Вензель твой в сердце моем...
Шрифт:
— Ну попробуй и попрощайся с «Роковой стрелой»!
Сакико кинула косой взгляд на Тецую. За полтора года в банде он сильно изменился… слишком сильно. Теперь он ходил пить пиво с парнями: с подругой этого делать было нельзя, засмеют ведь! Курил только свои сигареты: подачки принимать от девчонки унизительно. Не дарил ей забавные ластики: все деньги уходили на лак для волос, ведь чтобы уложить их в классическую прическу уличного хулигана, химии нужно было слишком много. А еще он перестал говорить что-то очень важное, заставлявшее улыбаться даже тогда, когда, казалось бы, улыбка должна была исчезнуть насовсем…
—
Что-то надломилось. Что-то рухнуло вниз и бесшумно упало в бездну. Пропасть приняла обломки без тени эмоций. Какое вечности дело до еще одной сломанной игрушки? Они ведь все ломаются — рано или поздно, но так неизбежно…
— Ну и черт с вами, — внезапно спокойный, тихий голос заставил парня обернуться и посмотреть на подругу детства прямо. Такого тона он от нее еще не слышал. А в следующую секунду Сакико со всей силы ударила ногой в живот подружку главаря, развернулась и быстро пошла прочь. Он хотел ей что-то сказать, как-то остановить, сделать что-то… но просто стоял на месте и смотрел на удаляющуюся спину — ничуть не сгорбленную, как и всегда. С того самого дня, как он впервые сказал ей, что плакать не надо…
Девушка прихрамывала, с тонких пальцев капала на асфальт и тут же превращалась в грязь алая влага. Тецуя догадывался, что это открылась старая рана. Рана, полученная на днях в перебранке с отцом — парень слышал крики за стеной. И как всегда думал, что когда-нибудь…
— Сакико!
Она не обернулась. А в это время из ворот школы, стоявшей неподалеку, вышел старшеклассник. Черный пиджак, накинутый на плечи, развевался на ветру как знамя, глаза цвета дамасской стали не давали повода сомневаться, что если будет нужно, на площади не останется ни единого живого человека. Тецуя сглотнул.
— Драки перед школой запрещены, — процедил старшеклассник. — Вы все ученики школы Намимори, так что быстро поднялись и разошлись по домам.
— Ты еще кто такой? — лидер банды, не пострадавший в драке, выступил вперед.
— Кто решит нарушить законы этой школы, отправится в лазарет, — не обращая на него внимания, отчеканил старшеклассник и вытащил тонфа.
— Мочите его, ребята! — крик лидера заставил с десяток парней кинуться на странного блюстителя нравственности. Остальные занимались своими ранами, не ожидая, что один человек сможет дать отпор их друзьям. А Тецуя смотрел на подворотню, в которой скрылась Сакико, и разрывался на части. Его мир рушился, выбор перестал быть призрачным — он стал неизбежностью.
— Кусакабе, не стой столбом! — внезапно прорвался в его мозг крик предводителя. Он был совсем рядом и с трудом отражал спокойные методичные атаки старшеклассника, меньше чем за минуту уложившего остальных членов банды.
— Лучше иди, куда собирался, — безразлично бросил тот. — Здесь у тебя шансов нет, там есть перспективы.
«Перспективы». Странное слово. Непонятное. У Тецуи никогда не было надежд на будущее — лишь сегодняшний день. Впрочем, одна мечта у него всё же была… «Я защищу тебя ото всего». Эта клятва была куда старше обещания поддерживать склочного лидера самой сильной банды хулиганов в округе…
И он со всех ног кинулся в подворотню.
***
Она вертела в руках аттестат об окончании школы и смеялась. Он смотрел на нее с грустью и обреченностью. А
— Да ладно тебе, не грусти, это же всего пять лет! Отучусь и вернусь к тебе, — отшучивалась она. — Подумаешь, не сумел поступить в университет столицы! Ты и здесь отлично выучишься, не переживай!
— Но я же обещал поступить с тобой в один университет, а в итоге!..
Его перебили:
— А в итоге не получилось. Но зато ты смог попасть в местный институт, радуйся: останешься в Намимори, рядом с Хибари-саном. Он же и в институте обязательно устроит Дисциплинарный Комитет; наверняка, ты и там станешь его Правой Рукой, я уверена!
— Да, но я всё равно хотел учиться в Токио. Иначе кто будет тебе, дурынде, помогать на новом месте?
— Не волнуйся, я справлюсь! — звонкий смех, словно переливы колокольчиков на ветру. Впервые он звучал так. Так свободно… — Новый город, новые возможности, новый воздух! Я уже не маленькая девочка, Тецуя, не пропаду. А через пять лет мы снова встретимся. Да и… приезжай ко мне на каникулы.
Она замялась, он тоже, оба чуть покраснели и отвели друг от друга взгляды.
— Вроде как, я там снимать квартиру буду, так что сможем посидеть за колотым льдом, поглазеть на старые фотоальбомы…
— Приеду, — неуверенно ответил Тецуя. Он еще не сказал ей самого главного, да и как можно было говорить о чувствах, когда она собиралась на пять лет исчезнуть из его жизни! Но ведь она уезжала не от него. Она уезжала из этого города, где даже воздух казался ей прогнившим. Она просто хотела дышать полной грудью, не задумываясь о том, получится ли спокойно выдохнуть… Этот город для нее пропах табаком, алкоголем и кровью. И только один человек умел подарить свежесть, словно гроза весенним утром…
— Но если что, звони. Я приеду и помогу.
— Ладно, если вляпаюсь в неприятности, первым позову тебя, мой рыцарь, — за ехидным тоном скрывалась искренность, и он это знал.
— Вот и правильно, такую плаксу ведь только я готов всю жизнь защищать!
Ответа не последовало. И так было сказано слишком много. Она улыбнулась, кивнула и, быстро развернувшись, зашагала прочь — к вокзалу.
***
Летнее марево окутывало Токио плотным коконом. Выжимая из людей живительную влагу, оно словно вознамерилось создать в сердце Японии город-призрак, населенный мумиями. Асфальт помогал небесному светилу как мог: впитывая жар, он усиливал его и сохранял до самой ночи. Впрочем, сейчас был полдень, и градом катившийся с людей пот, ударяясь о серое полотно дороги, испарялся почти моментально, не оставляя следа.
Красные капли оставляли после себя коричневую корку.
Искореженные машины, заполонившие перекресток, дарили асфальту ранее неизвестную ему влагу, и он с недоумением избавлялся от нее, не понимая, почему не получается остаться девственно-чистым. Светофоры мигали, полицейские что-то кричали, сообщали по рации, что техника дала сбой рядом с вокзалом… Люди стояли вокруг искалеченного металлолома, некогда красовавшегося на городских улицах блестящими капотами, и снимали происходящее на видео. Кто-то проходил мимо, спеша на обед, кто-то плакал, кто-то смеялся, фотографируя себя на фоне почти постапокалиптического пейзажа.