он что, тут Женьку поджидает?
Майти прирезали на алтаре, меня хотят лишить дара, Алитана в дурдоме, а на Бажену тем временем охотится какой-то свихнувшийся некромант! Поужасаюсь происходящему позже, сейчас надо спасать оставшихся своих!
— Это ее украли? И что, профессор за пропажу тебе нагоняй дал? — решила прощупать почву.
— Профессор? Не-э, профессор Айруш добрый. Он мне из своих запасов целый пузырек вампирьего яда отжертвовал, сказал, поймай кого нибудь, обрати и исследуй на здоровье… Так — он, дорисовав пентаграмму, выпрямился, посмотрел на меня подозрительно:
— Ты из студентов? Что ты тут делаешь ночью? Или ты немедленно уходишь, или…
— Или что? — вопросила я, краем глаза наблюдая, как закутанная в черный плащ фигура, уже давно, пока мы с некромантом разговаривали, беззвучно застывшая на пороге, прокрадывается мимо ловушки-пентаграммы, наклоняется и прячет в плаще банку с головой.
Некромант резко обернулся. Секунда абсолютного молчания…
— Стоять, ворюга!!!
Улепетывающая по коридору фигура на ходу обернулась, демонстрируя увесистый кукиш.
Капюшон слетел, открывая взглядам медовую копну волос и черным шарфом завязанные глаза.
— Что?! Стыдно людям в глаза смотреть, воровка?!! — надрывался некромант, хватаясь за длиннющий развевающийся кончик шарфа. Скользкий шелк размотался мгновенно, слетел на пол. Бажена обернулась да так и замерла с приоткрытым ртом, глаза, сощурившись было от яркого света, распахнулись широко-широко, словно не в силах оторваться от некромантова лица…
Кажется, Майтино зелье действует…
Аккуратно поставив банку с головой на пол, Бажена пошла на некроманта. Серые глаза поймали взгляд парня, как удав кроличий, лицо стало совершенно безумным, руки она вытянула вперед, прибавив в сходстве со слепым упырем, нашаривающим жертву.