Великий Гэтсби

Фицджеральд Фрэнсис Скотт

Она не отпускала мою руку, как бы давая понять, что позаботится обо мне… но чуть позже, а сама развернулась к двум молодым девушкам в одинаковых желтых платьях, стоявших у основания лестницы.

— Здравствуйте! — закричали девушки дуэтом. — Жалко, что вы не выиграли.

Речь шла о гольфе, вернее, о финальной встрече турнира, которую Джордан бездарно проиграла на прошлой неделе.

— Вы нас не помните, — сказала одна из девушек в желтом. — А ведь мы познакомились с вами около месяца тому назад.

— Отчего же не помню, — заметила Джордан. — Только вы с тех пор перекрасились.

Я вздрогнул. К счастью,

девушки уже ушли, и это язвительное замечание могла отнести на свой счет разве что надменная луна, неожиданно рано появившаяся сегодня над садом и попавшая сюда не иначе как по недосмотру поставщика — в корзине с провизией.

Изящная золотистая ручка Джордан скользнула мне под руку, мы спустились по ступенькам и решили немного погулять по саду. В сумерках, прямо перед нами, материализовался поднос с коктейлями, мы взяли по высокому бокалу и подсели к столу, где расположились две девушки в желтом и трое мужчин, каждый из них был одинаково невнятно представлен нам как «мистер Мамбл»! [12]

12

От mumble (англ.) — бормотание.

— А вы часто бываете на здешних вечеринках? — спросила Джордан у девушки, сидевшей рядом с ней.

— Последний раз — с месяц тому назад; мы с вами тогда и познакомились, — бойко и смело ответила она; потом повернулась к своей подружке и спросила: — По — моему, ты тоже, Люсиль?

— Да, я тоже, — без запинки отчеканила Люсиль. — Мне здесь очень нравится. Знаете, я вообще редко думаю о том, что делаю, поэтому и живу без забот. В прошлый раз я сидела на стуле, зацепилась за гвоздь и порвала платье. Так он узнал мое имя, адрес — и через какую-то неделю я получила коробку от Круарье, а в ней — новенькое вечернее платье.

— И вы не отправили его назад? — спросила Джордан.

— Чего бы это я его отправляла? Я вообще думала его сегодня надеть, но оно широковато в груди, так что нужно немного перешить. Чудное платье: голубой газ, а отделка — бледно — лиловый бисер. Все удовольствие — двести шестьдесят пять долларов!

— Да, что-то с ним не так, раз уж он делает такие вещи, — с надрывом изрекла первая девушка. — По — моему, он не желает иметь никаких неприятностей с кем бы то ни было.

— Кто не желает? — спросил я.

— Гэтсби! Мне рассказывали…

Обе девушки и Джордан доверительно склонились друг к другу.

— Мне рассказывали, что когда-то он убил человека…

От одного только упоминания об этом всех нас бросило в нервную дрожь. Даже три мистера Мамбла подались вперед, жадно вслушиваясь в ее слова.

— Не думаю, что так оно и было на самом деле, — скептически заметила Люсиль. — Дело в том, что во время войны он был немецким шпионом.

Один из мистеров Мамблов энергично закивал головой, как бы подтверждая правоту ее слов.

— То же самое сказал мне один мой знакомый, который знает о нем абсолютно все с малых лет, потому что вырос с ним в Германии, — поспешно заверил нас мистер Мамбл.

— О, нет, — сказала первая девушка, — это абсолютно невозможно, потому что Гэтсби служил в американской армии во время войны.

После этих слов кредит нашего доверия к Гэтсби сразу же резко возрос, а она продолжила с энтузиазмом:

— Вы

только посмотрите на него, когда он думает, что его никто не видит. Держу пари: такой убьет — и не почешется!

От избытка эмоций она зажмурила глаза и даже задрожала. Следом за ней — и Люсиль. Всем стало не по себе, все стали озираться по сторонам, с ужасом ожидая увидеть подкравшегося сзади Гэтсби! Что же, подумал я, возможно, и были в прошлом этого человека романтические тайны и неразгаданные загадки — иначе не распространялись бы о нем подобного рода слухи; мало того, о них не шептались бы в полусветских кулуарах те люди, которые не считают нужным понижать тон в любой другой ситуации.

Тем временем сервировали первый ужин, второй должны были подать после полуночи. Джордан предложила мне присоединиться к ее компании, обосновавшейся за столом в другом конце сада. Это были три супружеские пары и бойфренд Джордан — молодой человек с гонором из легко узнаваемой породы вечных студентов; время от времени он плоско острил и бросал прозрачные полунамеки так, словно одаривал присутствующих жемчугами, — и все это с мрачноватой и непоколебимой уверенностью в том, что рано или поздно Джордан неизбежно капитулирует под его неослабевающим натиском. Вместо того, чтобы разделиться и веселиться каждый в свое удовольствие, они держались обособленно — чопорным кружком, словно взялись продемонстрировать всей честной компании, как принято вести себя во время загородной прогулки в аристократических кругах. Это был респектабельный Ист — Эгг, снизошедший до демократичного Вест — Эгга, но всячески дистанцирующийся от его балаганного веселья простолюдинов.

— Давай уйдем отсюда, — взмолилась Джордан через полчаса, — меня тошнит от всех этих церемоний.

Признаться, я и сам извелся, в конце концов, было просто нелепо тратить время на этих напыщенных и самодовольных «аристократов духа».

Сославшись на настоятельную необходимость встретиться с хозяином виллы, мы встали из-за стола. Джордан пояснила, что я так и не был ему представлен, поэтому чувствую себя крайне неловко. Всепонимающий студент кивнул с меланхоличной и вместе с тем циничной улыбкой.

Первым делом мы направились в бар — там была уйма людей, но Гэтсби среди них не оказалось. Мы поднялись по ступенькам, однако не обнаружили его и на веранде. Наугад отворив массивного вида дверь, мы вошли в библиотеку с устремленными ввысь стрельчатыми окнами в готическом стиле и резными панелями из английского дуба, похоже, вывезенными из Европы, из какого-нибудь разоренного войной замка. Дородный мужчина средних лет в огромных очках, придававших его лицу нечто совиное, сидел на краешке огромного стола и пытался сфокусировать свой взгляд на полках с книгами — он был изрядно пьян. Когда мы вошли, он быстро развернулся на стуле и внимательнейшим образом изучил Джордан с ног до головы.

— Что вы об этом скажете? — отрывисто спросил он.

— О чем?

Он махнул рукой в сторону книжных полок.

— Обо всем этом. Не извольте сомневаться. Уж поверьте мне на слово — я давно проверил. Все настоящее.

— Книги? Он кивнул.

— Все до единой… никакой бутафории… переплеты, страницы и прочее. Я и подумать не мог, что здесь окажется что-то, кроме картонных обложек. Невероятно, но факт остается фактом: все до единой — настоящие. Страницы и… Хотя, что это я, позвольте мне вам показать.