Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Во время шторма хозяин судна должен был созвать купцов, находящихся на его борту, если он был уверен, что корабль утонет, если не сбросить часть груза. Он должен был провозгласить:
"Господа купцы, если мы не облегчим груз, то окажемся в опасности и подвергнем всех находящихся на борту, а также груз и другие товары и имущество полной гибели. Если вы, господа купцы, согласитесь, чтобы мы уменьшили груз на борту, мы сможем с Божьей помощью спасти всех людей на борту, а также большую часть груза..." Очевидно, что разумнее избавиться от части груза, чем жертвовать человеческой жизнью, судном и всем грузом.39
Основополагающий принцип, который проглядывает сквозь зачастую скрупулезное законодательство Морского консульства, - это признание ответственности и защита всех участников соглашения. Так, если капитан корабля сообщает потенциальному пассажиру, что он отплывает позже, чем это происходит на самом деле, необходимо вернуть полную стоимость проезда, а также возместить косвенные убытки. Пассажиры также несли свои обязанности, и не в последнюю очередь - соблюдение этих обычаев и правил.40 Поскольку Валенсия экспортировала высококачественную керамику (в том числе
Валенсия извлекала выгоду из трудностей Барселоны - банковских кризисов, политических распрей между Бигой и Буской и, прежде всего, частых попыток барселонского патрициата не пускать в город иностранных банкиров.43 Этому также способствовало выгодное положение Барселоны на торговых путях, связывавших Северную Италию с Атлантикой.44 Генуэзские и флорентийские галеры направлялись вниз мимо Ибицы, минуя Барселону. Заходя в Валенсию, они могли загрузиться сельскохозяйственной продукцией высшего сорта, которая была фирменным блюдом все еще многочисленного мусульманского населения валенсийской horta, или сельской местности: сухофруктами, сахаром и рисом, который очень любили при английском дворе, где рис смешивали с куриным фаршем и сахаром в белом кондитерском изделии, известном как бланманже.45 Иностранный капитал доминировал в Валенсии, стимулируя экономику и увеличивая ее преимущество перед более ксенофобской Барселоной. Здесь жили генуэзцы, миланцы, венецианцы, тосканцы, фламандцы и немцы, которые использовали Валенсию в качестве своей базы в западном Средиземноморье.46 Миланцы импортировали вооружение и другие металлические изделия. Купцы из Лангедока проявляли интерес к большому количеству шерсти, которую привозили с кастильского плато, - торговлю частично вели евреи из Толедо.47 Мусульманские купцы из Валенсии торговали с насридским королевством Гранада.48 Жадные попытки короля Фердинанда взыскать с города более высокие налоги замедлили рост в конце пятнадцатого века.49 Тем не менее, баланс Арагонской короны удивительно позитивен, тем более если принять во внимание восстановление итальянских владений: Сицилия, богатая пшеницей и сахаром, Сардиния, богатая пшеницей и солью.50 Каталоно-Арагонское содружество процветало и извлекло выгоду из радикальной перестройки экономики, последовавшей за Черной смертью.
III
В успехе Валенсии была одна странность: отсутствие практикующих евреев. Уникальной особенностью пиренейских королевств XV века, по сравнению с другими западноевропейскими государствами, было присутствие в каждом из них христиан, евреев и мусульман. В Испании повседневные отношения между евреями, христианами и мусульманами иногда были сердечными: христиане посещали мусульманские и еврейские свадьбы, а мусульмане и христиане организовывали совместные мастерские в Валенсии. Но к концу XIV века на смену конвивенции пришла атмосфера недоверия. В распространении Черной смерти обвинили евреев, что привело к жестоким нападениям на еврейские кварталы в Барселоне и других местах.51 Одним из последствий чумы стало появление нового среднего класса, представители которого иногда смотрели на евреев как на деловых конкурентов. В конце XIV века Ферран Мартинес, архидиакон Эсии на юге Испании, с особой страстью проповедовал против евреев, пытаясь разрушить синагоги и лишить их свитков и книг. Кастильская корона оказалась не в состоянии сдержать разбушевавшиеся силы, и в 1391 году в Севилье начались народные волнения в поддержку архидьякона, которые затем распространились на север и восток, в земли Арагонской короны, сопровождаясь резней евреев и массовым обращением в христианство.
