Вихрь Бездны
Шрифт:
А вот теперь — пожалуйста, падай. На своих.
Последний враг ударился в бегство. Назад, к поющим. И стилет Октавиана нашел его на полпути.
Элгэ огляделась. Дыхание напарник уже успел сорвать, а рубашка подозрительно прилипла к левому боку. Темнеет неровным пятном. Не таким уж и маленьким…
— Серьезно?
— Ерунда, — юноша попытался улыбнуться. Неудачно. — Некогда!
Здесь он прав — действительно некогда. Впрочем, если на кривых клинках и яд, то медленно действующий. Так что вперед. Бегом — до
Корчится у стены бедняга с обожженным лицом. Его Элгэ оставила, где был, — не опасен. И скорее всего — выживет.
А вот этот… Хорошо, что ее не тошнит — никогда.
Девушка склонилась над жертвой Октавианова факела. Уже потухшей и еще живой. Жалобно хрипит.
Один взмах кинжала. Такой медленной смерти не заслужил никто.
Вряд ли Элгэ ждет когда-нибудь светлый Ирий. Но и Бездны Вечного Льда и Пламени бояться больше незачем. Они ее только что видели.
А новое оружие — кривой, черный нож со змеей на рукояти.
Пять шагов бегом — до последнего поворота.
Точно такая же гадина была на развороте очень старой книги — в библиотеке Вальданэ. Эту древность с золотыми переплетом и замочком Элгэ и Виктор обнаружили лет пять назад. И ни змея ни поняли в странном языке. Буквы знакомые, слова — нет…
Тот самый текст, что теперь раз за разом слышат стены древнего города!
Мда, серповидный нож — не цивилизованный кинжал. За пояс не заткнешь, а ножны для страшилища не предусмотрены. Ничего, освещение там и свое найдется, а в бою оружие — важнее факела.
Каменный пол дрожит под ногами. Позади — раненый враг и больше десятка мертвых. Вперед ведут крутые серые ступени. Прямо в багровые отсветы. К алтарю и твари внизу!
И чей-то душераздирающий крик бритвой резанул уши.
Глава 6
Глава шестая.
Эвитан, окрестности Лютены.
1
Сгущается багровый туман. Мертвые слова бьют в виски раскаленными молотами. Кривляются в диком танце зловеще-черные фигуры…
Бешено рвется из пут Диего. А светловолосый парень рядом с ним — по-прежнему неподвижен. И Мирабелла больше не зовет непутевую мать. Совсем! Ни вслух, ни мысленно.
Охваченная паникой Эйда бросила тревожный взгляд на дочь. И дико заорала.
Ближайший жрец разжимает ей рот толстыми пальцами. И вливает какую-то гадость из потемневшей от времени чаши! А девочка уже не сопротивляется — даже не шевелится!
Эйда дернулась… пойманной снулой рыбиной. Веревки ядовитыми змеями впились в слабое тело, голова раскололась на миллион агонизирующих осколков. И каждый взорвался многоцветной радугой!
Одна боль слилась с другой! Девушка успела еще увидеть, как Диего вырвал из узлов левую руку. Прежде чем раскаленное
Последним исчезло лицо дочери.
2
Черный алтарь — с королевскую кровать средних размеров. Мерзкий камень с двумя характерными бороздками.
Семь или восемь жрецов в балахонах. Чадит дым. И факелы, факелы, факелы…
На алтаре — четверо связанных.
Рвется из веревок Диего. Молодец, какой же ты молодец, братишка!
Юстиниан — без чувств. Его светлые волосы Элгэ перепутать не могла. И уж тем более не ошибся выкрикнувший имя брата Октавиан.
И еще двое. Хорошенькая светловолосая девчонка — ну просто классическая девственница для алтаря. И (вот мерзавцы!) девочка лет трех-четырех.
Чернорубашечники кинулись на непрошенных гостей всем скопом. На врагов — до сих пор почему-то не убитых.
Змеи, еще один маячит в тени у алтаря! Очень разумно — и паршиво. Чтобы перерезать связанных — хватит и его.
Хорошо лишь, что мерзавцы прекратили выть какофонию. Легенды гласят, что древние обряды требуют безукоризненной точности. Может, жертвоприношение удалось прервать, а может — и нет. Но даже если жрецы теперь не получат свое — тварь-то под землей сама не заснет!
Семь истуканов не бегут — не спеша подбираются к противникам. Умело замыкают полукруг.
Элгэ ошиблась. У алтаря оставались не худшие бойцы, а лучшие. Паршивых они выставили первыми. А эти наобум в драку не кинутся.
Разом навалилась усталость. Да и рана вежливо напомнила о себе. Все-таки — яд? Или так и должно быть? Учителя в последний год как сговорились — в один голос называли Элгэ отличным мастером клинка. Но они могли льстить или ошибаться. Среди них ведь уже не было Алексиса…
И потом — за ней нет ни единой военной кампании. Салонная фехтовальщица! И Октавиан — ничуть не лучше.
Ну да какие есть — другие спасители не придут. Девушка усмехнулась прямо в неотвратимо приближающиеся каменные рожи. Не следовало оставлять позади того, раненого. Теперь он может сползти вниз и метнуть что-нибудь в спину. Элгэ бы сползла. Но драться с ранеными она так и не научилась. Да и в любом случае — поздно спохватилась.
Истуканы истуканами, но глаза — не совсем каменные. Что в них, кроме ненависти? Изумление? Лучше бы изумлялись на то, что внизу! Шевелится, разминает гигантское тело, хрустит сегментами…
За семью врагами сразу уследить трудно, но сейчас их будет четверо! Если жрецы, конечно, не дураки, а они — не дураки. Хотя бы по части боя. Трое подождут во втором ряду — это тебе не гуговцы. Жаль, что не гуговцы!
Ладно, на четверых у Элгэ и Октавиана есть четыре глаза. По штуке на врага.