Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Таким образом, превосходство христианских флотов не осталось неоспоримым даже к середине XIV века. Каталонцы с трудом мобилизовывали флоты такого размера, который был бы им необходим, чтобы сдержать мусульманских претендентов на господство в Гибралтарском проливе. Тем не менее, союз короля Арагона с каталонскими купцами создал хорошо интегрированную сеть, способную снабжать западные земли Средиземноморья как предметами первой необходимости, так и предметами роскоши. Несмотря на незначительные перерывы и множество моментов предчувствия, мир между Венецией и Генуей сохранялся с 1299 по 1350 год. Генуэзские адмиралы в поисках хорошей войны нашли других клиентов. Они уже служили Фридриху II в XIII веке; к 1300 году они учили кастильцев мобилизовывать флоты в Средиземном море и Атлантике и заложили основы португальского флота. Но они оказались неспособны противостоять другому кровожадному захватчику, который вернулся в Средиземноморье через семь или восемьсот лет.
IV
Черную смерть иногда рассматривают как естественный ограничитель чрезмерно быстрого развития экономики Европы и Средиземноморья в период Высокого Средневековья: население росло так быстро, что нестерпимо давило на землю, взвинчивая цены на зерно и вытесняя производство высокорентабельных продуктов питания, таких как яйца и куры. Стали возделываться малоплодородные
Независимо от того, выходила ли экономика из кризиса в 1340 году, Черная смерть вывела Европу и исламский мир из равновесия. Гибель до половины населения земель вокруг Средиземноморья должна была оказать драматическое воздействие на социальную, экономическую, религиозную и политическую жизнь народов Средиземноморья. Это был не только экономический, но и психологический шок.33 Однако чума не вызвала длительного Темного века, сравнимого с мрачными периодами, ознаменовавшими конец Бронзового века и распад римского единства в Средиземноморье. Приход чумы усугубил проблемы поздней Римской империи и отсрочил восстановление, но она не была единственной причиной наступившего масштабного спада. Однако чума XIV века стала главным фактором преобразований в Средиземноморье и за его пределами, которые привели к созданию нового порядка.
Генуэзцы стали невольными виновниками прихода Черной смерти в Средиземноморье. Бубонная чума была принесена на их торговую базу в Каффе в Крыму не купцами, а монгольскими войсками, осадившими Каффу в 1347 году.34 Нескольким итальянским кораблям удалось спастись от войны в Крыму; их путь лежал в Константинополь, но, даже если они не были заражены, на борту находились безбилетники - черные крысы, которые лакомились зерном, заполнявшим трюмы черноморских флотилий, и переносили чумных блох, которые также находили приют в тюках ткани в грузовом трюме. К сентябрю 1347 года в византийской столице свирепствовала бубонная чума, и, спасаясь бегством, горожане несли инфекцию с собой. В Александрию из Черного моря отправился корабль с рабами, на борту которого было более 300 человек; по словам арабского историка аль-Макризи, когда корабль достиг Египта, в живых оставалось только сорок пять человек, и все они вскоре умерли35.35 Неудивительно, что Александрия стала центром, откуда бубонная чума распространилась по всему восточному Средиземноморью, заразив Газу весной 1348 года. Первым портом в западном Средиземноморье, подвергшимся заражению, стала Мессина. Сицилийский хронист возложил вину за появление болезни на двенадцать генуэзских галер, бежавших с Востока, которые прибыли в октябре 1347 года. Жители Мессины разбежались по всему острову, унося с собой микробы, и инфекция перешла через проливы в Реджо, а к маю 1348 года достигла Неаполя.36 К весне 1348 года Черная смерть прочно обосновалась на Майорке, откуда она распространилась по классическим торговым путям через Каталонию, в Перпиньян, Барселону и Валенсию, а также в мусульманское королевство Гранада, достигнув Альмерии к маю 1348 года.37 В том же месяце жители Барселоны прошли с реликвиями и статуями, умоляя божественное заступничество прекратить чуму; такие процессии, естественно, больше способствовали распространению болезни, чем ее прекращению.38 Тунис был заражен в апреле 1348 года, скорее всего, с Сицилии, а еще один источник инфекции находился на каталонских кораблях, направлявшихся в порты Марокко и Алжира с Майорки.39 Городской бум XII-XIV веков привел к тому, что западные берега Средиземноморья оказались столь же восприимчивы к чуме, как и кишащие города Ближнего Востока. Повсюду она уносила с собой поразительное количество людей: от трети до половины населения, возможно, до 60 или 70 процентов в некоторых частях западного Средиземноморья, таких как Каталония.40 По мере распространения болезнь усиливалась, приобретая пневмоническую форму, которая могла убить в течение нескольких часов при передаче инфекции через дыхательные пути.