Инфекция распространилась по всему западному Средиземноморью, что привело к нападениям на евреев в Арагонской Сицилии в 1392 году.52 В Валенсии еврейский квартал прекратил свое существование, поскольку лишь около 200 исповедующих иудаизм евреев пережили убийство или обращение в другую веру оставшихся 2500 евреев города. Потрясение было столь же сильным в Барселоне, где евреи жили с VIII века. Еврейский квартал или Колл, расположенный в северо-западном углу старого города, был захвачен и опустошен. На Майорке протест сельских жителей против лейтенанта-губернатора вышел из-под контроля: не сумев прорваться в замок Беллвер за городом Майорка, крестьяне обратились к Колле, куда и вторглись, убив многих из тех, кого нашли. Дальнейшее давление было оказано сверху, когда король Фердинанд I Арагонский и папа Бенедикт XIII организовали публичный диспут между евреями и христианами в Тортосе в 1413-14 годах. Это был не диспут между равными, а возможность заставить многих еврейских лидеров обратиться в христианство.53 Число исповедующих иудаизм на землях Арагонской короны сократилось, хотя среди новообращенных было немало тех, кто сохранял религию предков за закрытыми дверями. Секретность должна была стать еще более важной к 1480-м годам, когда в испанских королевствах была восстановлена инквизиция. Казалось, что еврейская жизнь в Арагонской короне подходит к концу, но не в результате массового изгнания, а из-за невыносимого давления внутри Иберии.
Массовые обращения в 1391 и 1413-14 годах, казалось, говорили о том, что под давлением большинство евреев обратятся в христианство. После вступления Фердинанда II на арагонский престол в 1479 году он постепенно вернулся к жесткой политике своего деда и однофамильца. Чтобы решить проблему обращенных евреев, которые продолжали придерживаться своих старых религиозных обычаев (их часто называли "марранос"), он возродил арагонскую инквизицию и распространил ее на всю Испанию, где она рассматривалась как инструмент королевского вмешательства даже в старохристианских семьях.54 Монахи-доминиканцы, служившие в инквизиции, убедили Фердинанда, что ее работа никогда не будет выполнена, пока новообращенные и евреи не будут полностью разделены, а все
Иногда с беженцами обращались хорошо, иногда - ужасно: нет причин не верить рассказам о кораблях с евреями, которые капитаны и команды выбрасывали в море.56 Султан Марокко не хотел их принимать, поэтому ближайшая мусульманская земля была плохим вариантом. Хотя многие из кораблей, перевозивших евреев, были генуэзскими, Генуя была неприветлива, поскольку никогда не поощряла еврейские поселения в городе: евреи, высадившиеся там, были ограничены косой земли, полной выброшенных камней и мусора; столкнувшись с суровой зимой, многие из них поддались искушению перейти в другую веру.57 Разумнее было отправиться за новым домом на юг Италии, где двоюродный брат Фердинанда Ферранте принял их с распростертыми объятиями, обеспечив проверку каждого иммигранта на предмет наличия у него особых навыков ремесленника или торговца, и настояв на том, чтобы к евреям относились по-человечески. Через несколько месяцев Ферранте принял второй поток еврейских иммигрантов из Арагонской Сицилии, откуда они также были изгнаны, несмотря на возражения городского совета Палермо, опасавшегося экономических последствий.58 Фердинанд продолжал страстно изгонять евреев, завоевывая новые земли за морем: в 1509 году он изгнал их из Орана, а в 1510 году - из Неаполя.59
Важнее их численности - влияние, которое изгнанники оказали на весь средиземноморский мир. Они двигались через южную Италию, а затем, по мере изгнания оттуда, разбредались: одни уходили немного севернее, достигая дворов дружественных князей в Ферраре и Мантуе; другие проникали в османские земли, где султан не мог поверить в свою удачу, приобретая их навыки текстильщиков, торговцев и врачей. Французский агент XVI века при османском дворе писал, что евреи
имеют среди них мастеров всех искусств и ремесел самых превосходных, и особенно маранцев, в последнее время изгнанных из Испании и Португалии, которые, к большому ущербу и вреду христианства, научили турок разным изобретениям, ремеслам и двигателям войны, как делать артиллерию, аркебузы, порох, дробь и другие боеприпасы; Они также наладили там печатание, не виданное прежде в тех странах, с помощью которого в красивых знаках они вывели на свет разные книги на разных языках, как греческий, латинский, итальянский, испанский и еврейский, являющиеся для них естественными.60
Османы, управлявшие огромными территориями, где мусульмане составляли меньшинство, спокойно относились к присутствию евреев в своих владениях, с учетом обычных ограничений, налагаемых статусом дхимми. Салоники (Салоники) стали особым центром расселения.
