Верная Богу, Царю и Отечеству
Шрифт:
Но самое печальное во всем этом то, что одним из основных участников очередного глумления является человек, который громко и открыто заявляет о своей принадлежности к русской культуре и о своем православии. «В Лос-Анджелесе за дирижерским пультом стоит сам Мстислав Растропович, который заявляет о том, что «всегда чувствовал грех убийства царской семьи как тяжелый груз на моих плечах"». Это понятно, ведь к написанию Эдвардом Радзинским книги о Распутине приложил руку сам маститый дирижер, предоставив Радзинскому документы о Распутине, которые Растропович выкупил на аукционе «Сотбис». Речь идет о лжедневниках Распутина. Передача этого глумливого кощунства в руки Радзинского лежит на совести Растроповича. Поэтому летом 2003 года, отменив все концерты, он поспешил в Екатеринбург, чтобы поскорее скинуть так давивший на его совесть груз участия
Подведем итог. Начало вакханалии, поднятой в советской литературе и искусстве (если те формы проявления человеческой злобы и неправды можно назвать искусством) вокруг добрых и славных имен Государя Николая II, Государыни Александры Феодоровны, Царских детей, Григория Ефимовича Распутина, Анны Александровны Вырубовой и многих других верных и преданных слуг Царевых, было положено А.Н. Толстым и П.Е. Щеголевым. «Дневник» явился лишь продолжением или развитием этой темы «на более высоком» и изощренном уровне. Все критики сходятся на том, что лежедневник является талантливо исполненной литературной обработкой и стилизацией, в основе которой лежали подлинные документы и исторические события. Исполнить этот труд столь тщательно и на высоком литературном уровне возможно было лишь в соавторстве талантливого литератора и прекрасно владеющего темой историка. Учитывая то, что подобного рода задача уже была решена писателем А.Н. Толстым и историком П.Е. Щеголевым, написавшими пьесу «Заговор императрицы», которая по сути является «лжедневником» в миниатюре, а также принимая во внимание, что многие их современники уже тогда недвусмысленно связывали авторство «лжедневника» с их именами, не остается сомнений, что именно эти люди совершили литературный подлог и историческую фальсификацию, попытавшись с помощью лжи вытравить в сознании русских людей правду о святой Царской Семье и ее верных слугах, и тем самым совершили преступление против Бога, Царя и Русского Народа.
Отметим также, что после того, как имена Толстого и Щеголева были упомянуты советскими критиками в связи с авторством лжедневника, никакого сколько-нибудь серьезного опровержения не последовало ни с их стороны, ни со стороны редакции альманаха «Минувшие дни», ни со стороны специально созданной комиссии. Более того, этот вопрос был быстро замят и в дальнейшем на страницах советской печати не поднимался. Не касались этой темы и литературоведы в биографических очерках и книгах, посвященных маститому писателю. Так было вплоть до 1993 года, когда вследствие произошедших в стране политических перемен «табу», наложенное кем-то на этот вопрос, было проигнорировано и дневник, впрочем, совместно с фрагментами подлинных воспоминаний, был переиздан издательством «Орбита».
Все это достаточно убедительно (хотя и косвенным образом) доказывает вину А.Н. Толстого и П.Е. Щеголева в совершении литературно-исторического подлога, по существу явившемся духовным преступлением. Их вина усугубляется еще и тем, что они, подчиняясь воле своих заказчиков, не поставили подписи под своим сочинением, а подло приписали авторство лжедневника Анне Александровне Вырубовой, тем самым в очередной раз не только надругались, оклеветали и опорочили прекрасную русскую женщину, к тому же, больную и беззащитную, но и оскорбили ее святые чувства беззаветной любви и преданности ее дорогим друзьям - святым Царственным Мученикам.
Мнение историка.
Нас можно было бы упрекнуть в излишней публицистичности, а возможно, и в некоторой увлеченности чисто художественной стороной раскрытия исторического материала, в ущерб той строгости, которая присуща научному подходу. Однако мы считаем, что и наш способ изложения достаточно полно и убедительно (в рамках той информации, которой мы располагаем) раскрывает тему фальшивости «дневника». Тем не менее, предвидя обоснованную критику в наш адрес касательно недостаточной строгости и научности, постараемся исправить допущенный изъян, подкрепив сделанные нами выводы мнением солидного ученого.
