Водоворот времен
Шрифт:
– А что, все за день сметают?
– Ричард, тащивший короб с хлебом, кивнул на полки.
– Все, что не продал за день, ты или должен выкинуть, или раздать бедным. Или сам съесть. Хорошо, что у нас с этим делом проблем никаких, - хохотнул Бауз.
Толстым он не выглядел. Ну совсем нет. А все-таки много хлеба он выпекал!
– А почему?
– удивился Ричард.
– Цеховое правило - страшнее смерти, Рик, куда страшнее смерти. Ты и на том свете его должно соблюдать. Вишь, как оно бывает, - Бауз вытер пот со лба.
– Бено! Я займусь делом. Как привезут яйца, дай знать!
–
– серьезно (Ричард чуть не рассмеялся при этом) ответил Бено.
Он кое-как причесал рукой серые лохматые (в отца) волосы, отчего они покрылись мукой (ну точно, в отца!). Потряс кулачками, поплевал через левое плечо (на удачу) - и раскрыл ставни.
Ричард думал, что деревянная панель в половину стены - просто панель - но ошибся. Это, оказывается, были ставни, выходившие прямо на улицу. Она уже полнилась народом и шумом. Невероятным шумом.
Ричард пригляделся: за людьми - напротив - угадывалась ну точно такая же лавка, как у Бауза. Разве что вывеска была другая. Дядюшкину пекарню украшала металлическая буква "С", вся в завитках, очень похожая на крендель. У соседей же красовалась буква "т", из вершины которой торчали колоски.
– Смотри-ка! Тома уже выставили товар!
– обиженно воскликнул Бено.
– Пора и нам! А то отстанем! Быстрее, Рик! Быстрее!
И они вдвоем с Бено опустошили корзины с горячим хлебом.
Вскоре к лавке подъехала телега, наполненная разномастными тюками, да в таком количестве, что должна была давно развалиться. Ричард не мог понять, как такие худющие волы себя-то передвигают, не говоря о повозке.
– Малыш Бено! Доброго тебе здоровья! А позови-ка папашу! Папашу Бауза! Ага!
– расхохотался хозяин телеги, видом ну точно сосед Рика из Белона, разве что темнее лицом и добродушнее.
– Товар привез!
– Мигом! Рик! Позови, пожалуйста! А то вдруг чего?
– с надеждой посмотрел на Рика кузен. Ему явно понравилась мысль, что он может покомандовать. Настоящий мастер! Ну точно!
– Сейчас, - Рик был не против, все одно веселее.
Бауз вышел, отирая пот, лившийся в три ручья: ему одному было трудно управиться с делом.
– Помоги-ка мне в пекарне, племяш, - попросил Бауз и тут же начал торговаться с весельчаком с телеги...
Рик в пекарне снова начал таскать воду, но уже для другого хлеба. Этот явно отличался! Тесто было светлое, пшеничное! Дорогое!
– Вот, сразу приметил, - одобрительно кивнул Бауз, возвращаясь с глиняным блюдом, полным яиц.
– Это полуденный хлеб. Для богачей.
– А почему полуденный?
– между делом спросил Рик.
– Так утренний горячим раскупают те, кому вставать рано. А полуденный могут позволить себе богачи, особо никуда не спешащие. Хотя...Если никуда не спешишь, откуда у тебя деньги берутся?
– почесал макушку Бауз.
– А, ладно! Дело не ждет!
Так они и трудились до самого полудня. Когда солнце оказалось высоко-высоко, над самым дядюшкиным домом, в мастерскую спустилась тетя Сю.
– Ничего без меня не можете!
– вздохнула она, совсем растрепанная.
Рик подумал, что тетя не сомкнула глаз ночью: у него точно такие же круги под глазом были, когда он не спал сутки напролет. А это бывало, ну, например,
Ричард привык есть только дважды в день: на рассвете и после заката, и не понимал, почему тетя Сю возмущена "ну ничего не могущими мужчинами". Ведь уже поели. Потом поужинают. Откуда эти слова про "трижды в день"? Только деревенский староста мог себе это позволить...Его это от гибель не спасло...
– Не унывай, Рик!
– голос тетушки Сю вывел Ричарда из тумана тягостных мыслей.
– Иди, лучше, погуляй!
Но тут же добавила, посерьезнев.
– Только...С этой улицы не сворачивай. Держись ее. Если пойдешь вон туда, - тетушка Сю махнула вправо, - доберешься до городского совета. Места там красивые. Заодно город начнешь немного узнавать. А там, глядишь, и...
Тетушка осеклась. Ричард понимал: она хочет что-то сказать, но не решается.
– В общем, погуляй. Если потеряешься, ищи стражников. Они могут показать дорогу.
– Лучше у торговцев спрашивай! У цеховых! Скажи, что ты племянник Бауза, все помогут! Вот увидишь!
– оторвавшись от похлебки, посоветовал дядюшка.
– Меня в этих местах все знают.
И Ричард, провожаемый одобрительным кивком тетушки Сю, пошел прогуляться. Погода была! Тепло, солнечно! Как дома... Стоило Ричарду только подумать о сожженной деревне, как солнце потускнело, а воздух стал холоднее от странного ветра. Его порывы он и не чувствовал вовсе, да только все равно тело дрожало, а в ушах свистело. Ричард принялся оглядываться по сторонам, чтобы хоть как-то отвлечься от печальных мыслей.
Улица была, по здешним меркам (Ричард успел их оценить) широкой: две телеги разъедутся, да еще место останется, чтоб между ними прошмыгнуть. Но сейчас последнее не удалось бы: поток людей был такой плотный, что в нем вязли телеги. Раздавались возгласы:
– А ну!
– Ну что за город!
– Да пустите же! Пустите! Тороплюсь!
– Расступитесь!
– Ногу отдавил, гад!
– Сам гад, идешь, мух считаешь!
– Это кто тут гад?!
– Ты, говорю, ты!
Волей-неволей Ричарду пришлось идти, прижимаясь к стенам домов. Судя по вывескам, все они принадлежали пекарям. В металле и дереве были изображены самые причудливые мучные изделия, о существовании которых Ричард не мог раньше даже догадываться. Все они так или иначе были связаны с буквами алфавита. "А вот интересно, когда сменялся владелец, вывеску тоже меняют?" - озадачился Ричард.
Но стоило улице повернуть, чуть-чуть, как мысли его тут же перешли на другие темы. Он и думать забыл о вывесках. Там, вдалеке, виднелись башенки дома городского совета. Ричард где угодно узнал бы эти льнущие друг к другу высоченные постройки самых разных времен. Но только сейчас он сумел разглядеть что здание совета было построено вокруг одной старой-старой башни. Раньше, наверное, она белела так, что глазам больно: но время и дожди сделали свое дело. Постройка серела, навевая тоску. Но даже тоска эта была величественной. Откуда такая возьмется в городе, где все куда-то спешат и никуда не успевают?