Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2

Шульман Нелли

Раздался звук взведенного пистолета. Пестель, рванув ее за руку, толкнул на лавку: «Ты переночуешь здесь! Я не позволю, чтобы моя женщина…»

— Я не твоя женщина! — Джоанна изловчилась и выбила из его руки оружие. «Не суди обо всех по себе, Пестель. Он мой родственник и человек чести. В отличие от тебя. Все, — она поднялась, — спокойной ночи».

У двери Джоанна услышала, как он плачет, — тихо, уткнув лицо в ладони. Вздохнув, женщина вышла в сени. Поставив ведро на место, она помялась у двери, что вела на двор. Стараясь не скрипеть половицами, она вернулась в каморку. Он лежал ничком. Джоанна, присев рядом, погладила его по плечу: «Не надо так, Пестель. Новый

мир начинается с новых отношений, поверь мне».

Пестель нашел ее руку и поднес к губам. Джоанна почувствовала слезы на его лице. Он шепнул: «Прости, пожалуйста. Если…, если мы выживем, я стану другим, обещаю».

— Давай спать, — Джоанна, устроившись рядом, закрыв глаза, стала ждать рассвета.

Полк был выстроен на деревенской площади, перед церковью. Петя, сидя в седле, наклонившись к Пестелю, зло сказал: «Едва ли половина, остальные не проспались еще. И офицеры тоже пьяны. Придется дожидаться, пока они проснутся, мы потеряем время».

Лицо Пестеля было хмурым. Петя, заметив темные круги у него под глазами, осторожно посмотрел на Джоанну. Она стояла в отдалении, на крыльце деревенского дома, засунув руки в карманы куртки. «Тоже не выспалась, — понял Петя: «Господи, как мы все устали. Нельзя, нельзя, надо идти дальше, надо бороться, завоевывать свободу…»

Муравьев-Апостол принял свернутые листы «Катехизиса». Оглядев хмурых, молчащих солдат, он крикнул:

— Бог умилосердился над Россией — послал смерть тирану нашему. Христос рек: не будьте рабами людей, которые искуплены кровью моею. Мир не внял святому повелению сему и пал в бездну бедствий. Господь смилостивился к нашим страданиям. Сейчас он посылает нам свободу, и спасение. Братья, раскаемся в долгом раболепии нашем, и поклянемся да будет нам один царь на небесах и на земле, Иисус Христос.

— Аминь, аминь, — пронеслось по рядам. Петя увидел, как Джоанна, усмехнувшись, ушла в избу.

– Надо, — велел он себе. Повторив: «Аминь!», перекрестившись, Петя стал читать дальше:

— Все бедствия русского народа проистекали от самовластного правления. Оно обрушилось. Смертью тирана Бог ознаменовывает волю свою, дабы мы сбросили с себя узы рабства, противные закону христианскому. Отныне Россия свободна.

— Россия свободна, — уверенно сказал Петя. Поведя рукой на юг, в сторону Белой Церкви, он добавил: «Так принесем свободу всей стране, братья!»

Сеял мелкий снежок, над селом нависло низкое, серое небо.

— Ударьте в колокола, дабы ознаменовать их звоном этот великий день! — приказал Муравьев-Апостол. С колокольни раздался задорный голос: «Давай, давай, не ленись, а то сейчас сбросим тебя отсюда и сами звонить будем!»

Тяжелый, мерный звон поплыл куда-то вдаль. С купола церкви сорвалась стайка ворон и, каркая, закружилась над площадью.

— Вечером отправляемся маршем к Белой Церкви! — надсадно крикнул Муравьев-Апостол. «Там ждут войска, готовые перейти на нашу сторону и сражаться против тирании узурпатора!»

Вороны все метались над волглым, мокрым снегом. Петя, глядя на юг, опять перекрестился.

Деревня Устимовка

В роще было сыро, с ветвей деревьев капала вода. Петя, спешившись, тихо попросил: «Павел Иванович, если что, позаботьтесь, пожалуйста, о мадам де Лу. Это я на всякий случай говорю, — он, на мгновение, коснулся плеча полковника, — я знаю, что вы ее не бросите».

