Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Следующая авантюра Генриха, попытка завоевать Крит, последовала за крахом еще одной великой державы в Средиземноморье. После смерти Мануила I Комнина в 1180 году споры о престолонаследии поглотили политические силы византийской аристократии; эти силы были еще больше истощены великой турецкой военной победой при Мириокефалоне в Малой Азии четырьмя годами ранее, из которой Мануилу посчастливилось выбраться живым.37 Итальянские пираты обзавелись базами в Эгейском море; Корфу перешел в руки генуэзского пирата, который теперь мог свободно совершать набеги на венецианские суда, проходящие через Адриатический выход.38 Пизанцы и генуэзцы стремились отомстить грекам за резню их граждан в Константинополе в 1182 году, о которой говорилось ранее в этой главе.39 Одно из самых страшных злодеяний совершил генуэзский пират Гульельмо Грассо, который был в союзе с пизанским пиратом по имени Фортис. После безнаказанного набега на Родос в 1187 году они напали на венецианский корабль, отправленный Саладином к Исааку Ангелосу, византийскому императору; помимо послов Саладина, он вез диких зверей, прекрасные породы дерева, драгоценные металлы и, в качестве особого подарка от султана, кусок "истинного креста". Пираты убили всех на борту, кроме нескольких пизанских и генуэзских купцов, и Фортис завладел реликвией, которую он перевез через Средиземное море в скалистый город Бонифачо на юге Корсики, принадлежавший в то время его соотечественникам-пизанцам. Генуэзцы были убеждены, что у них больше прав на истинный крест, и совершили
Кризис охватил Византию на всех фронтах. На юго-востоке Европы власть Византии оспаривали военачальники в Болгарии и Сербии. Члены семьи Комнинов, потерявшие контроль над императорской короной, создали собственные государства в Трапезунде на Черном море и на Кипре. Византия была раздроблена еще до того, как была завоевана. Когда в 1202 году планировался новый крестовый поход на восток, предполагалось, что его целью станет экономическая база Саладина - Александрия. Если бы Александрию удалось захватить, ее можно было бы обменять на потерянные города Иерусалимского королевства или использовать в качестве передовой позиции, с которой можно было бы уничтожить власть Айюбидов. История Четвертого крестового похода рассказывалась много раз: как крестоносцы наняли корабли в Венеции; как они не смогли заплатить требуемую плату, как венецианцы убедили их помочь захватить Зару (Задар) на далматинском побережье в качестве частичной оплаты; как крестоносцы затем согласились отправиться в Константинополь в надежде посадить на императорский трон своего ставленника Алексия Ангелоса; как отношения между крестоносцами, в частности венецианцами, и греками испортились в 1203 году, поскольку среди греков усилилась враждебность к Алексию; как Алексий IV был свергнут, а крестоносцы ответили штурмом Константинополя; и как в апреле 1204 года были взломаны великие стены города, и ранее неприступный город был взят, а затем разграблен в считанные дни.41 Венецианцы наполнили сокровищницу церкви Святого Марка чашами с драгоценными камнями, хрустальными эверами, позолоченными и эмалированными обложками книг, мощами святых и другими великолепными предметами из императорского дворца и больших городских церквей. Многие из этих предметов до сих пор хранятся в соборе Святого Марка, в частности, бронзовые лошади в натуральную величину с константинопольского ипподрома. Город Святого Марка стал новым Константинополем, а также новой Александрией.42
Самыми очевидными бенефициарами падения Константинополя стали венецианцы, которые получили контроль над торговыми путями Византии и могли по своему усмотрению исключать своих соперников. Империя была разделена на части: Фессалоника и титул на Крите достались ведущему крестоносцу, северо-западному итальянскому аристократу Бонифацию Монферратскому, а константинопольская корона - Балдуину, графу Фландрскому. Греческие князья продолжали сопротивляться в Малой Азии, в Никае (Никее), и на западе Балкан, в Эпейросе. Императору Балдуину приходилось тратить большую часть своего времени на борьбу с болгарами, имея при этом ограниченные ресурсы. Греческие общинные государства упорно боролись за возвращение византийских земель, и обнищавшая Константинопольская латинская империя была окончательно уничтожена Михаилом Палайологом, правителем Никаи, который отвоевал Константинополь в 1261 году.43 Венеция же провозгласила себя "господином четверти и половины четверти империи Романии" (то есть Византийской империи). Венецианская доля увеличилась, по крайней мере теоретически, когда Бонифаций, на которого оказывалось такое же давление, как и на императора Болдуина, решил выручить 1000 серебряных марок, продав республике Крит. На самом деле он не контролировал остров, поэтому Венеция должна была завладеть им. Причины для такого желания у Венеции были: остров лежал на пути на Восток и был источником зерна, масла и вина, которые уже были известны венецианским купцам.