Потеря до половины населения Европы и Средиземноморья оказала драматическое воздействие на экономические отношения. Спрос на продукты питания сильно сократился, хотя сразу после чумы многие голодали, поскольку поля на Сицилии и в других местах оставались необработанными, так как рабочая сила погибла или была рассеяна. Население крупных торговых городов рухнуло, поскольку болезнь легко распространялась по переулкам и каналам Генуи, Венеции и других торговых городов.41 Черная смерть не была единичным явлением: повторяющиеся приступы чумы в конце XIV века вновь привели к сокращению общей численности населения как раз в тот момент, когда оно должно было восстановиться; новые эпидемии особенно сильно поражали молодых, поскольку старшие поколения пережили чумные годы и выработали определенную устойчивость. За столетие после восстания весталок Сицилия, возможно, потеряла 60 % своего населения, сократившись с 850 000 до 350 000 жителей; двумя событиями, имевшими огромное значение, были чума 1347 года и еще одна чума, разразившаяся на острове в 1366 году.42 После опустошения и ужаса Черной смерти ничто уже не могло быть прежним. Однако чума, хотя и преобразила Средиземноморье, не привела к длительному спаду. Старые институты, такие как купеческий фондук, сохранились; генуэзцы, венецианцы и каталонцы продолжали ссориться друг с другом; христиане разрабатывали планы крестовых походов против мамлюков, власть которых пока оставалась незыблемой. Под всем этим происходили тонкие, но важные изменения в работе старых сетей, и появились первые признаки того, что за Гибралтарским проливом зарождается конкурирующая торговая зона. Из этого восстановления в конце XIV века родилось Четвертое Средиземноморье.
ЧАСТЬ 4.
Четвертое Средиземноморье, 1350-1830 гг.
Будущие
I
После прихода чумы и резкого сокращения численности населения давление на продовольственные запасы Средиземноморья уменьшилось. Это не означало, что старая средиземноморская торговля зерном зачахла. На самом деле, она процветала: по мере того, как земли с низкими доходами были заброшены и отданы под пастбища, а другие районы стали заниматься производством таких продуктов, как сахар и красители, экономическая жизнь земель, прилегающих к Великому морю, становилась все более разнообразной. По мере роста специализации стимулировалась торговля самыми разными товарами. Средиземноморская экономика начала приобретать новые очертания. На первый план вышли местные контакты: такие товары, как древесина, переправлялись вдоль побережья Каталонии; шерсть отправлялась через Адриатику из Апулии в растущие города Далмации, а с Минорки (знаменитой своими овцами) - в Тоскану, где около 1400 года "купец из Прато" Франческо ди Марко Датини, к огромному удовольствию историков, следил за тем, чтобы каждый тюк был записан, а каждая часть корреспонденции - около 150 000 писем - сохранена.1 Один из его агентов на Ибице жаловался: "Эта земля нездорова, хлеб плохой, вино плохое - прости Господи, ничего хорошего! Боюсь, я оставлю здесь свою кожу".2 Но требования бизнеса были выше личного комфорта.
