Венец из окровавленных костей
Шрифт:
— Перестаньте скулить! — Канцлер ударил по столу. — Целостность вашей головы зависит от того, сколько вы расскажете. Так что, пока ваш рот раскрыт, голова остается на шее. Вы меня понимаете?
— Д-да, конечно.
— Итак, как вы помните. Наверняка, это событие не обошло вас стороной. — Эревард позволил себя расслабленную ухмылку, от которой вынужденному гостю стало только хуже. — Меньше месяца назад был зверски убит первосвященник.
— О, да. Конечно, ужасно…но…
— Не перебивайте. — Злобно бросил канцлер. —
— Что, я…я не понимаю. Конечно же, мы были устрашены подобным.
— Вот как? Почему?
— Ну…такое — он тщательно подбирал слова. — Такое могли сотворить лишь чудовища. Это бы напугало любого.
— Понятно, мне это надоело.
— Нет! — Вскочил толстяк, но цепь не дала ему подняться. — Я…я. не знаю! Клянусь! Но…но…
— Что «но»!? — Канцлер ударил по столу. Мердок непонимающе наблюдал за этим: было весьма очевидно, что этот тип понятия ни о чем не имел.
— После… уже после драк в столице, этих ужасных беспорядков, несколько моих подопечных…
— Любовников?
— Подопечных…единоверцев, они говорили о том, что это знамение и пора действовать.
— Действовать?
— Ну, понимаете, храм не всегда относился к нашим молитвам благосклонно и некоторые, особенно из молодняка, очень на это обижались. Но это всего лишь разговоры, клянусь, они никак не связаны с ужасными убийствами. Мы сами живем в страхе перед ними…
— Держите — он протянул кусок пергамента и перо. — Напишите имена всех молодых дворян, пришедших к вам накануне и после убийства.
— З-зачем?
— Делайте, что велено, и чем больше имен будет вписано, тем больше вы продержите голову на своей жирной шее. Вам понятно!
— Д-да. да! Я сейчас. Сейчас!
Имен было не много — 14 человек, все из мелких и средних дворян. Было, конечно и несколько знатных имен — двоюродные племянники лордов-советников.
— Вас отпустят, отныне вы будете сообщать о каждом новоприбывшем и о том, что они говорят. Какие у них мысли, какой длинны у них члены. — Канцлер вложил в руки трясущегося толстяка мешочек монет. — Пока ваш рот раскрыт, голова остается на плечах, помните об этом.
Следующим привели жреца языческой общины — бородатый сутулый северянин. Мердок хлопнул в ладоши про себя — вот он-то точно что-то знает. Однако, на удивление, канцлер разговорил с ним куда добрее и его даже не приковали, не смотря на то, что от этого-то исходила реальная опасность.
— Вы многих спасли во время беспорядков.
— Как и корона — жрец взглянул на Мердока и поклонился, как только позволяла его сидячая поза. — Принц.
— Вы знаете, зачем вы здесь?
— Догадываюсь. Либо вы решили всех убрать, либо из-за канибалов.
— Из-за второго.
— Они не с нами. Поедание плоти карается смертью. Даже у наших мертвых богов.
— Но не у Дананн.
— У меня только полукровки, и они напуганы больше всех.
Канцлер
— Морриган и ее вестник. — Коротко бросил жрец.
— Ворон? — Чуть ли не вскрикнул Мердок. — Так вот значит!
— Ворон — ее вестник.
— Морриган проповедовала вечную войну, не так ли? — Спросил Канцлер.
— Вы знаете богов Дананн. Что похвально, но вот только ей не поклоняются. Ей поклоняются лишь изгнанники, а их орды на севера, за хребтом и в восточных степях. Среди моих прихожан их нет.
— И никто не упоминал, что надо бы начать войну, пришло время вернуться к старым богам?
— Постоянно.
Мердок чуть ли не лопнул:
— Так вот кого надо было ловить, а я вас защищал.
— Мы это помним, милорд, и все мы в долгу перед вами. Об этом говорят лишь пьяный молодняк, но дальше мордобоя у них дело никогда не заходит.
— Но…
— Верно! — Резко перебил канцлер. — Поэтому, во имя вашей памяти и благодарности прошу вас доложить, если кто-то все — таки возьмется за нож.
— Конечно.
— Вот так просто! — Вскрикнул Мердок, когда жреца вывели. — Одна беседа и все вам докладывают.
— нет, они были поставлены мной, по приказу вашего отца еще, ну и вашего брата. Не напрямую, конечно же, но мы следили, чтобы сектами руководили нужные люди.
— Тогда зачем все это?
— Хотел посмотреть, все ли еще они такие какими были. Не поддались ли на власть более сильного.
— Ворон не сильнее нас…
— Разве?
— Он хитрее.
— А это не сила?
— Ваша, но не моя.
«Слишком горяч, горяч и безрассуден».
На удивление Мердока с глашатаями бунтовщиками канцлер даже разговаривать не стал, лишь отдал приказ от имени принца выпороть прилюдно и пропустить через позорную тропу. Он признал, что это было довольно умно, закидав дерьмом и грязью, развеселевшая толпа потеряет всякое уважение даже к тому, кому они доверяли еще вчера как собственному отцу. А вот от глашатая восточных беженцев канцлер, видимо, решил спросить по полной. Двое сержантов усадили дергающеюся тело за окованный стул, с силой приковали руки. Один даже на последок двинул кулаком под дых. Пленник плюнул в след, но тут же получил пощёчину кожаной перчаткой от самого канцлера.
— Итак, ваше имя Лиф…
— Лиф сын Леннета, восьмого всадника вождя Нордха. — гордо вскинул голову пленнник. Выглядывающие маленькие голубые глаза под сенью трещин и шрамов на обветренной коже глядели песьей ненавистью на своего тюремщика. — Лиф лишь для друзей.
— Ну так, сын Леннета, как поживают степные гости?
— Шутите, вы же гоните нас из города.
— И вы, наверное, злы.
— Ты издеваешься, ублюдок!
— Ходят слухи, что вы готовили бунт?
— Не было такого.