Восхождение на пустующий трон

Волков Кирилл Валерьевич

— Да сколько можно! — Джек вскочил на ноги. — Мы уже десять месяцев просто ждем и лишь отбиваемся от него! Почти год, вашу мать!

— Сядь. — отозвался Вейн и положил свою руку на плечо своего буйного друга.

— Запомните одну важную вещь, что смог осознать я лишь недавно — нападать стоит лишь с холодной головой. Кто мыслит яснее и не поддается порывам ярости, тот и выиграет. Сражаясь с сильным и грозным противником самым сильным орудием против него станет время. Когда-то он даст слабину, и в этот момент три пиратских союза разорвут его будто дворовые псы беременную кошку. Просто следите за морем. — спокойно высказывал свои мысли капитан в то время, как вокруг витало

множество вопросов и возмущений. — Вы же сейчас поплывете на осмотр, да? — и вновь отпил немного пенного из чашки. — Хорошее пиво.

— Да, поплывем. — ответил Бен, что был не сколько очень сильно удивлен этим образом мышления молодого человека, сколько горд за него. Будь у Бенджамина хотя бы мнимое желание семьи и детей, он бы не прочь, чтобы его старший сын был похож нравом на Эдварда Джонсона.

— Вы потом сами поймете, что выждать было лучшим решением.

— Надеемся. — проговорила Мери и вместе со всеми поднялась на ноги.

— Тич, подожди. — Эдвард достал из кармана письмо, сложенное вдвое, достал еще один лист, сделал из него конверт и всунул в него листок, написал куда и кому отправить и протянул Тичу. — Не отдашь курьеру в Гаване?

— Хорошо. — немного раздраженно произнес пират, вместе с остальными покинул сначала таверну, а затем и остров.

Эдвард остался один и, развалившись на скамейке со спинкой, стал смотреть на спокойное море. День закончился, как обычно. Его товарищи вернулись с моря, где не произошло ничего интересного. Их настрой чуть подуспокоился, но пару колких строк в свой адрес молодой человек получил. И вот уже одиннадцать часов вечера, а Джонсон уже улегся спать, прочитав перед этим пару десятков страниц «О достоинстве преумножения наук» Френсиса Бекона, даже не догадываясь о завтрашнем дне. Дне, что станет одним из самых важных в жизни юноши, на ровне с его рождением.

[1] Цитата Блаженного Августина. Аврелий Августин Иппонийский — богослов, философ и епископ Гиппона Царского в Нумидии, римской провинции в Северной Африке. Его труды повлияли на развитие западной философии и западного христианства, и он считается одним из самых важных отцов Католической церкви в святоотеческий период, его труды и житие получили признание и в Православной церкви (где он причислен к лику блаженных).

[2] Сифилис появился в Европе в конце XV века и предположительно занесен из Нового Света благодаря экспедициям Колумба.

[3]Таисия Египетская Фиваидская — христианская святая IV века, раскаявшаяся блудница, жившая в египетском монастыре.

Глава 16: «Беседа, что изменила мир»

20 февраля 1716 года.

Пять часов утра. Солнце только-только начало показывать свои очертания из-за горизонта. Чайки тихо дремали, но уже посматривали на солнце слипавшимися глазами. А нашего молодого человека что-то заставило проснуться в это время. Он свесил с кровати ноги и, протирая пальцами уголки своих глаз, посмотрел на все еще дремавшего на его столе Рея. Не произнося ни слова, оделся и вышел из своего кабинета, раздвинув массивные деревянные двери, достигавшие в высоту метра два. Юноша оперся на каменное ограждение и направил свой взгляд на первый ярус форта, покрытый легким туманом, который вот-вот сойдет на нет. Прохладный ветер обдувал длинные волосы молодого администратора и заставлял немного трястись его пальцы.

— Холодно-то как. — изо рта целыми клубами повалил пар. — Конец зимы, а тут такие заморозки на ночь. Вчера вот снег, сегодня морозы. — чуть растерли суровые мужские руки плечи, пытаясь согреться. — Какого черта я вообще проснулся в это время? Хотя кажется, знаю.