Купец из Прато также имел тосканских агентов в Сан-Матеу на испанском побережье, где они могли собирать лучшую арагонскую шерсть, в то время как в глубине Испании овцы завоевывали Месету, где миллионы животных паслись на возвышенностях летом и на плато зимой. Сфера влияния Датини простиралась до Магриба и на восток, к Балканам и Черному морю. В 1390-х годах он занимался работорговлей, в то время как черкесы с Черного моря и берберы из Северной Африки продавались на невольничьих рынках Майорки и Сицилии.3 Из восточных стран за пределами Средиземноморья он получал индиго, бразильское дерево, перец, алоэ, цедоари и галингалу, а также хлопок, мастику и сахар-рафинад из Великого моря. Из Испании и Марокко он импортировал, помимо огромного количества необработанной шерсти, страусиные перья, слоновую кость, рис, миндаль и финики. Он заказал в Валенсии обеденный сервиз, украшенный, как это было принято, его гербом, и был раздражен, когда через несколько лет сделал повторный заказ, а записи о дизайне не сохранилось.4
Датини был олигархом и не был типичным бизнесменом конца XIV века, но его карьера служит прекрасной иллюстрацией того, что торговля и обмен продолжали существовать. Ему удавалось вести дела в самых неблагоприятных обстоятельствах, даже когда миланский герцог рыскал по Тоскане в 1402 году, подмяв под себя все крупные города, кроме Флоренции. Средиземноморские купцы всегда умели извлекать выгоду как из войны, так и из мира. Однако произошло одно очень значительное изменение. В начале XIV века три великих флорентийских банка - Барди, Перуцци и Аччайуоли - установили тесные связи с королями Неаполя, рыцарями Родоса и правителями в глубине Европы, которые слишком сильно зависели от предоставляемых ими кредитов; но банки рухнули накануне Черной смерти, когда стало очевидно, что они накопили слишком много токсичных долгов (в частности, займы английскому королю). Пришедшие им на смену международные банки старались не допустить чрезмерного расширения и вели более скромную деятельность; так было и с банком Медичи, несмотря на политическую власть и известность контролирующей его семьи.5 Большая осторожность обеспечивала стабильную прибыль. Амбиции тоже были скромнее: каталонцы отправляли меньше галер во Фландрию и Англию, а Марсель, некогда важный торговый центр, померк в своем значении. Так возникли новые структуры, связанные с новыми ментальными установками.6 Городская жизнь стимулировалась не только растущей специализацией, отраженной в развитии ремесленных гильдий, но и миграцией в города деревенских жителей, чьи деревни перестали функционировать из-за нехватки рабочей силы. В Египте запустение почвы привело к пренебрежению ирригационными работами, которые поддерживали экологическую стабильность дельты Нила. Дельта обнищала, а заработная плата упала, в то время как на европейских берегах она, как правило, росла в ответ на ограниченное наличие рабочей силы7.7 Однако население городов росло, во многих случаях восстановившись до предчумного уровня к 1400 году, и это побуждало генуэзцев, венецианцев и каталонцев продолжать осваивать житницы Средиземного и Черного морей.
Даже если приход чумы стимулировал чувство, что христианам необходимо покаяться в своих грехах, эти грехи явно не включали в себя борьбу друг с другом: Венеция и Генуя вцепились друг другу в глотки в 1350-55 годах, а затем в 1378-81 годах (Кьоджийская война). В обоих случаях причиной конфликта были разногласия по поводу выхода к Черному морю из Эгейского. Во время первого конфликта венецианцы заключили союз с королем Арагона, который соперничал с генуэзцами за контроль над Сардинией. Венецианцы отправили свой флот в западное Средиземноморье, одержав победу над генуэзцами у Альгеро на севере Сардинии в 1353 году, а каталонцы отправили флот до Босфора, потеряв в бою одного из своих адмиралов. Однако война не принесла выгоды ни одной из сторон: Венеция была вынуждена смириться с потерей герцогства Далмация, переданного Венгрии через 350 лет, а Генуя погрузилась в гражданскую войну - город оказался под властью миланских лордов Висконти, которые решили, что ресурсы генуэзцев исчерпаны, и заключили мир с такой же истощенной Венецией в 1355 году.8
Когда в 1378 году вновь разразилась война, внимание в первую очередь было приковано к небольшому острову Тенедос, господство над которым, как считалось, гарантировало контроль над маршрутом через Дарданеллы. За пару лет до этого византийский узурпатор подарил остров генуэзцам в обмен на их помощь, но Венеция заручилась обещаниями одного из его соперников, что сможет взять остров под свой контроль.9 Готовность Генуи и Венеции воевать тем более удивительна, что Черная смерть сильно сократила доступную рабочую силу, и венецианцам пришлось набирать большое количество гребцов из Далмации. Были и другие серьезные проблемы. В промежутке между этими войнами венецианцы столкнулись с восстанием на Крите в 1363 году, в котором были замешаны не только местные греки, но и некоторые венецианские дворяне, например, члены великого и древнего рода Градениго.10 Это восстание поставило под сомнение венецианскую сеть снабжения, поскольку Крит эксплуатировался - или, как показали эти события, чрезмерно эксплуатировался - для производства зерна, вина, масла и овощей, что компенсировало отсутствие достаточно обширной внутренней территории в северо-восточной Италии. Во время двух войн Венеция подвергалась серьезному риску в другом, еще более опасном случае, когда Генуя и Венеция столкнулись в Адриатике, куда генуэзские флоты редко осмеливались заходить. В 1378-80 годах Венеция оказалась в опасной ситуации, когда король Венгрии контролировал восточный фланг Адриатики. Венеция постоянно сталкивалась с проблемой, что ее имперские амбиции в восточном Средиземноморье могут быть гарантированы только в том случае, если в ближайших к Венеции морях будет господствовать республика.