Вольфганг Амадей. Моцарт
Шрифт:
XXIV
Как-то в начале июня Констанца «застаёт» мужа за тем, что он пишет комедию. Правда, пока есть только название «Любовная попытка», список действующих лиц и несколько страниц либретто, что позволяет ей съязвить: муженёк, дескать, решил податься в театральные драматурги, раз музыка его больше не кормит! Моцарт и не пытается открещиваться. Сначала, объясняет Вольфганг Амадей, он надеялся заинтересовать этим сюжетом Да Понте, но тот варит сейчас «несъедобную итальянскую похлёбку», как и все остальные. Когда Констанца замечает, что барон фон Ветцлар
— Откуда барону знать, какими должны быть оперные либретто, чтобы вдохновить композитора?
Тем не менее оба эти господина не идут у него из головы. А так как работа над «Любовной попыткой» скоро заходит в тупик, он решает отправиться с визитом к барону фон Ветцлару, крестному его умершего первенца. Маленький толстый господин с несоразмерно большим носом помигивает своими весёлыми глазками — воплощение радушия и любезности. Болтлив он сверх всякой меры:
— Какая радость для меня, милейший друг! Благодарю за визит! Вас теперь разве что на подиуме увидишь. А ко мне вы ни ногой. Понимаю, понимаю, вы вечно заняты, концерты, да и музыку писать надо — где на всё возьмёшь время? Однако же и старые друзья хотят отщипнуть свой кусочек пирога, а? Как поживаете, дорогой? На здоровье не жалуетесь? А ваша драгоценная супруга? А сынок? Боже мой, ну почему Раймундль, наш ангелочек, так скоро ушёл от нас? Но Бог дал — Бог взял! С неизбежностью надо примиряться. Скажите мне, друг мой, чем я могу вам служить?
Моцарт объясняет, что для него было бы полезно поближе познакомиться с господином Да Понте. Едва он произносит это имя, как разговорчивый хозяин перебивает его:
— Так, так, хотите, значит, чтобы я познакомил вас. Понимаю, понимаю! Он напишет текст, а вы положите его на музыку! Отчего же, всё в наших силах. Вдобавок — тут такое совпадение! — он должен вот-вот прийти ко мне. Даже удивительно, что он запаздывает. Давайте-ка, дорогой друг, пропустим пока по стаканчику доброго винца.
Слуга приносит вино, и барон продолжает оживлённо болтать обо всём на свете, не давая Моцарту вставить ни словечка: о музыке, опере, исполнителях, закулисных интригах, о светской жизни, обо всём вперемежку, пока не появляется долгожданный гость Лоренцо Да Понте.
Два внешне совершенно непохожих человека возобновляют своё шапочное знакомство. Уроженец Зальцбурга маленького роста и хрупкого сложения, с крупной головой, мечтательными матово-голубыми глазами, светлыми шелковистыми волосами, всегда тщательно причёсанными, и болезненно-бледным цветом лица. А итальянец роста среднего, полноватый, черты смуглого лица крупные, брови кустистые, глаза выпуклые и очень живые, блестящие — всё в его поведении выдаёт человека опытного и волевого, умеющего при любых обстоятельствах себя показать. Да и внутренний мир этих людей как бы замыкается на противоположностях: сдержанному до застенчивости естеству композитора противостоят самоуверенность и настырность закалённого в разных авантюрах искателя счастья.
Моцарт напоминает Да Понте об их первой случайной встрече в Лейпциге и сразу берёт быка за рога: ещё тогда многоопытный стихотворец посулил написать специально для него оперное либретто. В продолжение беседы, которую они ведут на итальянском языке, Моцарт прямо спрашивает Да Понте, знакома ли ему комедия «Женитьба Фигаро».
— Конечно. Я получил и прочёл эту книгу совсем недавно. Замечательная комедия, она так и просится на оперную сцену!
— Говорят, в ней много нападок
Да Понте некоторое время молчит. Потом отвечает:
— Открою вам секрет: совсем недавно одна немецкая театральная труппа испрашивала разрешение на постановку комедии в Вене, но его величество согласия не дал.
— Тем самым затея заранее обречена на провал.
— Вовсе нет. Пусть это будет моей заботой. Вам, скорее всего, неизвестно, что я пользуюсь особым расположением его величества. Самые острые места мы уберём, и тогда, я уверен, препятствий для постановки не будет.
Барон фон Ветцлар — весь внимание. Его знания итальянского хватает для того, чтобы уловить замечание о колких стрелах против дворянства, которые Бомарше вложил в уста своих героев. Этот богач лишь недавно получил баронский титул, в высшем свете Вены он не принят, и любые нападки на знать сейчас льют воду на его мельницу.
— Нет, увольте, господа, такие колкости всё равно что острая приправа для вкусного блюда! Из-за одного этого стоит написать оперу! А то к этим господам голубейших кровей даже не прикоснись. Если император сочтёт, что для благопристойной венской публики эта опера не подойдёт, что ж — я дам деньги на её постановку в Лондоне или в Париже. Гонорар за либретто я заплачу вам, дорогой Да Понте, из своего кармана. Главное, чтобы маэстро тоже согласился. Слово за вами, любезнейший Моцарт.
— О-о, я давно готов, барон Ветцлар.
— Вот и славно, тогда всё в полном порядке, остаётся лишь скрепить наш договор подписями за дружеским ужином и токайским вином.
XXV
Моцарт вчитывается в комедию Бомарше, которая ему очень нравится. В «Женитьбе» налицо все достоинства, необходимые для сочинения музыки на её основе: энергичное действие, увлекательная любовная интрига, интересные персонажи, забавные и сентиментальные ситуации — короче говоря, всё, чего душа композитора желает.
По сути дела, содержание комедии можно пересказать в одном, пусть и несколько громоздком предложении: любвеобильный родовой дворянин, испытывая накануне своего бракосочетания приступ великодушия, отказывается от положенного ему права первой ночи с одной из своих крепостных, но не намерен упускать такой возможности, когда речь заходит о прелестной служанке собственной жены, и пускается на разные хитрости, чтобы её заполучить, однако сталкивается с сопротивлением её жениха и его камердинера Фигаро, который сообразительностью и замысловатыми уловками намного превосходит графа, так что после разных недоразумений и путаницы хозяину приходится признать, что слуга перехитрил его.
Но сколько же в комедии восхитительно-напряжённых эпизодов, как бы оплетающих поединок между господином и слугой, в котором выбранное обоими дуэлянтами оружие — остроумие! И какой пёстрый хоровод ярко написанных персонажей подключается к этой интриге!
Да, он сразу видит, какие большие возможности предоставляет ему эта пьеса Бомарше. И в то же время сразу замечает утёс, о который может разбиться ладья композитора, если не удастся обойти его стороной. Утёс этот — ядро комедии нравов Бомарше — объявление войны третьим сословием правящему сословию, дворянству; это обвинение, которое добивающаяся человеческих прав буржуазия, воплощённая в образе Фигаро, бросает в лицо обществу привилегий.