Вернуть мужа. Стратегия и Тактика
Шрифт:
– Привет!
– сиплю я, потеряв от волнения голос.
– Привет!
– отвечает он, быстро, жадно оглядывая меня от макушки до кончиков босых ног в чулках.
Только сейчас я признаюсь себе в том, что скучала, что специально надела платье-рубашку, чтобы напомнить ему о том, как он любит... любил, когда я надевала его рубашки. Ну, и чулки в общем-то...
Тараканы грозят мне: "Не расслабляйся!"
– Проходи!
– приглашаю мужа в квартиру.
– Спасибо!
– отвечает он, переступая порог.
– Ты куда-то собралась?
–
– мямлю я и спохватываюсь.
– Да. Собралась. Но не сейчас. После разговора с тобой.
Тараканы держат за меня кулачки.
Максим тут же напрягается. Это видно и по застывшему лицу, и по затвердевшим на глазах плечам.
– Куда?
– резко спрашивает он.
– С кем?
– Мы встретились не для этого, - изо всех сил стараюсь держаться спокойно.
– Ты говорил, что я сама должна буду попросить тебя объясниться.
Максим морщится, словно ему неприятно мое напоминание о его же словах.
– Сначала ответь на мой вопрос, - самым адвокатским тоном говорит Максим.
– Куда и с кем ты собралась?
– Не раньше, чем ты ответишь на мой, - я прохожу в гостиную и жестом предлагаю Максиму сесть, куда захочет, на выбор.
Но Максим не садится, а подходит ко мне близко-близко. Так близко, что я вижу легкие темные круги под его глазами.
– Я готов, - твердо, но как-то устало говорит Максим.
– Я все рассказал бы тебе еще тогда, в твой день рождения. Это было бы глупо с моей стороны - рассказать, но это уберегло бы нас от многого из того, что случилось позднее. Ты не позволила - и я решил подождать. Еще одна моя фатальная ошибка. И потом, в кабинете отца. Надо было закрыть дверь на ключ и заставить тебя слушать. Нет. Я снова решил не давить и не заставлять тебя. Я идиот. Сейчас за это расплачиваемся мы оба. Можно сварить чашку кофе?
– Да, пожалуйста, - теряюсь я от неожиданного простого вопроса, киваю, сажусь в кресло, положив дрожащие руки на подлокотники.
"Я идиот. Сейчас за это расплачиваемся мы оба". Это было признание измены? Или я вижу и слышу то, что сама и придумала? Или тараканы окончательно промыли мои мозги? "Мы?!
– возмущаются представители отряда таракановых.
– Больно надо! Что мы, уховертки какие? Или саранча?"
– Ты будешь?
– бросая пиджак на диван и направляясь на кухню, спрашивает Максим.
– Нет, спасибо, - отвечаю я, уставившись на торчащие из внутреннего кармана пиджака... Что это? Билеты?
Под звуки работающей кофе-машины тараканы кричат мне: "Посмотри, не будь дурой!" Баба Лиза с фотографии на полочке старинного буфета смотрит осуждающе и не верит, что ее внучка способна на такое... Способна, как оказалось.
– Я передумала!
– сгорая от стыда, кричу я Максиму.
– Мне среднюю, пожалуйста!
Осторожно тяну билеты за краешек. Air France. Шарль-де-Голь - Шереметьево. Сегодняшнее число. Посадка была пять часов назад. Еще три часа от Москвы до нас. И два Nom/Name: Maxime и Anastasia.
Интересно, сколько дают во Франции
Тараканы, почувствовав запах крови, беспокойно перебегают с места на место, встают на задние лапки, принюхиваются и вообще больше похожи на сурикатов, чем на насекомых. Пока остатками разума я заставляю себя положить билеты на место, тараканы сочувственно промакивают уголки глаз платочком.
Я все-таки успеваю убрать билеты обратно в карман, когда Максим возвращается с двумя чашками свежесваренного кофе.
– Извини. Не спал всю ночь. Потом три часа за рулем.
"О! Не спал всю ночь!" - пошленько хихикают тараканы, на ушко рассказывая друг другу скабрезности.
Максим делает глоток, на пару секунд закрывает глаза и вдруг спрашивает:
– Ты всегда любила его и сейчас поняла это окончательно? Или это новое чувство?
Ошарашенно смотрю на мужа и не сразу понимаю, о чем он говорит, вернее, о ком. Неужели о Вовке? О тех моих словах, услышанных им в клубе Игоря?
Первый порыв - рассказать все, как было. Как складывался разговор. Как я признавалась Вовке в любви к Максиму. Как...
Тараканы машут перед моим носом авиабилетами.
– Я всегда любила его, - тихо отвечаю я, нисколько не погрешив против истины, но и не объяснив, что это другая любовь.
Максим сжимает в правой ладони кофейную чашку, и она трескается, разбрызгав капли темно-коричневого напитка по беленому дубовому паркету. Невольно охаю и бросаюсь к мужу. Он шепотом выплевывает бранное слово, что опять же ему совершенно не свойственно, и выбрасывает вперед руку, не давая мне подойти ближе.
– Осторожно, осколки!
– Рука!
– кричу я ему, с ужасом наблюдая, как крупная капля крови падает на пол, украсив собой треугольный белый осколок.
– На диван! С ногами!
– отдает приказ Максим, быстро наклоняясь.
– Не двигайся!
Пока Максим убирает осколки с пола и уходит в ванную клеить пластырь, я тупо смотрю на свою целую чашку.
Тараканы начинают требовать больше крови, собравшись в кружок и возбужденно размахивая кулачками.
– Прости, я напугал тебя, - спокойно и холодно говорит Максим, вернувшись в гостиную.
– Как рука?
– спрашиваю я, чувствуя, как кружится голова от передозировки ревности, отчаяния и страха.
– В порядке, - отмахиваясь, говорит Максим.
– Ты встречаешься с ним?
– Максим!
– нервничаю я.
– При чем здесь он? Мы с тобой встретились не для этого.
– А для чего?
– зло спрашивает он, подходя ко мне, сидящей на диване с поджатыми ногами. Максим берет меня за плечи и поднимает на ноги рывком, стаскивая с дивана.
– Для чего?
Он слегка встряхивает меня, и из тщательно накрученного и скрепленного шпильками пучка волос вырывается на свободу длинный локон. Максим начинает нежно заправлять этот локон мне за ухо, а потом вдруг забирает в горсть сам пучок волос, сжимая ладонь.