Юноша

закрыл за собой двери и забрался на крышу своего кабинета. С нее открывался прекрасный вид на море, на море окутанное таким загадочным и мягким туманом. Вдали он увидал подплывающие белые паруса, по размерам напоминавшие бриг или шхуну. Эдвард спустился к дверям и не спеша, медленно перебирая ногами по каменным холодным ступенькам, спустился на первый ярус и подошел к двери в казармы, в спальни всех матросов и капитанов кораблей «Черного черепа». Он опустил руку на деревянную ручку дверей, немного дернулся от неожиданного холода, но легко смог ее повернуть. Двери раскрылись, открывая юноше вид на своих спящих товарищей: Мери, чья рука свисала со второго яруса кровати, Бена, пускающего слюну на подушку под ним, умудрившегося разлечься на кровати в одежде. Чарльз и Пол спали совершенно обычно, скучно даже можно было бы выразиться. То рука свеситься, то выражение лица рассмешит любого без каких-либо усилий. Оливер и Эвен повторяли за своими коллегами по судьбе и особо не выделялись из этой кучи людей. Вейн, вот как раз он-то и отличался. В свисавшей руке он держал пустую бутылку рома, а вторая прикрывала его слегка приоткрытый рот. А Тич, самый грозный пират всего карибского бассейна, в одежде уткнулся лицом в подушку, одну руку подложил под нее, а вторую закинул на тумбу, что стояла рядом. В этой руке он сжимал рукоятку своего кинжала, направляя лезвие куда-то вверх. Кровать легендарного пирата располагалась всего в паре метров от дверей.

— Неужели и я так выгляжу, когда сплю? — безразлично томным голосом Эдвард спросил сам у себя. — Ладно, нужно будить Тича.

Юноша, стараясь не скрипеть деревянным полом, подошел к кровати Тича.

— Подъем. — и постучала пару раз тяжелая молодая рука по широкой спине Тича. — Вставай, давай. Дела есть.

— Пошел к черту. — очень тихо проговорил Тич своим басистым голосом, продолжая прятаться в подушку.

— Вставай я сказал. — немного громче произнес Эдвард и слабо ударил ногой по ножке кровати, сотрясая ложе.

Тич сжал рукоятку своего кинжала и быстро повел руку с кинжалом в сторону Эдварда. Юноша выставил левую руку вперед, схватил Тича за предплечье и очень сильно сжал. От мгновенной боли легендарный пират отпустил кинжал, который вонзился в пол, рядом со ступнями Эдварда. Тич быстро перевернулся на спину и уселся на кровать. На лице его показались отлежанные линии, оставленные подушкой, а волосы и вовсе почти все стали дыбом.

— Ты будь по аккуратнее, что ли. Сомнамбулизм[1] — это не шутки.

— А это ты… — с легкой хрипотцой донеслось из уст мужчины, что начал протирать слипавшиеся глаза пальцами, а свободной рукой массировать кожу в области носа. — Какого черта? — многозначительный взгляд упал на юношу перед ним, за фигурой которого виднелся слабенький утренний туман. — Эдвард, зачем пришел? Ты знаешь, что таким, как я, стоит высыпаться? — шепотом продолжил владелец острова. — Солнце и то еще спит. Дай и мне подремать. — устремился взгляд грозных карих очей в каменное оконце, в котором виднелся далекий туманный горизонт.

— Помнишь, я письмо читал, еще тогда, на острове? От Его Величества. — последние три слова едва уловимым шепотом произнес молодой человек. — Так вот, кажись его шхуна или бриг подплывают к нашему порту. Время как раз подошло. Так что давай без лишних действий приводи себя в человеческий вид. Я подожду на улице.

— Уже приплыл? — Тич чуть-чуть повысил интонацию. — Хотя да, логично. Прошло-то уже как раз четыре месяца. Черт… Почему так рано… — и схватилась сильная мужская рука за слегка морщинистый лоб, стараясь успокоить мысли.