Многие из изгнанников восприняли изгнание из Испании как знак того, что невзгоды Израиля не только не усугубятся, но и скоро закончатся, когда евреи будут искуплены под руководством Мессии. В этом духе некоторые из них отправились на землю своих далеких предков, поселившись в Цфате на холмах Галилеи, где они также охотно открывали ткацкие мастерские и другие предприятия. В то же время они погрузились в изучение каббалистических текстов и создали литургическую поэзию, которая широко распространилась по всему Средиземноморью и за его пределами. Один из их раввинов, Яков Бераб, проделал путь из Македы, близ Толедо, в Фес, затем в Египет и, наконец, в Цфат, где мечтал восстановить древний еврейский совет мудрецов, Синедрион, в качестве прелюдии к мессианскому веку.61 Когда изгнанники отправлялись на восток, они несли с собой воспоминания об Испании, или, на иврите, Сефараде. Многие из этих сефардских евреев на протяжении столетий продолжали говорить на испанском языке XV века, который они распространяли в еврейских общинах Османской империи и Северной Африки. Этот язык часто называют "ладино", хотя он приобрел лексику и из других языков, таких как турецкий. Широкое распространение ладино среди средиземноморских евреев было частью акта культурного империализма, в ходе которого сефарды также навязали свою литургию и практику евреям Греции, Северной Африки и большей части Италии. Сефарды настаивали на том, что они происходят от еврейского эквивалента идальго, и что они - аристократия еврейского народа, которая жила в Испании в великолепии. Разве пророк Обадия не говорил об "изгнании Иерусалима, который в Сефараде"?
1492 год также ознаменовался окончательным прекращением мусульманского правления в Испании, когда 2 января Боабдил, король Гранады, сдал свой город Фердинанду и Изабелле после долгой и мучительной войны, которая помогла подтвердить сомнительные притязания Изабеллы на кастильский престол. Договор о капитуляции сохранял за мусульманами право остаться в своем бывшем королевстве; если они захотят уехать, расходы на перевозку будут оплачены королем и королевой. Они были изгнаны из Гранады и всех кастильских земель только в 1502 году, после восстания в гранадской Сьерре, произошедшего тремя годами ранее. Однако ничего подобного не произошло в землях Арагонской короны, мусульманское население которой было сосредоточено в королевстве Валенсия и на юге Арагона. В пятнадцатом веке мусульмане составляли, возможно, треть населения Валенсийского королевства, и их число уменьшалось по мере того, как христианские поселения расширялись, а мусульманские семьи переходили в доминирующую веру. Знаменитый водный трибунал, который до сих пор собирается каждый четверг у кафедрального собора Валенсии, чтобы вынести решение о распределении воды на полях за городом, увековечил некоторые принципы и методы мусульманских фермеров позднего Средневековья.62 Но изоляция от мусульманского мира и потеря элиты привели к тому, что мусульмане Арагона и Валенсии с трудом сохраняли свои знания об исламе, а в некоторых районах и арабского языка.63 Фердинанд был хитрым правителем и понимал, что изгнание мусульман приведет к депопуляции и экономическому хаосу в королевствах, чье процветание уже было поставлено под угрозу гражданской войной при его отце. Только в 1525 году, через девять лет после его смерти, была предпринята попытка обратить в христианство всех испанских мусульман, и только с 1609 года "мориски", как их стали называть, были безжалостно изгнаны из Испании в массовом порядке.64