Прежде чем венецианцы успели принять меры, Генрих, граф Мальтийский, предпринял амбициозную морскую атаку на Крит, стремясь сделать себя королем острова, а генуэзцы, лишенные добычи Четвертого крестового похода, тайно поддержали его. В 1206 году он занял Кандию (Ираклион) и четырнадцать крепостей на острове. Он смело отправил посланника к папе Иннокентию III с просьбой сделать его королем Крита, но папа отказался. Генуя делала вид, что не участвует в великом предприятии Генриха, но с 1208 года начала проявлять непосредственный интерес, поставляя ему корабли, людей и продовольствие, а вскоре им были обещаны склады, печи, бани и церкви в городах острова. После медленного начала венецианцы ответили людьми и оружием; член великой семьи Тьеполо был назначен герцогом Крита - должность, которая часто служила ученичеством для должности дожа Венеции. Генуэзцам не хотелось долго воевать с Венецией, и они заключили договор в 1212 году, хотя еще шесть лет ушло на подавление пиратства генуэзских графов Мальты и Сиракуз.44 После этого Генрих беззаботно предложил свои услуги Фредерику, королю Сицилии и (с 1220 года) императору Священной Римской империи, став его адмиралом; браконьер превратился в егеря.
Не стоит недооценивать важность этого короткого конфликта. Он стал первым крупным столкновением между Генуей и Венецией, которые стали соперниками на путях в Акко, где, как мы уже видели, они жестоко враждовали в период с 1256 по 1261 год. Генуэзцы были глубоко возмущены венецианским контролем над торговлей бывшей Византийской империи, и неудивительно, что они предложили свою военно-морскую поддержку Михаилу Палайологу, когда тот отвоевал Константинополь в 1261 году, в обмен на большие милости. Но после 1212 года Крит перешел в руки венецианцев, и они оказались хозяевами греческого населения, которое не питало особой любви к республике (в 1363 году произошло большое восстание). С другой стороны, Венеция обезопасила свои пути снабжения в восточном Средиземноморье; постепенно греки и венецианцы научились сотрудничать, и на острове сформировалась смешанная культура, поскольку венецианки выходили замуж за коренных критян - даже границы между католиками и православными были размыты.45
IV
Несмотря на эти локальные взаимодействия на Крите, значение итальянских общин в культурном развитии Латинского Востока или всего Средиземноморья трудно измерить. Было обнаружено несколько иллюминированных рукописей из Иерусалимского королевства XIII века, доказывающих, что художники на Востоке заимствовали византийские образы так же, как и те, кто работал в Тоскане и Сицилии. Падение Константинополя в 1204 году привело к появлению на Западе новых византийских предметов, что усилило византийское влияние на итальянское искусство, а также создало возможность для венецианцев, заинтересованных в классических текстах, получать и изучать их.46 Исламские мотивы представляли декоративный интерес и появлялись в венецианских и южноитальянских зданиях, но любопытство к культуре, породившей их, было весьма ограниченным. Интерес к восточным культурам был в основном практическим. В Константинополе двенадцатого века были один или два пизанских переводчика, чьи попытки перевести произведения греческой философии выходили за рамки их основной задачи - перевода официальной корреспонденции с Запада на латынь и обратно. Иаков Пизан выступал в качестве переводчика
Средиземноморские торговые пути могли нести и совсем другие идеи, которые на десятилетия после 1209 года зажгли южную Францию. В XI веке византийские императоры активно подавляли богомильскую ересь, проповедовавшую дуалистический взгляд на вселенную, в которой добрый Бог духовных сфер сражался с Сатаной, контролировавшим мир плоти. Историки утверждают, что крестоносцы, проходившие через Константинополь во время Первого и Второго крестовых походов, или итальянские купцы из Пизы и других мест вступили в контакт с богомилами и экспортировали их верования в Европу, где они развились в ересь катаров в Лангедоке двенадцатого столетия.49 Итальянские катары, в целом более умеренные в своих взглядах, похоже, попали под влияние еретиков на Балканах, которые принесли свои идеи через Адриатику, через Дубровник и его соседей. Однако сложность аргумента о том, что эти идеи попали в Западную Европу по главным морским торговым путям, заключается в том, что они не прижились в портовых городах: Монпелье был важным центром средиземноморской торговли, но в целом считался чистым от ереси, и там очень трудно найти генуэзских катаров. Генуэзцы и венецианцы - маловероятные катары. Генуэзцы были слишком заняты зарабатыванием денег и погружением в мир плоти - Genuensis, ergo mercator, как говорится, "генуэзец, значит, купец".
Купцы, наемники и миссионеры, 1220-1300 гг.
