Ворожея: Лёд и Пламень
Шрифт:
Светозар слушал описание и понимал, что Малена говорит о Гостомысле. Он нахмурился. Зачем Гостомысл так спешит его найти? И почему он не сказал, что это он? Малена сказала, что говорить, что его не видели, не стала — не поверил бы, знал он точно, что Светозар сюда направился. Подивился князь бабкиной смекалке.
Гостомысл же успел найти пособничков своих и в Вороньем разузнать, что князь был на болоте, к ведьме сходил и прочь отправился. Где теперь его искать, наместник
Бабка приветила угрюмо, всё бурчала. Пришлось подхалимничать да кусок окорока в путь взятого отдать. Тогда и рассказала, что ищет Светозар ведьму древлянскую. Но где та, она не ведает, видать, мало показалось ей окорока, чтобы и этому заезжему рассказать, что знает. Но посоветовала в Турове разузнать, может, тамошние ворожеи что знают.
Туда наместник и отправился, переночевал в Вороньем, а наутро в путь двинулся.
Князь тем временем в себя пришёл, с постели уже сам вставал, но пока слаб был. Не отпускала его Малена в дорогу, мало ли, с коня ещё свалится. Грома Горяшка тоже привела, опосля того как Светозара к бабке притащила. В лесу изловила и привела.
Сама Горяшка тоже захаживала, улыбалась князю несмело и всё поддержать того пыталась. Уж не метит ли и она в невесты? Нет-нет да мелькало в голове Светозара.
Вот и опять пришла, князь смотрел, как крепкая и здоровая девка колет дрова. Высокая и статная, с широкими плечами и узкими бёдрами, руки сильные, ей бы в поляницы. У неё были длинные рыжие волосы, заплетённые в толстую косу, и весёлые карие глаза. Лицо Горяшки было круглым и румяным, с веснушками на носу. Она то и дело бросала на князя взгляд украдкою, откидывала на спину тяжёлую косу и смахивала широкой ладонью с лица пот и выбившиеся прилипшие волоски.
Но девица мало занимала его мысли, ему хотелось поскорее отправиться дальше.
Ведьма, что живёт в топях около Бережков, могла оказаться той самой или нет, но узнать он мог это лишь побывав у неё самой.
Наконец Малена сказала, что сил он достаточно набрался и может дальше ехать, подсказала путь короткий, чтобы по пути в Туров не заезжать. По нему-то Светозар коня и направил. Поблагодарил на прощанье Горяшку, подарил ей бусину, глаза девки так и засияли огнём. Князь даже подивился, такой мелочи радуется, но значения не придал, сел на коня и поскакал.
Дорога до Бережков была, считай, не дорога вовсе, так, тропиночка среди густой чащи, но добрался он быстро, за четыре дня. В деревне отдохнул, снял у вдовой бабы угол, баню помог той истопить, напарился. К ведьме решил поутру идти. И лёг спать.
Наутро, умывшись колодезной водой, поблагодарил хозяйку, оставил ей за еду и кров плату, богатую по меркам деревни, — ленту алую да серебряную векшу. И пошёл через пролесок по тропке в сторону топей.
Дойдя до берега болотца, остановился, гати не было видно, и как бабка тут ходит? Само болото было почти не видно из-за тумана, что стелился почти от топкого бережка. Тут и там то и дело торчали чёрные коряги. Вокруг всё ухало
Тут ещё из-за куста анчутка выскочил, князь от неожиданности аж в болото сел, весна была совсем ранняя, и вода оттого ещё холодила тело. А бесу только радость.
Небольшой, не больше пяти вершков росту, покрытый чёрной короткой шерстью, с длинными острыми коготками, бесёнок скакал вокруг упавшего Светозара и что-то неразборчиво бормотал. Князь вытащил меч и начал им пугать анчутку, как известно, они лишь железо да соль и боятся. Тот заверещал и кинулся прочь.
А в тумане послышался каркающий старческий голос:
— Ты зачем это моего беса стращаешь? А?
Мара
Уже больше двух седмиц гостил в избе на болоте варяг. Дров наколол на три зимы хватит. Даже инструмент странный притащил, похожий на меч, но с тупым концом и весь в зазубринах, назвал пилой. Странная приспособа деревья валила лучше топора, а ещё быстро их на чурбаки разделяла. Прошке инструмент понравился, он даже сам попробовал, металл был тонкий и иногда выгибался дугой. Но приноровившись, он оценил придумку варягов. Надо и им такую с Вилькой заиметь в дому. Но варягу, что оценил приспособу, показывать не стал, не-ча, а то возгордится ещё. И так ходит, как петух, хвост распушив. Прошка постоянно сравнивал северянина с этой птицей или с козлом.
Вот и сейчас Эгиль стоял на краю болота, оглаживая рукой короткую бородку, а в голове домового рисовался образ козла в темной рубахе. Он даже сплюнул, когда к тому подошла Вильфрида и рассмеялась от того, что там этот ухарь ей баял. Вечерами варяг постоянно сочинял свои висы, в чем их смысл, Проша не понимал, набор слов какой-то. Кто ж бабу берёзой щита зовёт, тьфу, ладой бы там, лебедушкой, а то берёза. Как чурку какую. Совсем он не понимал, отчего Вила так к этому пришлому тянется.
Девушка тем временем позвала гостя в избу, налила ему кваса и села напротив. Эгиль опять заговорил про то, что хочет видеть ее хозяйкой Тронхейма.
Вила, уже знавшая о том, что у варягов живут свои домовые, решила спросить его, как он себе представляет уживание двух домовых.
— Просья останется тут, — пожал плечами варяг. — В Тронхейме уже есть гутгин, зачем второй?
Вильфрида даже дар речи потеряла: как это «останется тут»?
— Ты понимаешь, он же погибнет, если не появится новая ведьма?
— Он просто дух, зачем так переживать? — Эгиль искренне не понимал девушку.
— А Тишка, что будет с ним, с Гранькой? — Виле казалось, что вот-вот он рассмеется и скажет, что это была шутка. Но варяг не смеялся.
— Они вообще альвы. Ты станешь кюной конунга Тронхейма, а тебя волнуют какие-то альвы? — приподнял бровь варяг.
— Это не какие-то альвы! Они моя семья! — голос Вилы дрожал от гнева. И вот в это она влюбилась? Бесчувственный истукан!
— У тебя будет большая семья, — он начал перечислять своих родичей. — Зачем тащить нечисть?
Это он сейчас назвал самых близких ей, ну ладно, не людей, но существ, нечистью. Нет, они, конечно, нечисть, но… Терпение девушки лопнуло, и она схватила ухват.