Синие глаза Пестеля спокойно оглядели заснеженное поле, что лежало перед ними. Полковник, взяв короткую подзорную трубу, буркнул: «Могли бы и не упоминать об этом, Петр

Федорович. Вообще, — Пестель оглянулся на разбитую, узкую тропу, что вела вглубь леса, — не стоило ей сюда ездить. Но разве с ней поспоришь? — он усмехнулся, изучая поле и еле видные на горизонте крыши деревни. «У них артиллерия, — наконец, сказал Пестель, — сами убедитесь».

Петя посчитал пушки: «Два полка, не меньше. Может быть, Сергей Иванович прав в своих надеждах, может быть, они перейдут на нашу сторону».

Солдаты рассыпались по всему лесу. Пестель, будто услышав его, вздохнул: «Дело наше, Петр Федорович, почти безнадежное. Однако, скорее всего, Бонапарт так, же думал, когда с Эльбы бежал. А получилось…»

— А получилась Святая Елена, — жестко сказал Петя. «На полдороге дела бросать нельзя, Павел Иванович. За нами солдаты, народ, мы за них отвечаем. Попробуем, — он еще раз посмотрел на противника и вернул Пестелю подзорную трубу. Они пошли к полку, проваливаясь по колено в подтаявший снег. Пестель нашел свою лошадь, и, подъехав к Джоанне, незаметно взял ее за руку: «Останься здесь, пожалуйста. Не надо рисковать, у тебя ребенок. Если что-то случится — доберись до Санкт-Петербурга».

Розовые, обветренные губы улыбнулись: «Ты же хотел меня застрелить, Пестель, если что-то случится». Она вскинула бровь, прядь белокурых волос упала ей на щеку. Пестель, оглянувшись, отведя ее рукой, невольно, рассмеялся: «Я был дурак, Жанна. Прости меня, прости за все».

Она сжала поводья, — маленькой, крепкой рукой. Кивнув, женщина подтолкнула его к солдатам: «Иди, Пестель, и делай свое дело. Правда, — Джоанна помолчала, — все равно с нами, что бы ни произошло».

Джоанна проводила их взглядом. Нащупав пистолет в кобуре, запахнув шарф, она почему-то вспомнила стук капель по крыше дома в Ангостуре, влажную, ветреную тропическую ночь, и тихий голос мужа: «Любовь моя, обещай мне. Если я погибну, не делай ничего опасного. Вырасти мальчика, пожалуйста. Я не хочу, чтобы маленький остался совсем сиротой. Мы оба с тобой знаем, что такое любовь родителей. Пусть и у Мишеля будет счастливое детство. Обещай».

— И я тогда пообещала, — Джоанна повернула коня. Оглянувшись, женщина увидела, что полк уже строится в шеренги на пустой, бесконечной равнине. Она, внезапно, поежилась и повторила: «Пообещала. Надо держать свое слово. Но я не могу уезжать, вдруг понадобится помощь».

Джоанна спешилась. Привязав коня к дереву, она достала подзорную трубу. Офицеры ехали впереди солдат, она увидела полковое знамя, что развевалось на внезапно поднявшемся ветру. Кони шли шагом и Джоанна подумала: «Может быть, все будет так, как случилось там, под Греноблем. Может быть, эти два полка присоединятся к нам, потом вся армия, а потом…, Не лги, — одернула себя Джоанна. «Они хорошие люди, но их нельзя сравнивать с его величеством».

Она прислонилась к стволу дерева. Потрепав лошадь по холке, чиркнув кресалом, Джоанна спокойно сказала себе под нос: «Если все пойдет не так, как мы задумали — лес они обыскивать не будут. Подожду темноты, и отнесу сюда раненых — тех, кого оставят на поле». В седельной суме у нее была фляга с водкой, корпия, и маленькая склянка с опиумом. Джоанна затянулась сигаркой: «Что смогу, то сделаю».

Муравьев-Апостол посмотрел на уже хорошо заметный ряд пушек и повернулся к Пете: «Стрелять не будем. Я уверен, они сложат оружие, как только мы к ним приблизимся». Петя даже не успел возразить, как подполковник крикнул солдатам: «Братцы! На холмах такие же люди, как мы с вами! Они тоже хотят свободы, они обмануты узурпатором! Мы поговорим с ними, и они к нам присоединятся!»