В 2001 году вышла книга члена-корреспондента Российской Академии Наук, руководителя Федеральной
При написании книги мы не пользовались трудом В.П. Козлова - наши выводы были сделаны независимо. И информация, представленная В.П. Козловым, не добавляет ничего существенного к известным нам материалам, кроме, пожалуй, того, что ученому-историку нельзя поставить в вину недостаток строгости и методичности в изучении вопроса, а его выводы не основаны на идеологических установках или личных симпатиях, в чем при желании можно было бы упрекнуть автора настоящей книги. Тем ценнее для нас свидетельство ученого-архивиста, члена-корреспондента РАН В.П. Козлова. Обозначим некоторые его выводы, сделанные по прочтении интересующей нас главы.
175
Козлов В.П. Обманутая, но торжествующая Клио. Подлоги письменных источников по российской истории в ХХ веке. М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001.
Первое. «Дневник», безусловно, подложен. Этот вывод сделан ученым уже в первом предложении, посвященном лжедневнику: «Нелегко найти на протяжении всего ХХ столетия подделку русского письменного исторического источника, столь значительную по объему и со столь масштабным использованием подлинных исторических источников, как «Дневник» А.А. Вырубовой, фрейлины последней российской Императрицы Александры Федоровны. Не менее знаменательно и то обстоятельство, что, разоблаченный как откровенный подлог почти сразу же после опубликования, «Дневник» тем не менее имел пусть кратковременный, но шумный успех». Дальнейший материал главы лишь раскрывает эти утверждения.
Второе. В.П. Козлов отмечает, что решающим в оценке подлинности «дневника» явилась научная экспертиза - «серьезнейший источниковедческий анализ, предпринятый известным историком и археографом А.А. Сергеевым». По мнению член-корреспондента, «наблюдения и выводы Сергеева… безупречно доказали, что в научный и общественный оборот был введен не подлинный исторический документ, а подлог». И далее: «Критика Сергеевым подлинности «дневника»… была безупречна и убедительна и в источниковедческом, и в историческом, и в археографическом отношениях».
Третье. Относительно тетрадей А.А. Вырубовой и их содержания. Ссылаясь на А.А. Сергеева, В.П. Козлов свидетельствует, что единственная тетрадь, конфискованная у Анны Александровны при обыске и фигурировавшая в следственном деле (тетрадь N 1), содержала записи бесед и размышлений Григория Распутина. «В этой связи Сергеев обращает внимание на ту часть предисловия к публикации ["дневника»], в которой издатели указали, что на одном из допросов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства Вырубовой была предъявлена ее же «тетрадь номер один», которую издатели определили как часть «дневника». Однако стенограмма допроса показывает, что это был не дневник в общепринятом смысле. «Тетрадка полна разных записок на какие-то мистические темы», - отметил председатель… Из дальнейшего следовало, что Вырубова пыталась в своей тетради записывать изречения и телеграммы Распутина… Но очень странно, что издатели в «Минувших днях» полностью проигнорировали стенограмму допроса, лишь мельком упомянув о ней».
Были ли у Анны Вырубовой еще какие-нибудь тетради, Чрезвычайной следственной комиссией установлено не было. Этот факт подтверждает высказанное нами предположение, что пятнадцать тетрадей, упоминаемых Анной Александровной в ее коротких записках (вернее, то, что в тетрадях было написано), не являются ее дневниковыми записями, а являются высказываниями Г.Е. Распутина и в этом смысле принадлежат «Ему» (напомним, что в записке притяжательное местоимение «Его» написано с заглавной буквы, несомненно, для придания этому слову особого значения. Напомним также, что именно эти записки легли в основу легенды о существовании таинственных дневниковых записей, подлинник которых предъявлен не был, но был заменен рассказом о детективном исчезновении подлинника в проруби).