Ворожея: Лёд и Пламень
Шрифт:
В Плёсе его, как и положено, встретил староста. Драгомил был высоким, грузным мужчиной с широкими плечами и мощной грудью. Густая рыжая борода обрамляла его суровое лицо, на котором выделялись глубоко посаженные серые глаза. Одетый, несмотря на то что тут было теплее, чем в Искоростени, в неизменный овчинный тулуп, толстую шерстяную рубаху и валенки, он стоял в воротах, широко раскинув руки в приветствии.
— Доброго здоровьица, княже. Не ждали мы тебя так скоро. Вот же полюдье было, — густой бас Драгомила разнёсся над селом, заставив
Князь решил раньше времени много не болтать. Сказал лишь, что хочет вещь в род вернуть, что его прадед у ведьмы спрятал. Но и Драгомил не знал, где та обитает.
Переночевав, утром князь снова выехал в путь. Впереди были земли дреговичей, поросшие густыми лесами. Стоило князя Радмира предупредить бы, что едет к нему с миром. А потому послал из Плёса гонца в Туров, а сам неспешно следом двинулся.
Переночевать решил в селе Буруны, что на реке Припеть стоит. Там завсегда можно было остановиться у бабки Малены, которая с радостью принимала гостей заезжих. Сплетни послушать да досужие разговоры.
До Бурунов доскакал до темна. Нашёл покосившуюся, но ещё крепкую избу. Потемневшая от времени, стояла она на отшибе. Говаривали, что бабка Малена с бесами знается, но правда то, аль чья выдумка, Светозар того не ведал. Но бабка всегда тепло привечала гостей, а потому в избе её часто останавливались те, кто проездом был в селе. Сегодня гостей у бабки не было. Он постучал о притолоку и, склонив голову, вошёл в сени.
Просторное помещение, служившее одновременно прихожей, кухней и столовой, было прохладным, видать, гостей давно не заезжало. Деревянный пол был усыпан соломой, чтобы впитывать грязь. В углу располагалась печь, явно давно не топленная. На грубых деревянных лавках, расставленных вдоль стен, были наброшены шкуры.
Пройдя через сени, Светозар вошёл в горницу. Это была большая комната со сводчатым потолком и двумя окнами. Стены были украшены вышитыми рушниками и чурами. У дальней стены стоял широкий деревянный стол, за которым могли разместиться сразу несколько человек. Рядом находились лавки и сундуки, доверху набитые хозяйственной утварью и одеждой. На одном из них и сидела хозяйка избы. Тянула одной рукой нить, второй крутила веретено.
— Здрава будь, Малена, — поклонился ей Светозар.
— И тебе не хворать, княже, — щуря подслеповатые глаза, повернулась на голос бабка.
Князь гостил тут не первый раз и тайны, кто он таков, не делал. Малена отставила пряжу и, кряхтя, поднялась.
— Жрать, поди, хочешь? — грубовато спросила она. Ей было без разницы, кто заезжает в гости, в своём дому княгиней была она, остальным же следовало вести себя учтиво и спокойно.
— Не откажусь, — Светозар присел было на лавку. — Весна, смотрю, пришла почти… — начал было он, но его тут же перебила хозяйка.
— А че расселся тогда? Дрова я рубить стану, что ли? Поди, дров наколи, печь истопим. Баню затопи тоже, воды натаскай. И я помоюсь.
Если
Вздохнув, Светозар закатал рукава и вышел во двор. Поплевав на ладони, он взялся за топор и принялся колоть дрова. Через пару часов во дворе уже вовсю курился дымок бани, а сам князь утирал пот со лба вышитым рушником, на котором был изображён какой-то зверь. Казалось ему, что дров он наколол бабке на пять лет вперёд.
Помывшись, его наконец усадили за стол, где стояла миска с моченой брусникой, грибы из кадушки, каша и томлёная репа с зайчатиной. Накормив гостя, бабка предложила рассказать тому сказку. Всё ещё скучая по кормилице, хоть и будучи взрослым мужем, Светозар согласился.
— В стародавние времена, когда ещё боги ходили по земле, — начала свой сказ Малена, — не было смены времён года. Всегда стояло тепло на дворе. Цветы цвели яркие, солнце светило. Но не все тому были рады. Тёмные боги Чернобог, Мара да Карачун и тогда уже холод да тьму любили, и задумали они извести Ярилу да Семаргла, чтобы землю-матушку погрузить во мрак да лёд. Долго гадали они, как им то исполнить. Наконец придумали. Оборотилась Мара девой, что красивее на свете нет. И села на камне Ярилу поджидать. Тот завсегда по одной тропочке ходил. И идёт он, и видит:
Сидит на камне красавица писаная. Волосы золотистые, словно рожь поспевшая, рассыпались по плечам, в них вплетён венок из полевых цветов. Глаза голубые, как небо весной, а губы — красные, словно ягоды лесные. Сарафан алый, с вышивкой на подоле, расшит бусинами да золотыми нитями. На груди висит ожерелье, камни в нём переливаются разными цветами. Лицо белое, румяное, а сама девица пригожа и статна, но печальна. Горькие слезы так и катятся по щекам.
Ярило залюбовался девицей и подошёл к ней ближе.
— Здравствуй, красна девица, — молвил он. — От чего горько плачешь?
Поднялась Мара, поклонилась ему.
— Потеряла я в пещере под горой очелье, что мне батюшка подарил. Никак отыскать не могу.
— А зачем же ты, девица, туда ходила? — подивился бог.
— Убежал туда мой козленочек, искать ходила. И его не нашла, и подарок тятин упустила.
Жалко Яриле стало девицу. Решил помочь ей. Пошёл к пещере в горе. Высокая гора была, а пещера тёмная, вход в неё узкий и извилистый. Ярила склонился и вошёл внутрь.
Сначала шёл он по широкому коридору, но потом коридор стал уже и ниже. Всё глубже и глубже в пещеру спускался бог. Воздух становился холоднее и сырее. Стены пещеры были неровные, то и дело попадались острые выступы и глубокие трещины.
Ярила шёл осторожно, чтобы не пораниться. Он всматривался во тьму, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. И слышит позади грохот. Бросился взад, а там уж завалило вход камнями. То Чернобог и Карачун постарались. Заперли бога солнца. Оставалось изловить Семаргла.