I
Распад империй в центральном и восточном Средиземноморье сопровождался на крайнем западе распадом власти Альмохадов. Халифы утратили энтузиазм к экстремистским доктринам альмохадизма и были обвинены в предательстве принципов своего движения. После военного поражения от христианских королей Испании при Лас Навас де Толоса в 1212 году халиф, как говорят, был задушен одним из своих рабов. Территории Альмохадов в Испании и Тунисе перешли в руки нового поколения местных королей, которые лишь на словах поддерживали Альмохадизм. Хафсидские правители, получившие контроль над Тунисом, провозгласили себя преемниками Альмохадского халифата, хотя скорее для того, чтобы утвердить свою легитимность, чем из глубокой приверженности альмохадским верованиям. В середине XIII века берберы Мариниды после долгой борьбы сломили власть Альмохадов в Марокко. В то же время династия Насридов утвердилась в Гранаде, где просуществовала до 1492 года; она строго придерживалась суннитского ислама, а не альмохадизма. В тринадцатом веке также произошли значительные изменения в христианском западном Средиземноморье: Соперничество Пизы с Генуей за владение водами вокруг Корсики и Сардинии увенчалось поражением пизанцев в битве при Мелории и потерей богатой железом Эльбы в 1284 году.1 Хотя пизанцы еще не потеряли контроль над большими территориями Сардинии, которыми они управляли, и даже вернули себе Эльбу, появился новый соперник Пизы и Генуи - не морская республика, а группа городов во главе с Барселоной, поддерживаемая растущей властью короля Арагона и графа Каталонии Якова I "Завоевателя".
Средиземноморское призвание королей Арагона не было очевидным до тринадцатого века. Властители небольшого горного королевства, которое только в 1118 году свергло мусульманский эмират Сарагосса, они тратили большую часть своей энергии на попытки вмешательства в дела христианских Кастилии и Наварры. Но в 1134 году король Арагона Альфонсо "Боец" умер, не сумев произвести на свет наследника; его брат, монах, был вынужден покинуть свой монастырь, чтобы размножаться. Родилась дочь, которая в итоге вышла замуж за графа Барселоны. В результате с середины XII века графство Барселона и королевство Арагон оставались объединенными, но союз был личным, воплощенным в правителе, который оставался графом (условно под властью короля Франции) в Каталонии и королем только в горном Арагоне. Кроме того, граф Барселоны был отвлечен региональными конфликтами внутри Каталонии, где он в лучшем случае был первым среди равных. Однако горизонт графа простирался дальше Каталонии, поскольку у него было несколько союзников и вассалов за Пиренеями в Лангедоке и Руссильоне. В 1209 году участие графа Арагонско-Каталонского (как его часто называли) в делах южной Франции втянуло его в великий крестовый поход, проповедуемый папством против еретиков-катаров, - Альбигойский крестовый поход. Хотя некоторые из его южнофранцузских вассалов были обвинены в защите еретиков или даже сами были еретиками, граф-король Петр II поставил свои обязательства как владыка на первое место и пришел им на помощь против северной французской армии вторжения под предводительством Симона де Монфора. Петр был убит в битве при Мурете под Тулузой в 1213 году, оставив в Монпелье юного наследника Джеймса; эти события еще больше дестабилизировали Каталонию.2
Во времена Бенджамина Тудельского Барселона все еще оставалась "маленьким и красивым городом", хотя он утверждает, что в 1160 году ее посещали купцы из Италии и со всего Средиземноморья.3 Однако это была низшая точка в судьбе города, поскольку если и был какой-то испанский город на берегу Средиземного моря, который в XI веке казался на грани расцвета, то это была христианская Барселона.4 При ее энергичных и воинственных графах, которым нравилось угрожать и совершать набеги на мусульманские королевства, разбросанные по югу Испании, поступала огромная дань, которая накачивала экономику золотом и побуждала процветающих бизнесменов вроде Рикарта Гильема вкладывать деньги в виноградники, сады и другую недвижимость на западной окраине Барселоны (недалеко от современной улицы Рамбла). Рикарт, сын кастеляна, был восходящей звездой Барселоны: в 1090 году он сражался с беспокойным наемником Эль Сидом и ездил в мусульманскую Сарагосу, чтобы обменять серебро на золото. Но первый расцвет Барселоны был недолгим, за ним последовала долгая зима; выплаты дани прекратились в конце XI века после того, как Альморавиды утвердились на юге Испании.5 Затем, с возвышением Генуи и Пизы, Барселона отошла на второй план, поскольку находилась в стороне от маршрутов, по которым итальянские корабли направлялись в такие желанные гавани, как Сеута и Буги: они предпочитали спускаться мимо Майорки и Ибицы и примыкать к иберийскому побережью в Дении, на его отроге немного южнее Валенсии. Барселона не имела прекрасного порта, ведь то, что сегодня кажется превосходной гаванью, - это современная гавань. Каталонцам все еще приходилось полагаться на генуэзский флот, когда его армия напала на Тортосу в 1148 году. Однако каталонцы начали строить собственные небольшие флоты, создав верфь у ворот Регомир в Барселоне, южного портала города, где дорога, идущая вниз от собора, упиралась в пляж (сейчас это место находится в черте города, в южной части "Готического квартала").6 Барселона была также столичным городом, в северо-восточном квартале которого возвышался дворец графа-короля. Хотя в Барселоне была создана хорошо регулируемая система управления, она никогда не была свободной республикой, и отцам города не хватало свободы маневра, которой обладали пизанцы и генуэзцы.7 Но в этом и заключалась одна из причин успеха Барселоны. В XIII веке интересы патрициев и графа-короля все больше сближались. Все они начали понимать выгоду от заморской торговли и морских кампаний по всему Средиземноморью.